«Город сознаётся в своем бессилии»: журналист — о том, почему Екатеринбург плюет на дома-памятники

Екатеринбург — город с богатой историей. Вот только отдельные ее эпизоды отчего-то не берегут, а стирают: речь идет о старинных зданиях, которые то и дело сносят в центре города. Чаще всего это делают законно: у построек нет охранных статусов, а значит, и защиты государства.

И наделять этими статусами постройки не торопятся. Об этом в феврале 2023 года заявил директор Екатеринбургского центра по охране и использованию исторического и культурного наследия Леонид Генин. Он призвал «притормозить» работу по выявлению новых объектов культурного наследия. Это предложение вызвало недоумение у журналиста, исследователя механизмов приспособления старых зданий Ольги Павловой. Публикуем ее ответ в этой колонке.

Недоумение. Вот что вызвало у меня высказывание Леонида Васильевича Генина по поводу слишком большого количества ценных зданий у нас в городе. «Как-то много у нас культурного наследия. Не справляемся», — фактически говорит он. Это звучит вообще-то довольно цинично. Особенно из уст специалиста, цель многолетней работы которого — охранять (!) и использовать (!) историческое наследие. То, что городское имущество оказалось в таком запустении, вообще-то вызывает вопросы к собственнику — а чем вы занимались все эти годы, что допустили такое состояние?

Одновременно с предложением не наделять новые здания охранным статусом Генин озвучил список памятников, где запланированы работы в этом году. Этот список я внимательно посмотрела, вот он:

• дом Метенкова;

• дом-музей Мамина-Сибиряка;

• музей «Литературная жизнь Урала XX века»;
  

• два здания на территории будущего Екатеринбург-Сити.

Что можно сказать об этих зданиях? Первые три из них — функционирующие музейные площадки, которые уже проходили этап реставрации каждый в свое время. Планировать в них текущие ремонты, какие-то работы, скажем, к 300-летию города, наверное, следует. Однако называть их реставрацией кажется несколько странным. Возможно, мы чего-то не понимаем, и помочь финансово музеям, если у города есть такая возможность — здорово. Но ведь очевидно, что есть ценные здания в значительно более плачевном состоянии.

Кроме того, хотя музеи — не те институции, которые могут много заработать, но всё же они имеют команды, которые о них заботятся, и могут привлекать гранты. У них есть функция и есть посетители (кстати, многочисленные — мы, например, с трудом нашли возможность отправить класс на масленичные гулянья — переаншлаг чуть ли не во всех музеях, предлагающих подобную активность). Как и почему для реставрационных работ были выбраны эти объекты?

Если уж есть в бюджете возможность тратить средства на старые здания, было бы логично в этом списке видеть те из них, у которых нет ни команд, ни собственников, ни функции, ни востребованности у горожан. Вот этим зданиям нужны Генин и его структура, их знания, опыт и так далее. То есть текущая работа выставляется по какой-то причине как масштабная работа с наследием. И при этом на другие объекты, где вообще никогда не велась системная работа, ресурсов как будто не остается.

Также в списке для реставрации нашлись два памятника, входящие в состав усадьбы Антипина, — главный дом и флигель на Октябрьской Революции, 52. Адрес мне хорошо знаком. Во флигеле этой усадьбы был офис продаж «Башни Исеть». Компания «УГМК-Застройщик» по всем нормам буквально несколько лет назад приспособила это здание к современному использованию, проведя там реставрационные процессы, сделав все коммуникации, в том числе канализацию. Точно такое здание нуждается в реставрации снова?

Некоторое время назад, после переезда офиса продаж девелопера в построенный небоскреб, здание осталось без функции. Застройщик долгое время искал ему применение, в том числе с привлечением профессиональных риелторов, однако здание так и не было никем занято. После этого девелопер отдал здание городу.

В прошлом году на имя главы Екатеринбурга я направляла предложение сделать в здании культурный центр. Предложение отклонили. В ответе было сказано, что здание будет отведено под муниципальные нужды. То есть мне сказали буквально: «У нас свои планы». А сейчас выясняется: эти планы — реставрировать реставрированное.

Если бы Генин сказал бизнесу: «Ребята, вот хорошее здание, не памятник, с ним легче работать, берите скорее, пока не пришел Букин (уважаемый Олег Николаевич, большой вам привет) и не наделил его охранным статусом!» (Олег Букин — руководитель общественной организации «Уральский хронотоп», занимается выявлением исторических зданий и добивается их включения в реестр объектов культурного наследия. — Прим. ред.) Но ведь нет. Ничего такого мы не услышали.

