«Мне хочется, чтобы была публичная казнь»: Шипулин рассказал Четвертому каналу об уголовном деле фонда

Биатлонист и депутат Антон Шипулин впервые подробно прокомментировал уголовное дело в отношении экс-директора своего благотворительного фонда Виктории Щелковой. В эфире Четвертого канала спортсмен рассказал, в чем именно обвиняет бывшего сотрудника, и впервые привел документальные доказательства.

— О скандале в фонде заговорили только после того, как Виктория всё это выложила на всеобщее обозрение в социальных сетях. Как вы думаете, для чего она это сделала — чтобы заработать расположение перед судом или оправдаться?

— Конечно, многие, кто читал ее пост, видели, что там нет особых фактов, она это делает, для того чтобы получить некую поддержку, потому что на самом деле благотворительность не любит такие громкие дела. То, что происходит сейчас, очень пагубно скажется и на нашем фонде, на репутации НКО. Но я хочу быть абсолютно честным, во-первых, перед нашими партнерами, перед нашими спонсорами, потому что я всегда говорил, что наш фонд прозрачный, чистый, мы за каждый рубль готовы отчитаться. И всем своим сотрудникам я говорил: «Не дай бог, вы попробуете хотя бы на один рубль позариться, я вас первый сдам в правоохранительные органы». И именно для этого полтора года назад, в декабре или октябре 2018 года, мной была инициирована подача заявления в правоохранительные органы.

Я человек гуманный и понимаю, что человека нужно прощать, если он раскается. Если бы в данном случае Виктория пошла навстречу... Когда мы провели внутренний аудит, когда поняли, что деньги были выведены серьезные... То, что сейчас идет следствие, это только по одному факту, у нас неопровержимых фактов очень много, целая коробка в фонде стоит. Конечно, они еще не доказаны, и следствие потом будет разбираться, но тем не менее мы уже поняли, что есть неопровержимые доказательства того, что Виктория так или иначе поступала нечестно, некрасиво, несправедливо. Это только то, с чего надо начинать, потом будет клубок распутываться.

Я ей в присутствии всех, кто был в кабинете — и кто работает в фонде, и кто нет (было шесть-семь человек), — предложил, мол, если ты хочешь по-хорошему, давай мы вместе все соберемся и по каждому вопросу посмотрим общую сумму. Ты возвращаешь ее в фонд, и мы с тобой расходимся полюбовно. Потому что это все-таки деньги не ее, не мои, это деньги тех спонсоров, меценатов, которые через наш фонд жертвовали для детей. И в конечном итоге дети не получили какой-то спортивный инвентарь, средства, возможности тренироваться. Понятно, что с учетом нашего оборота это небольшой процент, но тем не менее справедливость должна восторжествовать, мы должны сейчас прилюдно показать, что она неправа, чтобы следующим, кто задумается о том, чтобы воровать деньги у благотворителей или в НКО, было неповадно.

— Как она отреагировала, когда ты предложил мирное решение этой проблемы?

— Она молчала, опускала глаза, говорила, что нет, не виновата, потом полностью отказалась с нами общаться. Я ей еще несколько раз писал официально, мы с учредителями писали ей письмо, чтобы она пришла, чтобы мы все вместе с понятыми и бухгалтерами посчитали. Полный игнор. Я пытался еще через ее знакомых выйти, которые потом поняли, какая она на самом деле, и отвернулись от нее. И через несколько месяцев я понял, что теперь нужно действовать жестко.

— Когда возникли подозрения и у кого: у вас лично или у сотрудников?

— Было какое-то подозрение. Один раз не все деньги дошли, начинаешь спрашивать, она очень хитрый человек, говорила, что эти деньги перенаправили на другое, у них заявка была всего на 100 тысяч, заработали 500, поэтому давайте перенаправим. Потом я начал замечать, что она начинает тратить на свои какие-то нужды. Нецелевое использование.

— Какое в НКО может быть нецелевое использование денег, на какие проекты?

— У фонда есть устав, по этому уставу мы четко имеем право заниматься только той деятельностью, которая у нас прописана. У нас прописана спортивная деятельность, мы можем покупать экипировку, проводить сборы и т. п. Но, когда она начинает на своих коучей выводить деньги, потом эти деньги в фонд не возвращаются, возвращается часть в другой фонд, часть на личный счет, уже понятно, что что-то здесь неладно. Все подробности я, к сожалению, сейчас не могу озвучить, потому что идет следствие. Но, как закончится, я готов открыто рассказать по каждому делу, дать большое интервью.

