«На день рождения мама подарила мне шоколадку, заняв денег у соседей»: воспоминания о 90-х, часть 2

После публикации воспоминаний екатеринбуржцев о том, как они жили и выживали в девяностые годы, мы получили еще несколько историй. Почитайте, это правдивая хроника нашей жизни.

Наталья Плашкевич. В 1991 году мне стукнуло семь лет. Помню, денег не было совсем. У меня в семье были брат старший, мама, папа и бабушка. Жили всей семьей на ее пенсию. Благо платили вовремя. Маме на заводе не давали денег по полгода. Папа сменил кучу работ по заводам, но тоже не платили. Маме дали однажды зарплату огромным пакетом — 50 килограммов — кукурузы для попкорна! В девяностые! Представляете, как мы были счастливы первое время? Я до сих пор не ем попкорн.

Мама потом удачно сменила работу, и ей стали платить вовремя аванс и зарплату! Два раза в месяц! Деньгами! Я как сейчас помню эти первые бананы... Но время было классное! Ежики на волосы, «травка», спортивные костюмы с рынка, тортик «Полянка» с фигурками лисичек. Очередь в «Детский мир» и радость от каждой игрушки. А еще мультики рано утром в выходные. Пропустил? Больше не увидишь эту серию! Возможно, никогда.

Елизавета. Жили мы очень бедно. Маме на заводе не платили зарплату по полгода. У нее в кошельке был только листочек с длинным списком фамилий, а напротив — малюсенькая сумма денег, которые она занимала на хлеб. Зажиточные соседи, у которых были свои сады, подкидывали нам иногда картошку, соленые огурцы и смородиновое варенье.

Однажды нам выдали гуманитарную помощь в виде большой железной банки сухого молока. Мы смешивали его с какао и получалась вкуснющая сухая смесь. Детское пособие выдавали товарами по взаимозачету: веники, мусорные ведра, спички, женское эротическое белье. В каком-то районе города выдали детские гробами! Все эти товары были с наценкой, раз в пять превышающей рыночную стоимость, но ничего не оставалось, кроме как брать кружевное боди и стринги и складывать в комод.

Однажды соседке сверху пришла огромная коробка с гуманитарной помощью из Германии, а нам почему-то не пришла. Но в ней были детские колготки разных цветов: красные, синие, розовые. У соседки был мальчик, поэтому колготки достались мне! Жили мы возле частного сектора, как-то я нарвала там яблок и принесла маме варить компот. Видик мы ходили смотреть к соседям, потому что у нас не было телевизора. В начале показывали мультики типа «Тома и Джерри», потом боевики с Ван Даммом, а ночью крутили эротику.

В 97-м приватизировали мамин завод, и ей выдали две акции. Она продала их, и мы купили нам с ней по паре сапог из кожзама, маме — пальто зимнее с искусственным мехом, мне — искусственную дубленку, телевизор и мой первый магнитофон! Какое-то время с нами жил наш дедушка — инвалид ВОВ. Мы втроем жили на его пенсию. С нее мне купили на рынке лосины, плиссированную юбку, кофту из ангоры с висюльками, пуховик с эффектом мокрого шелка и капор.

Как-то мама отстояла в магазине огромную очередь, чтобы деду купить кусочек его любимой колбаски, но перед ней залез другой ветеран и забрал этот последний кусочек. Мама плакала от несправедливости. Еще помню ситуацию, когда продукты продавали по талонам. Женщина одна простояла огромную очередь, купила три десятка яиц и тут же их случайно разбила, она просила продать еще, но ей отказали, она сильно ревела у прилавка, мне было ее очень жалко.

В винно-водочный отдел всегда были огромные очереди. Мама меняла талоны на водку и сигареты на талоны на продукты. Во дворе бегали пыхающие беспризорники. Вся молодежь в подъезде скололась. Сына и мужа учительницы расстреляли по дороге из Москвы, откуда они перегоняли машину. Зажиточных соседей обкрадывали каждый день наркоманы, пока мы не поставили железную дверь на этаже. Вот такие 90-е. О них можно рассказывать бесконечно.

Алексей. В девяностые я был юнцом, родился в 1984-м. Но девяностые я запомнил очень хорошо. Первое, что помню, — это, конечно, продуктовый дефицит, огромные очереди за всем. Родители были бюджетниками, деньги всегда платили, но очень мало, спасались, конечно, огородом, с тех пор меня палкой не заставишь завести свой огород, как-то наработался.

Еще запомнилось, как совхоз убрал картошку с поля, а мы шли следом и собирали то, что они пропустили или не заметили, с нами вместе на поле были вороны.

Все покупали новую одежду к первому сентября, а потом ходили полгода-год в том, что купили. Максимум было два-три наряда.