Охранять новые выявленные ценные объекты город отказывается, а старые деревянные постройки, судя по цитате господина Генина, вообще хочет вывезти за пределы центра, поскольку они мешают строить новое. Мне очень хочется ошибаться в трактовке высказывания уважаемого Леонида Васильевича. Но это те вопросы, которые абсолютно на поверхности.

Про высказывания некоторых видных горожан, имеющих то или иное отношение к теме старых зданий. Приведу те из них, которые также меня обескуражили.

Организации с лицензией, которые занимаются экспертизой и реставрацией ОКН, в Екатеринбурге есть. И появились они не вчера. Их, возможно, не очень много, но это профессиональные и опытные люди и компании.

Только у меня в кадре (имеется в виду, в телевизионных программах и на YouTube-канале. — Прим. ред.) появлялись объекты местных компаний «Система» и «Система 2», специализирующихся на работе с наследием; компании Виталия Чачина, имеющего солидный опыт работы с памятниками и даже международную профессиональную премию академии Бернхарда Реммерса; такие эксперты, как Владимир Руднев, Юлия Удалова, Кира и Эдуард Мачавариани и многие другие. Это всё профессионалы из Екатеринбурга.

Звучащий тезис о том, что городская власть бессильна в решении судьбы старых зданий, вообще-то противоречит опыту других муниципалитетов — там-то почему городская власть работает со своей собственностью? То есть мы как муниципалитет функционируем в этом смысле неэффективно? В отличие от Тюмени, Тобольска, Омска, Иркутска? Об этом подробно — в моей предыдущей колонке.

Мы не мотивируем бизнес приходить в старые здания со статусом или без него. Единственный бизнес, который есть вокруг этой темы, — это девелопмент. И то если поменять ракурс и отношение, то такие здания даже внутри нового ЖК оказываются подарком и украшением, достопримечательностью и основой для рекламных кампаний, как, например, в случае с мельницей Симанова и зданием лаборатории в ЖК «Макаровский».

Да, охранный статус сильно сковывает работу по приспособлению наследия (но не делает ее невозможной). Но тогда предложите альтернативу, перечень мер, ведь мы исходим из того, что главная цель всей структуры Екатеринбургского центра по охране и использованию исторического и культурного наследия — всё же сохранение, а не зачистка старых зданий в Екатеринбурге.

Нельзя ли привлечь еще кого-то, кто возьмет на себя ответственность за эти здания, раз город не справляется? По какой причине не могут предложить бизнесу заботу о них? Я уже говорила многократно: в Екатеринбурге есть примеры успешной, эффективной работы с наследием местных бизнесменов, когда старые здания спасаются и начинают «работать» — приносить прибыль инвесторам. И эти примеры стали возможны скорее вопреки, а не благодаря работе чиновничьего аппарата. То есть представьте, что будет, если бизнесу начнут не препятствовать, а помогать?

Никакого бюджета нигде на это не хватит. Но его хватит на то, чтобы разработать механизмы работы с такой собственностью и сделать качественное предложение бизнес-ориентированной части общества.

Дело не в статусе ОКН. Роли не играет, сколько зданий наделено статусом, а сколько — нет, если отсутствует механизм работы с ними. Да, со статусом труднее, но и с ним возможно. И тому есть масса примеров в нашем городе. Без чего действительно невозможна работа с наследием — так это без хозяина. Всё плохо, мы всё поняли, а делать-то что? Ну не наделят какие-то ценные здания статусом — они же всё равно останутся на балансе муниципалитета. А те 850 теперь что, резко расцветут, и всё заколосится?

А вообще, вся эта дискуссия наводит тоску. Не исключено, что специально. Память у нас ничего не стоит. Материальные свидетельства прошлых эпох обесцениваются на наших глазах, перестают представлять ценность, как в общем и сама память.

Часто старые здания решают не реконструировать, а сносить. Посмотрите, каких зданий лишился Екатеринбург за последние 12 месяцев. 2 января 2023 года в центре города уничтожили флигель усадьбы Волкова, которую признали памятником архитектуры.

А на Эльмаше в конце года начали сносить ветхие дома в квартале, который отдали под застройку. Это часть программы КРТ, которую также называют реновацией.

Другие колонки Ольги Павловой читайте по этой ссылке.