«Дети ждут искреннего диалога». Психолог — о том, почему молодежь выходит на акции протеста

В Екатеринбурге 23 января прошли протесты в поддержку Алексея Навального. Перед этим в Сети было много выражений возмущения тем, что на митинг активно зазывают детей, а провластные журналисты называли это «политической педофилией». Психолог Анастасия Беренова рассказала, почему молодежь хочет протестовать и что с этим делать родителям.

Когда буря негодования по поводу роликов в «ТикТоке» дошла и до меня, я стала искать подтверждения или опровержения, надеясь больше на последнее. В нашей культурной модели, которая детоцентрична, вызвать детей на митинг — значит организовать себе неотмываемый черный пиар. Ну зачем себя вести к провалу? Я сама против участия детей в митингах до восемнадцати лет, поэтому пришлось разобраться в вопросе.

Что я хочу сказать? «ТикТок», действительно, был наводнен роликами, созданными молодыми блогерами. Словами никто детей не призывал, слов «дети», «школьники» я не нашла в них. Но! Они были созданы в игровой, шутовской манере, которая пользователями старшего поколения считывалась как призыв, направленный к детям. То есть это не призыв, ориентированный на детей, а призыв, написанный на игровом языке. То, что цепляет не только школьников, но и вполне имеющее право подать голос в политике поколение двадцати-, тридцатилетних.

Это модель подачи вообще любой информации в «ТикТоке», там даже топ-менеджеры на видео кривляются. Подтверждение: по факту действительно не дети до восемнадцати лет, а взрослые лет двадцати-тридцати составили большую часть участников мероприятий. Ошибка оппозиционеров была в том, что, предвидя такое восприятие информации, нужно было везде приписывать «18+». Вопросов бы не было.

А ответная реакция была подана как раз в манере «минутки политпросвета». Знакомые, которые учились в школе в 80-е, узнали стиль общения и манеру агитации тех лет — запугивание и запреты. Запугивание и запреты — излюбленный прием педагогики Амбридж (персонажа серии книг Джоан Роулинг о Гарри Поттере. — Прим. ред.).

Фактически столкнулись не школьники и совершеннолетние, столкнулись две культурные модели.

Модель личного выбора и игрового подхода к ситуации (в Сети шутят: «Что, в игре до главного героя с дворцом дошли?») и модель коллективного мышления, репрессивно-ограничительная. Для первой важными являются свобода выбора, индивидуализация желаний, клиповое, игровое мышление. Для второй — позиция, что общественное формирует частное, что на выбор человека могут повлиять авторитеты или страхи, вина и стыд.

Это разделение не только по возрастам, но и по медийным пространствам: мультимедийное пространство социальных сетей без авторитетов против телевизора. Это еще и опыт разных травматических событий у каждого поколения: наши дети, лишенные в большинстве случаев травмы поколений (прочитать о ней можно у Л. Петрановской), не так впечатляются при запугивании, их сложнее нагрузить чувством вины.

Каждая из моделей сама по себе не хороша и не плоха. Это вопрос того, что одна более соответствует времени, другая — изжила себя. И это факты, работать с которыми придется. Находить новые способы вовлечения молодежи, диалога с ней, ответа на ее вопросы.

Резонно задаться вопросом — а если было много лет воспитания, просвещения, работы с молодежью, уроков патриотизма, что это за могучая социальная сеть, которая имеет возможность все перечеркнуть в одночасье? Чего вы испугались? Это признание неэффективности предыдущей педагогической работы — или действительно так сильно влияние сети (напомню, что сам факт веры во влияние внешнего авторитета — предыдущая модель и ее страхи)?

Просто это ощущается и стало выпукло видно после рассылки по социальным сетям сообщений с предостережением родителей — она [рассылка] совершенно не учитывает взгляды ни детей, ни уже части родителей. При этом дети ждут искреннего диалога, потому что они не в параллельной вселенной живут и все видят — и несправедливость, и узкие социальные лифты, и проблемы с ЕГЭ.

За прошлый год подростки спросили меня и про закон о домашнем насилии, и про то, почему в школе до ЕГЭ было интересно учиться, и попросили провести лектории по истории. После моего рассказа они интересуются и экономикой, и даже проблемами людей с аутизмом или вопросами экологии. Не верите? Может быть, у вас просто не было разговоров?

Как говорится — почти как в цитате из мультика «Простоквашино», — «А с вами говорить раньше было не интересно». Остро стоит запрос на новое качество диалога между учениками и школой. Не с запугиванием, не с попыткой надавить на вину или стыд, а искреннего диалога с обоюдным уважением мнений сторон.

