«Многие люди попали в капкан»: журналист-колясочник — о том, почему россиянам недоступны современные протезы

Журналист Александр Беляев много лет проработал в уральской «Комсомолке». Когда в 2019 году он из-за болезни потерял ногу, столкнулся с проблемами, о существовании которых ни он, ни многие из нас даже не догадывались.

По просьбе E1.RU Беляев пишет колонки о том, как в Екатеринбурге живется человеку без ноги. В сегодняшнем тексте Александр рассказал, как система государственного управления соцзащитой стала тормозом технического прогресса.

Вообще-то я не очень хотел обращаться к теме протезирования. Мне казалось, что это наше, инвалидское, внутреннее дело и никому, кроме нас и наших родственников, неинтересное.

К тому же каждому здоровому человеку кажется, что его это никогда не коснется. Как, впрочем, казалось и мне, и тысячам других товарищей по несчастью — жертвам ДТП, болезней и других личных катастроф. Мой тесть, потерявший руку на фронте, всю оставшуюся жизнь пристегивал к плечу деревяшку в черной перчатке. Никакой утилитарной функции она не имела, только (если уместно это слово) эстетическую. Искусственная конечность могла сгибаться в локте (с помощью другой руки), и это казалось вершиной протезирования.

Прошли десятилетия, и тема протезирования зацепила меня уже не понаслышке, когда от ноги осталась только верхняя треть бедра. Поскольку новая эпоха позволила получать информацию со всего мира, то я не преминул воспользоваться новыми возможностями. И вспомнились слова классика: «О, сколько нам открытий чудных…». Прогресс подарил нам, несчастным калекам, возможность вернуться в мир полноценных людей. Биопротезы, управляемые сигналами мозга, стали почти обыденностью. Ага, стали. Только не у нас. Почему?

На пути прогресса в этой области непреодолимым бревном легла система государственного управления социальной защитой. Конкурсы на поставку протезов, колясок и других средств социальной реабилитации выигрывают фирмы, предложившие минимальную цену. А все новинки, как правило, дороже своих предшественников. Таким образом, система отбрасывает все высокотехнологичные изобретения и заставляет прогресс повернуть вспять, к подпоркам и крюкам.

Бионические, высокотехнологичные протезы можно получить за счет государства. Если, например, раньше человек был спортсменом высокого уровня, ему могут дать бионический протез, чтобы он стал паралимпийцем.

У каждого инвалида есть так называемая индивидуальная программа реабилитации, где указано, что ему положено от государства с указанием параметров оборудования. При этом закон предоставляет возможность самостоятельной покупки инвентаря с последующей компенсацией расходов.

В этот капкан уже попали многие простодушные люди. Например, житель Казани Александр обратился в отдел соцзащиты за протезом. Ему ответили: «Денег нет, но вы держитесь». То есть покупайте за свои кровные, а мы вам их потом вернем. В полном соответствии с параметрами, указанными в программе реабилитации, Александр купил протез за 63 тысячи, а вернули только 23 тысячи, поскольку именно такая сумма предусмотрена конкурсной документацией.

Может быть, мы сами виноваты в том, что на современные протезы не хватает денег? Или денег хватает, но уходят они куда-то не туда?

Счетная палата проверила ФГУП «Московское протезно-ортопедическое предприятие» (сокращенно МосПрОП), подведомственное Минтруду. Сеть МосПрОПа создавалась в советские времена как отраслевой гигант-монополист. С переходом к рыночному хозяйствованию его территориальные отделения были преобразованы в государственные унитарные предприятия, а в 2017-м слиты в один ФГУП с филиалами, в том числе в Екатеринбурге.

Больше половины выручки МосПрОП получает от реализации протезов. Как выяснили аудиторы, с 2016 года средняя стоимость одного моспроповского протеза снизилась на 22,7 процента. Свершилось чудо. За это время и рубль упал, очки разбил, и всё на свете подорожало, а протезы подешевели. Появились новые технологии, новые материалы, новое оборудование. Качество протезов выросло во всем мире, и у нас оно тоже должно было вырасти. А качественное не может быть дешевле некачественного.

Снижение цен на протезы в этом свете выглядит противоестественно и заставляет предположить, что за ним стоят не только рыночные механизмы. Аудиторы Счетной палаты, впрочем, о коррупции не говорят. Они объясняют снижение стоимости протезов тем, что цену сбивают конкуренты МосПрОПа — частные компании, которые выходят на аукционы. При этом по уставу эти компании занимаются чем угодно, только не производством протезов.

— В ряде случаев, — отмечается в отчете Счетной палаты, — победителями конкурсов являются организации, осуществляющие розничные поставки продукции и не являющиеся производителями протезно-ортопедических изделий или технических средств реабилитации.

В Краснодаре, например, победителем конкурса на поставку комплектов после мастэктомии (проще говоря, протезов груди) стало ООО «Градстройюг», основной вид деятельности которого — оптовая торговля лесоматериалами. При этом падение начальной максимальной цены контрактов достигало 26 процентов. Можно, наверное, выточить грудь из твердых пород дерева, но не каждой женщине это понравится.

Формально к ФСС нельзя придраться. Правила предписывают ему покупать протезы у тех фирм, которые предлагают их дешевле, чем остальные. ФСС так и покупает. Самые дешевые.

А то, что эти «технические средства реабилитации» не решают проблем инвалидов и никого не реабилитируют, — что же поделаешь.

Если инвалид жалуется, что невозможно ходить на протезе, ему сразу объясняют: этому надо учиться, это трудно, но вы должны работать, стараться. Ну и как-то люди приспосабливаются, а куда деваться. Или не приспосабливаются. «Здравствуй, мама, возвратился я не весь, вот нога моя, в чулан ее повесь», — пели ветераны чеченских войн.

Инвалидность — дело непредсказуемое. Со всяким может случиться. Сиди потом в коляске всю жизнь и смотри с завистью, как безногие паралимпийцы бегут стометровки. И думай, что тоже мог бы. Но нет для тебя таких протезов у родного государства.

Прочитайте колонку Александра о десяти духоподъемных фильмах об инвалидах, которые позволят иначе посмотреть на мир. Еще журналист рассказал о том, что стоит дарить врачам, а что нет. Он также писал, с какими проблемами столкнулся, когда получал документы об инвалидности. Также можете прочитать его рассказы о том, как ему ампутировали ногу, о «доступной» среде и ужасах уральского здравоохранения.