Когда я всё это узнал, был на сборах, написал доверенность на своего нынешнего директора, чтобы она от моего имени подала заявление в правоохранительные органы. И, когда начинали открываться факты, мне всё это скидывали, я реально иногда ночами не спал, у меня волосы чуть ли не выпадали, потому что этому человеку я доверял, не знал, что могут быть лучше специалисты. Она неплохо работала, структуру фонда организовывала, я ей доверял больше, чем кому-то из своих родственников, грубо говоря. Настолько она умеет к себе расположить, настолько грамотно говорит, настолько грамотно отвечает на вопросы. И сейчас я понимаю, что происходит между другими энкэошниками, потому что она очень хитрый человек.

— Вы сказали, что она умеет к себе расположить. После того как Виктория опубликовала пост в социальных сетях, многие представители НКО, в том числе на федеральном уровне, ее поддержали, и сейчас даже идет речь о том, что может заседание пройти в закрытом режиме. Что вы думаете на этот счет?

— Это очень интересная ситуация, я даже готов процитировать: «Мы считаем, что благотворительность должна быть честной». Полностью согласен с этим. Я под всем подпишусь, кроме того, какую характеристику они дают Виктории. Они ее плохо знают. И я сейчас приведу один пример, который будет хорошо доказывать мое отношение к ней.

Это не касается уголовного дела, я ей настолько в последние три года доверял, понял, что она, наверное, очень скромная девушка, и она этим подкупала. Я говорю: «Слушай, давай я тебе даю миллион рублей, ты на этот миллион открываешь какой-то свой бизнес, который тебе очень нравится, сама выбираешь. Как только начнешь зарабатывать, мне потихоньку отдавай, никаких сроков я тебе не ставлю, это будет твой дополнительный заработок». Потому что я видел, что девушка энергичная, может многого добиться в жизни, она внушает доверие.

— По сути, беспроцентный заём ей дали...

— Да, полностью дал ей карт-бланш. Представляете, насколько я ей доверял. Причем я был где-то на сборах, она приехала ко мне домой, жена дала ей почти миллион рублей, и она написала расписку. Можете даже посмотреть, насколько хитро она написала, что она пользуется [деньгами] в моих интересах, насколько хитрый этот человек, как может изворачиваться. И после этого она покупает автомойку, автомойка не работает, она ее продает, меня обманывает в течение четырех месяцев, [говорит], что есть какие-то проблемы, мы продадим, я тебе деньги обязательно отдам. В итоге понятно, что, кроме того что она сделала с фондом, есть еще вот эта история. Но я по ней в правоохранительные органы не подавал.

Что касается некоммерческого сектора, будьте внимательны, потому что это человек, который может очень много внушить доверия, и более того, раз у нас уже пошла такая открытая, публичная, назовем это так, «война», хотя я этого не хотел делать, сейчас мне хочется, чтоб была публичная казнь. Чтоб все видели. Я читаю соцсети, пишут, как так, закрытый суд. Я хочу, чтоб был открытый суд, чтобы как можно больше СМИ пришли, чтобы увидели, насколько нехорошо в некоммерческом секторе быть таким людям, насколько нехорошо воровать у детей.

— К вам жертвователи обращались за разъяснениями?

— Некоторых спонсоров и партнеров я предупредил еще в 2018 году, когда обратился в правоохранительные органы. Позвонил и сказал, мол, такая ситуация, они сказали: «Всё, Антон, молодец, мы тебя поддерживаем». Для некоторых это будет шок. У нас впереди несколько очень хороших проектов, которые, я думаю, из-за этой ситуации, из-за того, что она решила публично сделать, сорвутся.

— Фонд продолжит свое существование?

— Конечно. Если сейчас докажут, а я уверен, что докажут, ее вину, и пусть все НКО, все СМИ присутствуют при этом, то она будет должна вернуть те деньги, которые мы докажем. И это будет для меня такое облегчение, что мы покажем, что воровать в благотворительных фондах — это плохое дело. И хочется как можно больше сейчас осветить это дело, чтобы неповадно было другим.

О возбуждении уголовного дела на экс-директора фонда Антона Шипулина стало известно накануне. нынешний директор фонда Ксения Шакирова сообщила, что спортсмен обратился в правоохранительные органы, после того как в фонде провели аудит.

Руководители некоммерческих организаций Свердловской области высказались в поддержку Виктории, сегодня они написали открытое письмо с просьбой провести процесс при открытых дверях.