«Мы не инкубаторы и не проститутки, воспринимайте нас как доноров»: история суррогатной мамы

Татьяна живёт в Новоуральске, ей 33 года, у неё есть муж и две дочки. А год назад она родила ещё двойню — не себе, а паре, которая пережила несколько безуспешных попыток ЭКО. Мальчик и девочка генетически не имеют к Татьяне никакого отношения, ей подсадили уже эмбрионы. Она выносила чужих малышей и написала отказную.

Женщина согласилась честно рассказать E1.RU, почему стала суррогатной мамой, как это восприняли её собственные дети и как она относилась к не своим малышам в животе.

О том, как решилась

Помогать людям я хотела всегда, и вообще тема донорства мне была интересна. Когда-то я даже пыталась сдать яйцеклетку, но в медицинском центре отговорили, потому что насчитали всего 5 яйцеклеток. Предложили суррогатное материнство, но я не была готова — мне было лет 25, и у меня был всего один ребёнок. А после рождения второй дочери поняла, что хочу помочь ещё кому-то.

Эту тему я исследовала года три, то есть это не было таким решением, как «пойду-ка за хлебом схожу». Изучала законы, документы, договоры, читала блоги. А в какой-то момент пришла к мужу и сказала, что хочу попробовать. Для него это, конечно, был шок, спросил: «Зачем тебе это?» Говорю: «Я хочу исключительно помочь». Он ответил: «Ну, если ты это делаешь не из-за денег, то пожалуйста».

Биологических родителей я нашла на профильном сайте. Читала объявления и искала тех, кто мне понравится. С одной парой списались, встретились, сразу появилась симпатия. Мне их беда показалась достаточно серьёзной — 9 неудачных попыток ЭКО. Было видно, что женщина в отчаянии, голос у неё очень сильно дрожал. Начали общаться, заключили договор. Сначала это были партнёрские отношения, теперь уже дружба.

Об отношении своей семьи

У меня две дочери, одной сейчас 12 лет, другой — 6. Старшая дочь то, что происходит с мамой, понимала, потому что она с младшей-то меня видела. Мы с мужем решили, что скажем правду, но в таком ключе. Она училась в 4-м классе, и — то ли на природоведении, то ли на обществознании — они проходили тему, нужно ли человеку мириться с природой или нужно как-то приспосабливать её под себя. Был пример: течёт речка, а поселение находится в другой стороне. Что человеку делать — мучиться и ходить далеко на реку либо развернуть русло и получать эту воду? Дочь говорит, конечно, лучше, чтобы человек смог себе как-то помочь. Я провела аналогию: в одной теплице растут цветы, а в другой — нет. Как лучше поступить человеку, у которого не растут? Попросить вырастить эти цветочки и взять себе?

И так мы подошли к тому, что бывают семьи, которые очень хотят иметь деток, но по какой-то причине не получается, а есть такие, как мы, — счастливые. Можем ли мы помочь им? Она говорит: «Конечно, надо помогать обязательно». То есть настолько она была у меня эмоционально к этому готова, настолько она спокойно на всё это отреагировала… Единственное, я с ней договорилась, что в школе пока появляться не буду, потому что обязательно возникнут вопросы. «Давай просто не будем афишировать?» — «Да, хорошо».

Более того, я своих детей познакомила с той семьёй. У младшей было беспокойство, как к малышам там будут относиться. Все друг другу понравились, и дети со спокойной душой отпустили меня рожать.

Ни от кого из врачей я не скрывала свою суррогатную беременность, все с уважением, даже с почтением относились. Одна врач УЗИ даже расплакалась. Я не поняла почему, а потом мне рассказали, какой это успех, что беременность так завершилась. Я посмотрела статистику — действительно очень мало кто с 1-го раза может зачать и выносить, тем более двойняшек. Это колоссальный успех. Я такая молодец, я так старалась, и у меня получилось.

Об отношении к детям

Абсолютно трезво я оценивала, что это не мои дети. Даже больше, мне было забавно, весело это всё. У меня не было к ним какой-то особой привязанности. Я их оберегала, но материнской любви не испытывала, откуда она возьмётся? Это всё равно, что мне дали детей на какое-то время понянчиться. Если сильно пинается, говоришь: «Ну успокойся, я сейчас твоей маме пожалуюсь». Разговаривала с ними, но не уси-пуси. Как с чужими детьми — уговаривала вести себя получше. К своим, конечно, я теплее относилась, но я себя не настраивала изначально, что это мои дети.

После родов я попросила их не показывать, уже просто над собой сжалилась, не знала, как отреагирую. Я услышала только писк. Потом их мама показала фотографии, а через полгода мы встретились. На руках подержала — замечательные дети! Абсолютно разные, непонятно, как они вообще могут быть родственниками. Ощущения — всё равно, что мне брат принёс племянника. Не то чтобы родственные какие-то связи, а я в принципе стала любить детей после рождения второй дочери.

О деньгах

На эти услуги есть определённый ценник, но всё подлежит обсуждению. В любом случае нужно договариваться обо всём на берегу. Здесь не оплачивается никакая работа, оплачиваются исключительно риски, потому что и беременность, и роды — это риск для здоровья и жизни женщины. Если женщина оценивает себя именно в такую сумму, то либо это не предмет торга по определению, либо это не ваш партнёр, скажем так, на этом проекте.

Не буду говорить, на какую сумму был наш договор, но в целом суммы исчисляются сотнями тысяч рублей. Бывают и миллионы, я видела такие договоры. Ну, мама так себя оценила, родители на это пошли — бога ради. Я знаю, что агентства получают колоссальные суммы, а мамы получают небольшие. Мы действовали без агентства, напрямую.

