Где правда, а где миф: эксперт отвечает на самые популярные вопросы о Белоярской атомной станции

Надежда Фриц, специалист по рекламе:

— Я смотрела оба сериала про Чернобыль. Конечно, пугает, что подобное может повториться. Хотя я понимаю, что технологии не стоят на месте. Если рядом с БАЭС живут люди, наверное, там есть какие-то проверки? Например, по счетчику Гейгера — это из сериала знаю.

Эксперты уверены: ситуация, аналогичная Чернобылю, сегодня исключена. После взрыва требования к безопасности АЭС стали в разы жестче, а ближайшая к Екатеринбургу АЭС — Белоярская — в принципе эксплуатирует другой, более безопасный тип реактора.

— Реакторы Белоярской АЭС — быстрые натриевые, они обладают свойствами внутренней самозащищенности, которые присущи только реакторам с жидкометаллическим теплоносителем. Например, все коэффициенты реактивности в быстрых реакторах отрицательные: если температура натрия начнет повышаться и мощность увеличиваться, то процесс деления ядерного топлива замедляется. Реактор сам себя остановит, даже если все люди на земле исчезнут в один момент, — рассказывает Валерий Шаманский. — А большая теплоемкость жидкого металла и наличие естественной циркуляции не позволят реактору перегреться. Натрий просто медленно остынет естественным образом, для этого на энергоблоке установлены три огромные стометровые трубы, по которым циркулирует наружный воздух и охлаждает теплоноситель.

Систем защиты на современных реакторах столько, что кому-то они покажутся даже избыточными, но как раз после Чернобыля было решено: безопасности много не бывает. Реактор сделан по принципу матрешки: основной корпус вложен в страховочный такой же прочности.

Современная АЭС выдерживает прямое падение самолета, смерчи, ураганы, снеговые нагрузки и землетрясения, даже если землетрясений в этом регионе не бывает. Так, Белоярская АЭС готова даже к «фукусимскому сценарию» — одновременному воздействию землетрясения и цунами, хотя до ближайшего моря тысячи километров.

Кроме того, в каждом современном реакторе предусмотрена «защита от дурака» — это системы, которые человек не может отключить случайно или сознательно. Так, например, стержни защиты просто плавают в движущемся натрии, как поплавки, и в случае прекращения циркуляции (например, обесточивании насосов) они просто тонут под собственной тяжестью, поглощая свободные нейтроны и останавливая ядерную реакцию, и ничто не может им помешать.

Мария Рыбкина, специалист по информационной безопасности:

— Атомная энергетика — замечательная отрасль, она дает нам дешевую энергию. Я как специалист по информационной безопасности могу сказать, что защита людей и природы должна быть многоступенчатой. Я думаю, что там проведены научные расчеты, предусмотрена защита по каждому уровню. Но когда я была в колхозе в университете, мы там собирали очень крупную капусту и морковь. Мне до сих пор интересно, почему так?

Сегодня к атомным электростанциям, как и ко многим другим производственным или промышленным предприятиям, государство предъявляет повышенные требования, в том числе и по вредным выбросам: газовым или радиоактивным. Реакторы же БАЭС за год выбрасывают в атмосферу меньше 1% от допустимой нормы.

— Это не идет ни в какое сравнение с тепловой станцией, где в сутки сжигают десятки вагонов угля и это всё летит в атмосферу. У АЭС минимальное воздействие на окружающую среду. Всё больше экспертов в мире признают, что АЭС является одним из наиболее безопасных источников энергии. Атомная энергия в рамках мирового тренда — декарбонизации электроэнергии — является «зеленой». Естественно, у нас регулярно проходят замеры всех показателей: ФМБА берет пробы овощей с соседних огородов, питьевой воды, молока у коров неподалеку и рыбы из водохранилища. Если здесь растут большие овощи, это значит только то, что здесь благодатная почва. Я сам с удовольствием выращиваю овощи на своем садовом участке и собираю грибы в окрестностях Заречного.

Татьяна Ли, инженер:

— Про БАЭС я знаю. Но не задумывалась, что с ней что-то может случиться, поэтому не могу сказать, что мне страшно. Как-то она, конечно, влияет. Как и машины вокруг, свалки — всё влияет на нас. Думаю, ядерные вещества всегда влияют на здоровье, на генетику людей, последствия есть. У нас экология в принципе плохая. Люди, которые там живут, пусть сами делают выбор: если их устраивает, то пусть живут и работают, если нет, то пусть уезжают.

С тем, что ядерные вещества — это всегда плохо, могут поспорить не только физики, но и врачи. Ядерная медицина применяется при лечении кардиологических заболеваний и рака уже почти 40 лет. Медицинские радиоактивные изотопы помогают обнаруживать, диагностировать и лечить опухоли. Но такое применение радиоактивных веществ целенаправленно. «Свободной» радиации рядом с АЭС не найти.

— Я более 30 лет работаю на БАЭС, у меня в Заречном дети выросли и внуки растут. Если бы я сомневался насчет какого-то воздействия, то, по крайней мере, внуки бы у меня тут не жили. Но я считаю, что с точки зрения радиационной и экологической обстановки Заречный выгодно отличается от крупных городов, Екатеринбурга или Нижнего Тагила. Там радиационный фон 18–20 микрорентген в час, у нас — 6–7. И обусловлено это исключительно природным фоном, — делится Валерий Шаманский.

Руслан Набиулин, геолог:

— Вчера только сериал про Чернобыль начали смотреть. Я даже не знал, что у нас есть АЭС рядом. Думаю, есть энергия, которая получается другим способом: с помощью воды, солнца. Наверное, можно заменить?

— БАЭС вырабатывает 18% электроэнергии всей Свердловской области. Чтобы столько получить на солнечных батареях, думаю, надо пол-области этими батареями и закрыть. Не идеальна и ветряная энергетика: при вращении лопастей создается низкочастотный инфразвук. Мы были во Франции — там целые поля ветряков, а рядом ни одной мыши, никто из животных не живет. И опять же эффективность: чтобы получить столько мощности, сколько нужно поставить ветряков? Альтернативы атомной энергии в настоящий период нет — пока не появилась термоядерная энергетика.

Многих пугает даже словосочетание «ядерные отходы», не говоря уж про сами эти отходы. В СМИ регулярно поднимается тема их захоронения, однако не все уральцы разделяют эти страхи.

Михаил Демин, специалист в области утилизации отходов:

— А как без атомной энергетики? Солнечная? Она также вредна, потому что пластины, вышедшие из строя, не утилизируют. Ветряная? Под захоронение используют целые полигоны. Ядерные отходы — с ними всё понятно, период полураспада… Всё это высчитывается, чистые формулы. А с лопастями от ветряных мельниц пока ничего не научились делать. Плюсов от атомной энергетики больше: дешевая энергия, практически бесконечные запасы. В то время как газ и уголь гораздо вреднее.

Отходов атомной индустрии действительно меньше в разы, и их утилизация строго регламентируется. Рядом с АЭС вы никогда не увидите огромных отвалов, куда бы складировались отходы, как зола на ТЭЦ. А очень скоро «отходы» атомной энергетики могут стать новым топливом, и поможет в этом именно Белоярская АЭС. Именно реакторы на быстрых нейтронах помогут вовлечь в работу неиспользуемый до этого изотоп урана-238. Этот изотоп будет превращаться в быстром реакторе в плутоний, а тот, после обработки, может служить топливом для «медленных» реакторов. И снова их отходы после обработки смогут работать в быстром реакторе. Человечество как никогда близко к созданию настоящего «вечного двигателя», если ему не помешает собственное невежество и страхи.