Что касается манипулирования сознанием и выбора того, кто прав, а кто виноват в вовлечении несовершеннолетних, я придерживаюсь такой позиции: тот, у кого в диалогах больше травли, обесценивания, манипуляций, не может быть носителем правды.

Вот краткая памятка о том, как различать деструктивное общение.

Манипуляция — стремление изменить восприятие или поведение других людей при помощи скрытой, обманной и насильственной тактики в интересах манипулятора.

Признаки манипуляции — противоречивые чувства в диалоге или неявный дискомфорт.

Приемы:

1. Обобщение. «Все умные люди это понимают». «Все, кто думает так, позорят профессию». «Все, кто неравнодушен, должны поступить так-то». Как только звучит подобный призыв, важно отделить его от своих желаний. Обобщение и провокация, например: «Психологи позорят профессию, поддерживая...»

Лучшая реакция — возвращение себе ценности и игнорирование.

Если закрались сомнения — перечитайте текст с позиции «я-чувства»: «Я чувствую, что те, кто думает так, позорят профессию». Если в таком ключе у вас нет согласия с автором, то уходите. И старайтесь впредь общаться с теми, кто говорит о себе и своем выборе — это честно.

2. Обобщение плюс лесть. «Такие хорошие девочки, как ты, никогда не спорят». Это уже вызывает явные противоречивые чувства.

3. Провокация и попытки взять на слабо. «Ну ты же не подведешь меня, ты же дашь списать, чтобы меня не ругали?» Иногда — с навешиванием вины: «И за то, что меня будут ругать, в ответе ты».

Возвращаем ответственность плюс частичное согласие: «Да, хорошая, да, друг, но списать не дам».

4. Экспертная позиция без ссылки на первоисточник с убедительной бравадой: «Это же очевидно, Ватсон». Просите первоисточник и по его качеству делайте вывод о дальнейшем продолжении диалога. Вообще, правило «Доверяй, но проверяй» — одно из важнейших в Сети.

Бывает и так, что кто-то кричит: «Там такое, тако-о-ое пишут!» Просто, прочитав первоисточник, человек воспринял информацию через свои «травматичные фильтры». Это само по себе не манипуляция, но дальше информация может уйти уже как элемент травли. Всегда, если информация вам важна, ищите первоисточник и читайте его беспристрастно!

5. Смена темы. Не всегда манипуляция, иногда просто люди читают не головой. Но в дискуссиях может быть: «Как вы можете думать об этом, когда дети в Африке голодают!» или ответ на обвинение: «Зато Петька матерится громче».

Возвращайте оппонента: «Нет, я сейчас не про Петьку».

Частный случай такого маневра — смена акцента, который меняет контекст. Например, вы про травлю или насилие оппоненту, а он — про равенство ответственности в конфликте. Вроде красиво говорит, но вы чувствуете подвох. Включайте логику и возвращайте к источнику понятия, которое обсуждали. Также пример смены акцента — смещение юридической повестки в психологическую плоскость и наоборот.

6. Приемы троллинга, тонкие словесные атаки: «Какие мы нежные...», «А тебя из ПТУ выгнали?»

Лучшие варианты — игнорирование или согласие: «Да, нежные».

7. Непрошеные безапелляционные советы: «На твоем месте я бы уже давно уволился за непрофессионализм».

Можно применить игнорирование, частичное согласие или отстаивание границ: «На своем месте я сам решу».

8. Двойное послание — когда эмоциональный посыл и содержание текста противоречат друг другу. Например, агрессивный крик: «Я же о тебе забочусь!»

Управление эмоциями дает навык вовремя различать такое поведение и в дальнейшем избегать.

9. Обесценивание или грубость: «Да подумаешь. Кому интересно, что ты читаешь».

Просто ищите тех, кто оценит. Верьте себе.

К сожалению, это не конец, здесь приведены самые частые приемы.

Очень важно понимать, что манипуляции влияют на наши слабые места, как сыр на мышь.

Мы хотим быть хорошими? Нам нужно услышать про значимость? Невыносимо чувство вины? Есть неуверенность в своей позиции?

Манипуляция бьет именно туда.

Вывод — работайте над своей неуязвимостью, если у вас есть такие слабые места — осознавайте их, а в дальнейшем это повод для работы над собой. Принимайте решения сами и учите этому детей. И тогда ничего не будет вас так пугать.

Одну из несовершеннолетних екатеринбурженок, пришедших на митинг 23 января, назвали лицом протеста в «ТикТоке». Телеведущий Владимир Соловьев разместил у себя видео с ее комментариями, чем навлек на нее травлю. Позже девушка ответила ему. Еще на двоих уральских подростков после митинга завели дело.