Оплата делится на три части. Первая — от гормональной стимуляции до 13-й недели, когда проходит угроза выкидыша. Перед подсадкой эмбрионов женщину вводят в дисгормональное состояние, она подвергается мощнейшим гормональным «стреляниям» по всем фронтам. Мне сказали, что это был, по сути, климакс. Я была в ужасном состоянии, не понимала, что со мной происходит. Потом позвонила врачу, он сказал: «Это нормально, завтра будет легче».

Вторая оплата начинается с момента установления беременности, когда приходит анализ на гормон ХГЧ, и до 32-й недели. Третья — когда наступает момент декрета, там уже другая мотивация совершенно. Фактически после 32-й недели ребёнок может быть рождён. Да, он будет долго в палате интенсивной терапии, но формирование плода уже завершено. Дальше наша задача доносить его до нужной массы, «жирок» накопить. Стоимость также зависит от того, будут естественные роды или кесарево сечение, одноплодная или многоплодная беременность. Помимо этого, все анализы, препараты, все медицинские манипуляции происходят, конечно, за счёт биородителей.

Договор заканчивается после полной оплаты и передачи всех документов. Всё очень тонко, нужно обговаривать каждый шаг, каждый риск и понимать, что на любом этапе может случиться всё что угодно.

О биородителях

Я читала различные отзывы, что биородители и живот лезут почесать, и всё такое. У меня вообще ничего подобного не было. Настолько они были со мной деликатны, настолько уважительно относились, ни разу не притронулись к животу. На УЗИ я маму с собой таскала, потому что так хотелось, чтобы она была приобщена к этому моменту. Мы с ней вместе переживали и зачатие, и установление беременности. Я ей звоню, говорю: «Мы беременны!» Она: «Ура!»

А ей хотелось ходить со мной покупать одежду для беременных, принимать в этом участие. И мне было очень приятно, что она вовлечена в процесс, а не то что — выносит и заберу. Для меня тоже было важно, что эти дети ей действительно нужны.

Я знаю, что она не носила никаких накладок. Что, если бы она носила этот живот, а у нас бы не получилось? На работе сотрудники её отдела знали. Правда обходится дешевле. У них есть старший ребёнок, тоже «экошный», они так хотели ещё одного, а получилось сразу двое.

О родах и передаче детей

Было тяжелее, чем со своими: не отходила от унитаза до 10-й недели, похудела на 8 кг, постоянно кружилась голова. Врач говорит: «А как ты хотела? Когда генетически твоя беременность, и так организм отравлен, идёт интоксикация. А тут вообще ничего твоего нет, к тому же ты столько гормонов съела». Это тяжелее, к этому надо быть морально готовым, я не ожидала. Вот если бы не эти недели токсикоза, я бы, наверно, вообще порхала.

Биомама сделала всё, чтобы я попала на роды к конкретному врачу. Меня досохраняли до 38-й недели, с двойнями до этого срока мало кто дохаживает. На родах она не была из-за эпидемии гриппа, но встретилась с детьми уже через 10–12 часов в палате интенсивной терапии.

Биопапа получил от меня юридический отказ, поехал в ЗАГС, оформил свидетельство о рождении, установление отцовства происходит автоматически. С этими документами они поехали получать полис. Это абсолютно стандартная процедура. В медкарте есть заключение главврача, что это не мои дети, что я от них официально отказываюсь, было моё согласие на подсадку и согласие моего мужа.

О рисках

Человека договором можно обязать к чему угодно, но если суррогатной маме взбредёт в голову не отдать детей, она не отдаст. Она может это сделать, юридически — кто родил, тот и мать. Да, начнутся различные тяжбы, будет генетическая экспертиза. Но, тем не менее, она будет матерью и, так как является опекуном, она может не давать согласия на генетическую экспертизу. Пока закон полностью на стороне суррогатной мамы.

О предрассудках

Почему я согласилась на интервью? Чтобы показать, что суррогатное материнство нужно рассматривать именно как донорство. Люди осуждают нас либо от полного незнания, либо от неприятия всей этой ситуации. Я честно скажу: не знаю, за что меня осудить. Есть у моих родителей знакомые, которые, узнав, ахнули — как так? Я спрашиваю: «А что я такого по-вашему сделала? Я убила кого-то? С чужим мужем переспала? За что меня осуждать?» И они не находят, что ответить, потому что по сути дела я не сделала ничего плохого. И если общество научится это принимать, то, может, какие-то госгарантии, территориальные программы появятся, и суррогатных мам начнут воспринимать исключительно как доноров.

Некоторые с религиозными взглядами говорят — ты же не знаешь, кого ты родишь. Так я и не знаю, кому моя донорская кровь пойдёт. Не мне решать, кому жить, а кому умирать. Или другое мнение — им не дают детей за их какие-то грехи. Ну, вполне возможно, но, может быть, и не так. Никто не должен решать за кого-то, что и как ему делать. Поэтому нужно, чтобы общество приняло это исключительно как вспомогательный момент репродуктива — и всё. Мы не инкубаторы, не сексуальные меньшинства, не проститутки, как меня один раз назвали в соцсетях. Воспринимайте нас исключительно как доноров.

Не дай бог кому-то, кто что-то подобное сказал, оказаться в этой ситуации. Видя глаза «нашей» мамы, как она над детьми, как орлица над орлятами, как кормит с двух бутылочек… Я за неё так рада! С такими родителями можно и ещё раз попробовать. Она говорит: «Таня, если бы не возраст, мы бы ещё раз к тебе пришли, каждого потраченного рубля всё стоит».