«Вторая чеченская была неизбежна»: интервью с Героем России на броне танка

Каждый год 9 мая в Верхней Пышме в честь Дня Победы проходит торжественное шествие, в котором участвует историческая техника. Сегодня шествие начнется в 14 часов, в нем примут участие 39 экспонатов из коллекции Музея военной техники. На месте командира трехбашенного танка Т-28 поедет Герой России Роман Шадрин.

На репетиции шествия 7 мая корреспондент E1.RU Даниил Румянцев прокатился на бронемашине вместе с ним и в прямом эфире поговорил о танковых сражениях, патриотическом воспитании, о первой и второй чеченской войне, а также о работе депутатом и директором парка Маяковского.

— Соскучились по езде на танке?

— Конечно, кто когда-то служил на танке, никогда этого не забудет. При любой возможности хочется на этой могучей машине прокатиться. Кстати, сегодня за рычагами танков сидят ветераны танковых войск.

— Это танк Т-28. Какие у него характеристики, для чего служил в свое время?

— Это был первый образец многобашенного танка, созданный в Советском Союзе. Этот танк предназначался для прорыва укрепленных позиций противника, их использовали во время советско-финской войны. Техника проявила себя очень хорошо, хотя орудие немного поводило: начальная скорость снаряда была довольно маленькая, но с основными типами фашисткой бронетехники танк справлялся.

— Насколько тяжело управлять танками 30-х годов выпуска?

— Машины 80 лет назад были сделаны более примитивно, чем сейчас. Например, на Т-34 у водителя всегда под рукой лежала кувалда. Если коробка передач не включалась, то по рычагу били кувалдой. Управление такими танками — довольно тяжелый труд.

— Как люди в танках ориентируются на местности: из башни, да и с позиции механика-водителя почти ничего не видно?

— Как правило, при выходе на рубеж атаки каждому танку в глубине обороны противника назначается ориентир, механик-водитель в ходе ведения боя двигается на него. То, что во время боя люки в танках закрыты, не совсем верно.

По своему опыту могу сказать, что люк командира танка должен быть приоткрыт. Во-первых, не всегда можно точно сориентироваться, наблюдая через прицельное приспособление. Во-вторых, при выстреле кумулятивного снаряда экипаж поражается не столько осколками, сколько избыточным давлением, поэтому, когда в 1945 году штурмовали Берлин, был приказ, чтобы люки изнутри были приоткрыты, это давало шанс на выживание.

— Вы сегодня едете на месте командира танка. Какие у него обязанности во время боя?

— Их очень много. Во-первых, он должен управлять своим экипажем. Он говорит механику, куда вести, наводчику — куда стрелять. Обзор у наводчика гораздо меньше, чем у командира, потому что он смотрит только в прицел, а у командира есть дополнительные приборы прицеливания. На старых танках, например, на Т-26, на БТ-7, командир исполнял обязанности заряжающего. На танках, где экипаж состоит только из двух человек, — механик-водитель и командир, который работал не только за заряжающего, но и за наводчика.

— Как вы относитесь к тому, что очень много репетиций парада Победы проходит в Екатеринбурге, очень многие встали в пробки и негодуют?

— С одной стороны, людей можно понять. С другой стороны, нужно учитывать, что все заранее знали о мероприятии и могли спланировать свой маршрут. В прошлом году из-за пандемии парад не проводили, в этом году сделали несколько репетиций, чтобы как можно больше людей могли посмотреть, так как доступа на площадь 1905 года 9 мая во время парада не будет. Во-вторых, мы живем в таком мире, что если мы не будем проводить такие мероприятия и забудем о своем прошлом, то нас просто растопчут.

— Мероприятий, посвященных Великой Отечественной войне, становится всё больше. Иногда сказывается ощущение, что перегибают палку, например, широко обсуждалось, что в Лихославле решили провести «малышковый парад». Как вы к этому относитесь?

— Это мой родной город. Я сегодня позвонил своей однокласснице, которая там директор школы, и сказал, что они явно переборщили, потому что малыши многого не понимают. Мое мнение — это перебор.

— У вас четыре сына, младшему полгода, как вы их воспитываете?

— Так же, как меня воспитывал отец. Делаю это в строгости, без дури, показываю личный пример и стараюсь, чтобы мы всё делали вместе. Конечно, в первую очередь я для них отец, но также стараюсь показать, что я им друг и старший товарищ. Детей главное увлечь хорошими делами, чтобы им было интересно и они получали удовольствие от результата своего труда. Вот я им предлагаю — пойдемте на Пасху яйца вместе красить, давайте куличи вместе делать, и когда потом я им говорю: «Ребята, это сделали вы», — знаешь, как они счастливы? Говорят, папа, ты везде фотографии разошли, бабушке отправь! Купил «Кёрхер», чтобы машину мыть, дал им попробовать, потом еле отобрал. Я потом сказал, если что, парни, с голоду не помрете, на кусок хлеба заработаете. Я в детстве уже после третьего класса копейку зарабатывал. Один из четверых сыновей сто процентов будет танкистом.

— После службы в армии у вас был период депутатства, вы были директором парка Маяковского, а чем занимаетесь сейчас?

