«Из города уходит душа». Турецкий архитектор — о застройке Екатеринбурга новыми зданиями

Екатеринбург вряд ли удастся превратить во второй Дубай с его футуристическими небоскребами и мегабашнями. При этом одно из самых необычных зданий уральской столицы — штаб-квартира РМК — смотрелось бы уместнее в другом месте, нежели на набережной Исети. А вот реновация и вовсе может убить душу города. Об этом E1.RU рассказал турецкий архитектор и дизайнер Хайри Атак, который приехал выступить на международном строительном форуме и выставке 100+ TechnoBuild.

Мы прогулялись с ним по центру Екатеринбурга и выяснили, каких зданий не хватает городу.

— Для начала — как вам Урал?

— Мы летели из Стамбула, где сейчас очень жарко, и по мере приближения к Екатеринбургу надевали на себя всё новые и новые вещи. В общем, утеплялись как могли. Вроде октябрь, а чего ж так холодно?

Правда, из иллюминатора самолета было очень любопытно наблюдать за красками и ландшафтом. Здесь такая удивительная смесь палитры: зеленый, оранжевый, красный, желтый. Оказалось, что Екатеринбург чем-то похож на Стамбул — силуэтом и зданиями, потому мы чувствуем себя как дома.

— Мы гуляем сейчас по главной пешеходной улице. В Стамбуле есть нечто подобное — с аудиорекламой, нелепыми вывесками и аниматорами?

— Всё зависит от конкретного места. Подобные улочки есть в центре города, некоторые из них довольно сильно набиты людьми. Но когда идешь по центру, по основной туристической улице, там, разумеется, всё красиво, всё благоустроено. Но если отойти в сторону, в тот район, где нет туристической инфраструктуры, всё совсем по-другому.

— То есть можно наткнуться и на такое здание (офисный центр на Малышева, 36)?

— У нас тоже полно подобных офисников!

— Оно было построено в советские годы и изначально служило как НИИ. Здесь ученые делали свои открытия. Когда-то на крыше даже была надпись «Слава науке!». С развалом СССР НИИ превратился в бизнес-центр, а сейчас постепенно разваливается. Тем не менее за ним стоит большая история. И нужно ли сохранять такие здания? Или лучше снести и построить что-то современное?

— Следует выяснить, нужно ли оно в дальнейшем. Является ли оно частью истории? Если у здания есть проблемы, лучше его полностью перестроить, а может, и вовсе снести и построить новое. Но если здание каким-то образом несет в себе частичку истории и является, по сути, лицом города, тогда его нужно обновить, надо сделать так, чтобы его исторический облик сохранился.

— В центре Екатеринбурга много таких зданий. И их обновление требует больших денег и много времени. И, возможно, поэтому лицо города стареет.

— А городу нужно быть современным? Нужно принять решение, хотим ли мы быть как Дубай или как городки в Италии. Как дизайнер, я бы всё сделал современным, но это просто потому, что мне нравится такой стиль. А если у города есть богатая история, то пусть он будет историческим.

— То есть возможны лишь два варианта — либо Дубай, либо городки Италии?

— Это уже от человека зависит. Я, как дизайнер, хотел бы современности, но исторические места и здания должны оставаться.

— Екатеринбург пытается быть современным — не как Дубай, но всё же. Взять те же башни «Исеть» или «Высоцкий». Ваши проекты могли бы здесь появиться?

— На самом деле, не уверен. Здесь должно быть коллективное решение. Потому что я бы превратил всё в современные здания. Но ведь я понимаю, что увижу непонимание со стороны людей старшего поколения. Они-то знают свой город с исторической точки зрения, и для них это важно. Ну и потом, в Стамбуле много современных зданий, но туристы же приезжают не на них посмотреть, а на исторические. А когда ты приезжаешь в старые районы, ты ощущаешь себя попавшим на 200 лет назад.

— Мне кажется, что дизайнеры отчасти художники, поэтому смотрят на город так: мне это здание не нравится, я бы сюда поставил такое. У вас есть такое ощущение?

— Мы, дизайнеры, мыслим категорией конкретного земельного участка, но не рассматриваем город в целом. А когда создается какая-то концепция района, нужно смотреть на город в целом.

— Но ведь, по-хорошему, чтобы построить удобный современный город, без тех болезней, которые сопровождают старые города, — неудобной транспортной системы, некомфортного жилья, — нужно строить с нуля. И когда мы возводим в центре мегаполиса крутое современное здание, мы всё равно будем сталкиваться с нехваткой парковок.

