Под грифом «секретно»? Уральский писатель поставил точку в вопросе о том, работал ли Левитан в Свердловске

Мы продолжаем публиковать отрывки из новой книги журналиста и писателя Дмитрия Карасюка, в которой он собирает воспоминания о повседневной жизни Свердловска во время Великой Отечественной войны — причем истории не об оружии и танках, а о людях и жизнях тех, кто эти танки собирал.

Одна из глав новой книги, названия для которой пока нет, посвящена работе в Свердловске легендарного диктора Юрия Левитана. Дмитрий Карасюк изучил огромное количество источников (все они указаны в конце материала), чтобы разобраться, насколько правдива та история, которую мы знаем.

В первой части мы публиковали разоблачение легенды о том, что Гитлер считал Левитана врагом номер один, во второй рассказывали о том, какое время диктор на самом деле провел в Свердловске, а в этом, заключительном материале — рассказ о том, что Левитан тут делал.

Чем же занимался Левитан во время своего недолгого пребывания на Урале? В 1970 году Аверкий Аристов, работавший в начале войны секретарем Свердловского обкома ВКП(б), написал воспоминания. Они были опубликованы уже после его смерти в 1981-м.

Один абзац в этих мемуарах касается радио: «Поздно ночью 16 октября из Москвы сообщили о начавшейся эвакуации правительственных учреждений… В Свердловск вывозятся наркоматы черной и цветной металлургии и некоторые другие. И еще — Всесоюзный радиокомитет. Вещание от имени Москвы будет вестись из Свердловска... Голос Левитана — «Говорит Москва...» — разносился одно время из студии Свердловского радиокомитета, что была на углу улиц Радищева и 8 Марта.

По проводам его транслировали в Москву и передавали через Московскую и одновременно Свердловскую радиостанции. Передачи готовились в Свердловске, сводки Совинформбюро принимались по проводам из Москвы. Радиожурналисты и связисты организовали и провели эту операцию столь блестяще, что миллионы радиослушателей так и не заметили, откуда вещала Москва»¹.

Работа Левитана не являлась тайной для сотрудников Свердловского радиокомитета. Ветеран уральской журналистики Зера Мышкина в своей книге «Говорит Свердловск» приводит свидетельство Федора Тайца, во время войны работавшего режиссером отдела литературного вещания:

«Дядя Федя… зашел в аппаратную одной из студий и вдруг услышал голос диктора Левитана: "Говорит Москва!" Он отодвинул шторку на окне, отделявшем аппаратную от студии, и увидел у микрофона настоящего, живого Левитана. Целый месяц, пока врага не отогнали от столицы, Москва разговаривала со страной со свердловской улицы Радищева»².

На рабочем месте столичную знаменитость видел и начальник радиошколы Свердловского областного совета ОСОАВИАХИМа Федор Кислицын. В 2008 году он рассказывал: «Я когда встретился с ним, не узнал, конечно. Потом спрашиваю диктора: «Это же Юрий Левитан?» А она мне говорит, прикладывая палец к губам: «Только смотрите, чтобы никому ни слова, что это именно Юрий Левитан»³.

Каким же образом голос Левитана из свердловской студии могла слышать вся страна? Явно несостоятельна версия о том, что читавшиеся им сводки по специально проложенному кабелю добирались до Шарташа и оттуда через эвакуированный из Москвы передатчик транслировались на всю страну.

В Свердловск были перевезены два столичных передатчика. Монтаж одного из них — коротковолнового РВ96 мощностью 800 кВт, согласно постановлению Государственного комитета обороны № 919сс от 19 ноября 1941 года, был начат только в конце осени⁴. РВ96 заработал лишь весной 1942 года.

Еще один коротковолновый передатчик был эвакуирован из Москвы на Урал значительно раньше — в июле-августе, однако совсем для других целей. Распоряжением ГКО № 246сс от 23 июля 1941 года предписывалось демонтировать в Москве пять коротковолновых передатчиков мощностью 15 кВт. Четыре из них надлежало перевезти в Куйбышев, а один — в Свердловск.