— Период, который был после службы, я называю метанием души. Пять лет был депутатом, работал, понял: не мое. Хочется чего-то реального. Директором парка работал. Интересно, но тоже не мое, не тот объем, хозяйство засасывает. Попросили меня несколько вопросов решить. В первую очередь передать землю от области в город. В течение трех лет мы этот процесс прошли, и я сказал: всё, надо что-то другое.

На сегодняшний день я нашел занятие, которое мне по душе. Мы создали организацию «Герои Урала», в ней состоит девять Героев России. Сейчас занимаемся вопросами патриотического воспитания граждан и работой с ветеранскими организациями, разработали ряд уникальных проектов, которых сегодня нет в России, и реализуем их, основной наш проект — «Год Героев России». Мы для себя ставим цель работы с молодежью — воспитать достойных граждан своей страны, а это априори патриоты. У нас также есть проект «Урал помнит. Урал гордится». Здесь мы ведем работу о том, чтобы память о людях, которые добыли нам победу в Великой Отечественной войне, не прекращалась.

— За что вы получили звание Героя России?

— В первую чеченскую кампанию за операцию по взятию президентского дворца Дудаева в Грозном. Операция проходила с 10 по 19 января 1995 года. Я тогда был молодой капитан, мне было 27 лет. 8 января меня назначили на должность командира разведывательного батальона. Я со своим разведбатом пробился к президентскому дворцу. Мы отрезали Шамиля Басаева, который двое суток сидел в краеведческом музее, пробились с боевиками в окружение и вынудили Басаева бросить свои позиции. Они оставили краеведческий музей, оголив доступ к президентскому дворцу.

— Как вы осмысляете события чеченской кампании спустя столько лет?

— Про первую я могу сказать, что [она началась из-за того, что были приняты] неграмотные решения руководством страны. Это можно и нужно было сделать руками самих чеченцев. Я говорю об этом, потому что в августе 1994 года я был замом начальника учебных сборов — под легендой студентов Кабардино-Балкарского государственного университета мы обучали чеченскую оппозицию. Мы натаскали разведывательную, танковую роту и минометную батарею. На тот момент вся Северная Чечня была за то, чтобы остаться в составе России. Видимо, [руководители России] не смогли договориться и жили тем, что у нас великая и могучая Красная Армия, а на тот момент у нас уже той армии не было, очень жалко, что погибло столько молодых ребят. С другой стороны, армии нужна была встряска, я горжусь тем, что в тот момент молодежь воевала достойно, у меня в батальоне трусов не было. 325 человек через батальон прошло, к сожалению, 37 погибло, 125 ранено. 4 Героя России, 87 орденов Мужества. Про остальные награды не говорю, практически все были награждены.

Вторая чеченская кампания была неизбежна, ее нужно было проводить. Мы были более подготовлены, более осознанны, был стимул, спасибо Путину. За реальные дела начали платить нормальные деньги. Солдатам платили 850 рублей в сутки. Срочников там было процентов 70, только после 2002 года срочников практически перестали туда посылать, наладили систему набора на контракт.

— Были вы в Грозном после войны?

— Нет, хотел в этом году, но сначала пандемия, потом сын родился, решили с женой в следующем году поехать. У меня среди чеченцев очень много друзей, мы постоянно общаемся. Очень хочу съездить и посмотреть, как там всё изменилось. Племянница была там в прошлом году, говорит, Грозный не узнать.

Слава Богу, замирили, и я вам скажу, чеченцы и на Донбассе за нас очень достойно воевали, и в Сирии воюют очень достойно. Я их знаю, это очень гордый и воинственный народ. Как говорится, вашу бы энергию — да в мирное русло! А с ними наоборот, вашу бы энергию — да на благо России! Слава богу, Чечня сейчас нормальный субъект в составе России, так и должно быть.

— На вашей странице в Facebook много воспоминаний о чеченской войне, вы их сами пишете?

— А кто кроме меня? Понимаете, диктовать — это одно, а писать самому — это совсем другое. Война не отпускает, особенно когда водочки выпьешь, начинаются эти воспоминания, потом ночью солдаты начинают сниться. Мне супруга лет шесть назад сказала: ты, когда выпьешь, всю ночь воюешь. Командуешь, стонешь. Я говорю: так, солдат. А она отвечает: ты не пробовал писать об этом? Время-то идет. Я пытался диктовать — не то. А потом, полгода назад, торкнуло. Каждое утро вставал, писал, что-то потом исправлял. Кстати, многое вспомнил и сейчас сплю спокойно.

— Читать их очень интересно. Планируете выпустить книгу?

— Нынче книгоиздательство — больно дорогое дело. Мы нашли в Челябинске издательство, самое дешевое. Но это очень дорого. Получается, тысяча экземпляров — 350 тысяч рублей. Честно говоря, для меня это очень серьезные деньги. Друзья посоветовали открыть счет, говорят, всем миром скинемся. Так, наверное, и сделаю. Думаю, с миру по нитке за лето соберем и к 11 декабря, годовщине ввода войск в Чеченскую республику, сделаем презентацию.

Почитайте интервью Романа Шадрина, которое он дал E1.RU после ухода с поста директора ЦПКиО. Также мы рассказывали о подвиге, за который он получил золотую звезду Героя России.