— Эти проблемы повсеместны, и именно поэтому люди нас и приглашают. Потому что именно архитекторы, которые проектируют кварталы и дома, пытаются решить все проблемы старых городов. Мы не художники, которые нарисуют красивую картинку, мы пытаемся найти решение проблем.

— Тем не менее современные здания, которые присущи современным мегаполисам, у нас есть. Например, здание Нормана Фостера. Что думаете? Оно вписывается в город?

— Если посмотреть на здание без города, оно мне нравится. И, на самом деле, в каком-то смысле можно сказать, что это сооружение отражает некую веху в истории города. Ведь, чтобы его построить, Норман Фостер здесь жил, он его проектировал. Вообще с точки зрения подхода к строительству это правильно, нужно жить в городе, нужно чувствовать его душу.

— Здание вам нравится, но?..

— Вы сравнили архитекторов и художников, здесь же можно провести параллель с музыкантами. Его архитектура — это определенное прочтение песни. То есть песня мне нравится, но прочтение и место, куда здание вписано, — нет. Если ты идешь по лесу, слушаешь мягкую музыку, а если идешь по городу, хочется слушать рок. Глядя на это здание, ощущаешь, что ты идешь по лесу и слушаешь рок. Но, может быть, это и есть причина, по которой это здание притягивает к себе.

Вам повезло, потому у вас в городе есть сооружение Нормана Фостера. Да, мы можем долго спорить о том, нравится оно или нет, тем не менее городу повезло, что оно есть.

— Что насчет соседа, «Кандинского»?

— Такая же история. Здание мне нравится, но я не уверен, что оно тут вписывается.

— А башня «Исеть»?

— Она обычная, таких зданий полно и в Стамбуле, и где угодно. Не выражает идентичность города.

— А что должно выражать идентичность?

— Должно быть что-то, что относится к культуре города и исторической реальности.

— Тогда мы должны застроить весь город зданиями в стиле конструктивизма. Либо — малоэтажными зданиями XIX века.

— Тогда вам лучше строить новый город, где-то в стороне от Екатеринбурга (смеется).

— В Екатеринбурге запускают программу реновации. Власти будут выбирать кварталы, расселять и сносить старые дома, застраивать новыми зданиями.

— В Турции есть похожий подход. Но тут, что бы ты ни пытался строить, это окажется хуже, чем старое. По сути, из города уходит душа. Пусть эти здания никакой исторической ценности не представляют, они же всё равно построены, зачем их сносить до основания? Можно их обновить, надстроить, но зданиям лучше остаться на своем месте.

И еще. Когда всё начинают перестраивать, понимаешь, что на месте маленьких домов большие не построишь, а если и построишь, они испортят облик города. Поэтому мировые архитекторы отметают идею с полным сносом.

— Но ведь городу нужно куда-то расти...

— Надо понять, какими мы хотим видеть наши города. Чтобы они росли по горизонтали или по вертикали? Если город растет по горизонтали, нам нужно продумывать транспортные и пешеходные пути. А когда у нас город растет вертикально, новые дороги строить не надо, люди никуда не деваются, но возникают пробки, и это проблема всех крупных городов, в том числе и Стамбула, в котором живут 20 миллионов человек.

— Да, но в Екатеринбурге только 1,5 миллиона жителей.

— А пробки всё равно есть. Когда мы ехали от аэропорта к гостинице, мы попали в затор. В небольшой, но всё же. А если город вытянуть вверх, увеличить плотность населения, представьте, с какими проблемами встретится город! Именно поэтому, как урбанисты, мы должны применять комплексный подход.

Когда мы прогуливались, я заметил Дом Севастьянова. И, когда глядишь на это здание, появляется мысль: если вернуться в прошлое, такое сооружение оказалось бы самым современным на тот момент. Но сейчас мы смотрим на него как на историческое. Хочется верить, что у нас будут силы спроектировать нечто подобное, такое, что останется на многие-многие годы.

Ранее мы рассказывали, что штаб-квартиру РМК признали лучшей нежилой высоткой России. Е1.RU первым из СМИ показывал, что скрыто внутри башни-кристалла РМК. В полную мощность здание заработало лишь в сентябре 2020 года. Через офисные зоны и общественные пространства мы дошли до кабинета председателя совета директоров РМК Игоря Алтушкина. Посмотреть запись экскурсии можно прямо сейчас.

Мы показывали, как год назад внутри устанавливали инженерные сети и офисные модули. А как здание выглядело в процессе строительства, в феврале 2018-го, можно посмотреть здесь.