Этот передатчик предназначался «для иновещания и передач ТАСС на Западно-Европейские страны». Сигнал из Свердловска должен был «ретранслироваться радиопередатчиками ряда городов»⁵. Вероятно, именно для иновещания в Свердловск были эвакуированы 24 специалиста ВРК, владевших английским, французским, итальянским, финским, шведским и голландским языками — дикторы, переводчики, редакторы и машинистки⁶.

Эвакуация части оборудования из столичного региона вовсе не означает, что все радиопередатчики, находившиеся на территории Москвы и в ближайших окрестностях, перестали работать летом 1941 года. Да, они действительно в темное время суток могли служить маяками для вражеских бомбардировщиков.

ГКО 25 июля 1941 года специальным постановлением № 278сс утвердило «порядок работы радиостанций, расположенных в районе Москвы и западнее линии Баку — Астрахань, Саратов — Казань — Киров». Пункт первый гласил: «Коротковолновые радиостанции (диапазон 120 метров и короче) работают круглые сутки без ограничения». Радиостанциям, работавшим в диапазоне длиннее 120 м, разрешалось вести передачи только в светлое время суток при ясной погоде. Ночами, в пасмурные дни, а также в случаях воздушной тревоги они были обязаны прекращать работу⁷.

Благодаря такому режиму радиопередачи из Москвы могли слушать даже в тех регионах СССР, куда не дотягивалось проводное вещание. Например, вечером 6 ноября в эфире звучало выступление Сталина на торжественном заседании Моссовета.

— Доклад И. В. Сталина со станции метро «Площадь Маяковского» принимали по проводам и транслировали все передатчики Советского Союза, а с эфира его брал осажденный врагом Ленинград и многие зарубежные страны, — свидетельствовал Михаил Платов⁸.

На следующий день весь мир имел возможность слушать в эфире репортаж с парада на Красной площади, который из-за отсутствия в столице Левитана вели спортивный комментатор Вадим Синявский и журналист Александр Фетисов. Работа сотрудников Всесоюзного радиокомитета не прерывалась ни на день.

— До притока к нам дополнительных сил в декабре 1941 года мы вдвоем с ответственным редактором Н. М. Потаповым посменно, пользуясь материалами, поступающими от собственных корреспондентов (московских и периферийных), получаемых из ТАССа и заимствованных из газет, подбирали, верстали и оформляли утренние, дневные, вечерние, ночные и специальные выпуски «Последних известий», — вспоминал Михаил Платов. — Находясь на казарменном положении, передачи готовили в одной из полуподвальных комнат Дома звукозаписи на улице Качалова…⁹

Все новостные, музыкальные и литературно-драматические передачи московского радио шли в прямом эфире, поэтому «врезать» в него голос Левитана, если бы он звучал из Свердловска через передатчик, было невозможно. В 1941 году просто не существовало технической возможности смикшировать два прямых эфира, а возня с тогдашней звукозаписывающей техникой лишила бы актуальности сводки Совинформбюро, выходившие по несколько раз в день.

Скорее всего, Левитан связывался с московской студией по телефону. Недаром знакомый с ситуацией секретарь обкома Аристов упоминал о «проводах», по которым передавался голос Левитана. В предвоенные годы между Свердловском и столицей для государственных и военных целей была проложена линия правительственной ВЧ-связи. Перенос звука в высокочастотный спектр позволял сносно передавать голос на большие расстояния.

— Транслировать программы из Свердловска по телефонным проводам было очень сложно, — говорит доктор исторических наук Геннадий Шапошников, занимавшийся вопросами развития средств связи на Урале. — Технически такая возможность имелась, хотя междугородние телефонные линии были заняты прежде всего под военные нужды.

Можно предположить, что краткосрочность пребывания Левитана в Свердловске определялась тем, что процесс радиовещания, когда один из основных дикторов находится в полутора тысячах километров от студии и всего творческого коллектива, оказался чересчур сложным. Кроме того, даже при использовании ВЧ-связи голос, передававшийся по телефонной линии, не мог звучать без помех.

При обычном разговоре на это не обращали внимания, но в эфире разница между голосами диктора, сидевшего перед микрофоном, и человека, находившегося на другом конце провода, явно была слышна. Репродукторы и громкоговорители, через которые слушали радио практически все граждане СССР, и так не отличались высоким качеством звучания.

