«Они мне все как дети»: фониатр из Екатеринбурга спасла голос Шевчуку, Киркорову и Земфире

— Спасибо вашему прекрасному фониатру Мирославе Сергеевне, которая спасла мой голос. Без неё этот концерт бы не состоялся! — сказал в конце своего недавнего выступления Юрий Шевчук на весь пятитысячный «Уралец».

Оказалось, что Мирославу Осипову знают все певцы и артисты, которые приезжают с гастролями в Екатеринбург. Нередко она в последний момент буквально спасала концерты, которые были на грани срыва — если артисты теряли голос. Мы расспросили Мирославу Сергеевну о том, как сберечь свои связки.

— Чем вообще занимается фониатр?

— Фониатр — это прежде всего врач-отоларинголог. Это особая специализация. На всю Свердловскую область всего два фониатра. На приём приходят люди, у которых пропал голос. Причин может быть много: гормональные проблемы, заболевания желудочно-кишечного тракта, травмы гортани, неврология. В последнее время стали очень распространены психологические проблемы у подростков. Бывает, что у ребёнка наступает полное безголосье, он не учится, не социализируется.

— Какие люди в зоне риска?

— Люди голосоречевой профессии — педагоги, артисты, певцы. Пожалуйста, относитесь к своему голосу трогательно и нежно. Только потеряв его, вы поймёте, какую ошибку совершили. Когда занимаются самолечением, болезнь затягивается, происходят серьёзные изменения на голосовых складках. Буквально вчера на приёме была женщина, которой врач-отоларинголог сказал, что ей надо менять профессию. Представляете себе, человек работал всю жизнь, а ему говорят: «Возьми и поменяй профессию». Тогда они со слезами приходят сюда. Чаще всего это касается педагогов.

— В интернете можно найти много рецептов возвращения голоса — выпить сырое яйцо, коньяк… Это работает?

— Сырое яйцо, если домашнее, то, может, и работает. Когда не было этого сальмонеллёза, можно было разводить белок яйца, полоскать им горло, и он как бы обволакивал заднюю стенку гортани… Но сейчас есть много препаратов, которые делают то же самое. А от коньяка ты только веселее становишься. Самому певцу кажется, что он очень хорошо поёт, у него же возникает торможение в коре головного мозга. Наоборот, пить коньяк и виски очень не рекомендуется, их эфирные испарения очень раздражают голосовые складки. Чего только ни наслушаешься, а потом приходят с сожжённой глоткой.

— Какой случай в вашей практике был самым сложным?

— Несколько лет назад мужчине-автослесарю отрезало голову на заводе. Снесло до позвоночника. Удалось его спасти, врачи пришили её обратно, сшили сосуды, а мы восстанавливали голос. Это была та ещё затея…

— Удалось?

— В какой-то степени да.

— А среди звёзд кто запомнился?

— Как-то раз в Екатеринбург приехала Анита Цой с температурой 39. А срывать концерт просто нельзя. Она говорила: «Если я Екатеринбург не возьму, то всё!» Когда мы её проводили, я уже просто пошла в храм. В конце её выступления меня вытолкали на сцену, она встала на колени… Я не знала, что мне с этим всем делать, то ли тоже падать, то ли что. Нервов у фониатра уходит очень много. Иногда я говорю уже: «Всё, концерт надо отменять», а они начинают бегать вокруг, рыдать…

— Вы советуете, какие ноты лучше не брать?

— Бывает, обговариваем это, и артист репертуар немного меняет, перестраивает программу.

— Как всё-таки удалось вернуть голос Шевчуку?

— У Шевчука был бронхит: и нос течёт, и горло болит, всё сразу — конечно, было сложно. Обычно я прошу позвонить мне накануне и по голосу определяю степень сложности. Мы вечером созвонились, по голосу я уже услышала всё, сказала, какие лекарства купить, что покапать. Договорились, что встретимся за 2–3 часа до концерта в гримёрке. Мы с ним отмылись, прокашлялись, расслабились, активизировали, заливали, дышали... Сложнее всего, что мало времени, надо делать всё быстро. Важно точно высчитать время, когда начнёт действовать то или иное лекарство. Существуют меры экстренного воздействия. Это и физиотерапия, и уколы внутривенно, и массажи, и специальные упражнения. За два часа, за 15 минут… Когда Шевчук вышел, начал петь, директор бежит ко мне: «Мирослава Сергеевна, запел, запел!»

— Кто ещё ваши давние клиенты?

— Их много — и хор Турецкого, и Киркоров, и Земфира, и оперные певцы. Ни одного концерта сорвано не было, хотя было всё на грани. Слава богу, все спели. Мне иногда говорят: «Ой, вы знаете, вот этот же такой капризный…», но с фониатром, видимо, капризничать опасно. Мы ведь входим в такую зону — в гортань, это довольно интимное мероприятие. Чаще всего встречаемся в гримёрке, потому что артисты распеваются перед концертом. Но некоторые и сюда приходят. Лайма Вайкуле, например, приходила, Пелагея… Думаете, кто-то внимание обратил? Никто даже не узнал! С Земфирой мы занимались каждый раз, когда она приезжала к нам. Правда, не фотографировались, она не хочет.

— Вне работы общаетесь?

— Они мне все как дети! Мы знаем друг друга по многу лет, мы встречаемся уже как родственники, делимся семейными делами. С одним только Хворостовским сколько фотографий — то в один год, то в другой. Потом я уже перестала с ним фотографироваться — сколько можно? Все фониатры друг друга знают, иногда созваниваемся, советуемся, что лучше сделать, что помогло. Вот недавно разговаривала с врачом из Нижнего Новгорода, потому что Шевчук туда поехал.

— Во время концерта вы где находитесь?

— Часто за кулисами. Многим просто спокойно, когда я рядом. Да и мне так психологически лучше, не люблю в зале сидеть, там я нервничаю очень. С некоторыми бывает приходится прямо в кулисах быстренько что-то делать. Под конец я как выжатый лимон. Это очень нервно, представляете, когда на вашей ответственности концерт.

— Как благодарят?

— Киркоров как-то раз подарил огромную корзину с цветами. Со мной отправили мужчину, чтобы донёс до дома. В лифт еле влезла! Представляете, в 2 часа ночи жена возвращается домой, а за ней мужик с огромной корзиной с цветами…

— Дайте совет, как сберечь голос и не попасть к вам на приём?

— Очень важна постановка голоса и правильное дыхание. Голосовая нагрузка должна быть умеренной, с перерывами через каждые 40 минут. Реже говорить по телефону. Это самый что ни на есть вредитель голоса. Оказывается, мы не умеем говорить по телефону нормально. Мы начинаем повышать голос, даже не замечая этого. Не рекомендуется есть острое и солёное, это раздражает складки.

— А долго молчать вредно?

— Долго молчать вообще нельзя. У меня был пациент, который попал в аварию, ему проводили интубацию, в горле стояла трубка, из-за этого он долго не говорил, связки начали атрофироваться. Нужно говорить мягким, тёплым голосом. Если один день помолчишь, ничего страшного не случится, но пять дней — уже много. Вы слышали, как тихо монашки разговаривают? Они просто не могут повышать голос.