Возможно, в связи с этим эксперимент, продолжавшийся несколько недель, был признан неудачным, и Левитана вернули в Москву.

Судя по всему, Юрий Борисович не считал уральский эпизод своей биографии чем-то существенным. После войны он несколько раз приезжал в Свердловск, выступал перед разными аудиториями, но никогда не говорил о своей работе в столице Среднего Урала.

— Как-то в шестидесятых годах Левитан приезжал в Свердловск (видимо, по линии общества «Знание»), и я сопровождал его в поездках по городу, — рассказывал писатель Феликс Вибе. — Сидя в машине, он всё время тихонько покашливал, говорил что-то о теплом нарзане, необходимом дикторам. А на встречах с журналистами он рассказывал о прошлых великих своих переживаниях по поводу того, с какими интонациями следовало читать приказы Верховного главнокомандующего¹⁰.

Этот рассказ подтверждал и журналист Ян Хуторянский: «Левитан… в Свердловске во время встреч с коллективом Телерадиокомитета, где его помнили старожилы, ничего не рассказывал о военном времени, о работе в нашем городе»¹¹.

Вряд ли так мог вести себя человек, проживший на Урале полтора года. А вот для человека, находившегося в Свердловске лишь в краткой командировке, подобное поведение вполне естественно.

Сторонники версии о длительной работе Левитана в эвакуации утверждают, что и он сам, и все причастные к этой истории давали пожизненную подписку о ее неразглашении. Режимом строжайшей секретности объясняют и полное отсутствие подтверждающих эту версию документов: с них, дескать, до сих пор еще не снят гриф.

Такая позиция не выдерживает никакой критики. Во время войны в Свердловск были эвакуированы не только артисты, писатели и композиторы, но и, например, ученые, работа которых имела огромное оборонное значение. Например, академик Иван Бардин возглавлял сразу несколько институтов, занимавшихся разработкой новых сплавов для производства оружия и боеприпасов. Тем не менее из того, что он находился в Свердловске, и во время войны, и после нее не делалось особой тайны.

Однако какой смысл тщательно скрывать факт его длительной эвакуации в течение полувека после победы?

Доктор исторических наук Татьяна Горяева, автор нескольких сборников документов и книг об истории радио в СССР, в течение 18 лет возглавлявшая Российский государственный архив литературы и искусства, уверена: если бы где-то сохранились документы о работе Левитана в Свердловске, то гриф секретности с них давно бы сняли.

— Был ли какой-то смысл утаивать всю эту историю с Левитаном? Абсолютно нет! Работая с архивными документами Радиокомитета, я убедилась, что история эвакуации Левитана не имеет никакого отношения к секретной информации. Документы, связанные с разведкой, с агентурными сведениями, — другое дело. Но Левитан — фигура иного ряда, — считает Татьяна Горяева. — Документы о его «тайной командировке» обязательно бы всплыли в последние тридцать лет, когда архивы были полностью открыты. Именно в этот период документы из самых разных хранилищ были абсолютно доступны и активно публиковались. Я думаю, Левитан мог приехать в Свердловск, чтобы просто навестить жену. Он мог получить отпуск по семейным обстоятельствам. И это рядовая ситуация. Это жизнь, и она продолжалась. Технически его поездка была вполне возможна — в Москве оставалось много дикторов, которые вполне могли его подменить.

Не надо считать это расследование попыткой фальсифицировать или очернить историю. Стоит ли цепляться за легенду о дикторе, большую часть войны просидевшем в глубоко тыловом Свердловске? Гораздо более логичным и правдоподобным выглядит то, что Левитан находился почти всё время в Москве, в непосредственной близости от центра принятия важнейших решений, которые он оглашал на весь мир.

А Екатеринбург может гордиться далеко не только тем, что в нём какое-то (неважно какое) время жил и работал Юрий Борисович Левитан. С историей столицы Среднего Урала связаны биографии множества выдающихся людей, каждый из которых достоин музея!

Мы также подробно рассказывали историю дома, из которого вещал Левитан. Другие материалы Дмитрия Карасюка на E1.RU читайте по ссылке.