Покупали или брали бесплатно на овощном рынке подгнившие яблоки, гниль отрезали, остальное ели. Но во всем этом было и немного романтики, мы стояли в какой-то мифической очереди на машину и были в этой очереди шестые. Теплилась надежда, что когда-то мы с мотоцикла пересядем в автомобиль. И, наверное, самый большой страх — оказаться в такой ситуации сейчас, но уже со своими детьми, спасибо родителям, что как-то пережили это время.

Дмитрий. В 90-е учился в школе, и, соответственно, было самое беззаботное детство. Денег не было у родителей, а нам особо и не нужны были, конечно, хотелось жвачек, сникерсов и т. д. Тем более что тогда это всё очень красиво рекламировалось. Помню, как дома появился первый цветной телевизор с пультом, GoldStar. Вроде кому-то из родителей на ДР подарили, чайник первый электрический помню. И микроволновку тоже подарили, это вообще какое-то волшебство было.

Помню, гуляли целыми днями, особенно летом. С великами всё время что-то делали: красили, тюнинговали. Потом узнали про цветмет, стали его искать, сдавать, аккумуляторы разбивали, свинец сдавали, какие-то деньги зарабатывали. Тратили в компьютерных клубах. Самое крутое было — пойти в компьютерный клуб на ночь, стоило недорого, по сравнению с дневным временем, а играть можно было всю ночь. Брали какие-то булки, колу и всю ночь сидели играли в «КС», дома компов ни у кого не было. Да, было весело и беззаботно. На проблемы внимания не обращали, все были дружны и стояли друг за друга.

Лидия Бродельщикова. Мои 90-е начинались отлично. Отец был моряком на рыболовном трале, жила мажористо. Денег дома было с офигенным достатком, училась в частной школе, мама пошла работать в школу от делать нечего (з/п тогда учителям не платили, но мама просто так развлекалась).

Но всё закончилось в 93-м году: папа погиб... Сперва было нормально. Пенсия по потере платилась по заработку отца и выходило неплохо, он же официально получал много, но в 96-м году какой-то новый закон вышел и пособия стали копеечные.

Жили мы тогда в Находке, и, когда стало совсем ужасно, продав две двухкомнатные квартиры, раздав долги, мама с двумя детьми и бабушкой рванула на Урал. На остатки от квартир и переезда купили небольшой домик под Екатеринбургом, мама устроилась в военкомат, и наконец-то нормальная жизнь вернулась в русло. Урал нас просто спас. Вся родня, которая осталась на Дальнем Востоке, до сих пор сожалеет, что не сделали так, как мама. Жизнь там дорогая, зарплаты меньше, чем у нас, а цены на порядок выше.

Елена Караваева. Мамочки устраивали мини-рыночки у себя на районе и обменивали вещи, смеси «Бона», «Семилак» менялись на маечки, носочки. Дотацию на детей вообще не давали, хотя положено было. В магазинах стояли очереди за любым товаром, а на ладошках писали номерки очереди. Пока выстоишь, вместо сапог купишь сандалии
не своего размера в надежде потом перепродать или обменять по объявлению.

Одно время бензина не было, но нам тогда и не требовалось, машины редко у кого имелись. Талоны на молочку, мыло, сахар — это вообще нонсенс. Где это всё было, если в руки на человека норму выдавали? А как мы одевались? Практически одинаковые ходили, вместо зарплаты вещами выдавали на заводах. Всех отправили в 53 года на пенсию, квалифицированных ИТР сократили на заводах — люди ушли на рынок торговать, менять активно профессии, кто-то и удачно нашел себя, а кто-то бедствовал, не смог приспособиться к такой жизни. Доверчивые люди верили в ваучеры и дивиденды. Стали прижимистые и злые. В эти года прекратились застолья, каждый стал сам за себя.

Александр. Был женат, маленький ребенок, на работе не платили восемь месяцев, выживали как могли. Однажды у мужика с работы был юбилей, всех пригласил домой отпраздновать. Жена у него работала в столовой, пришли, стол ломится от еды — мясо, колбаса. Я ем и думаю о том, что дома жена и ребенок голодные. Ем и потихоньку по карманам распихиваю кусочки мяса и колбасы. Пришел домой с полными карманами. Сейчас вспоминаю это — как будто и не со мной было.

Елизавета Клековкина. Нам детские выдавали женским эротическим бельем, вениками, спичками. Я помню, уговорила маму взять мне в приданое стринги и кружевное белое боди на будущую свадебную ночь. Так это всё и провалялось, а потом выкинулось. Еще консервы иногда, но они были раз в пять дороже магазинных. А кому-то из знакомых выдавали гробами. Вообще брать было совершенно нечего, но приходилось втридорога.

Илья Федоров. В 90-х я был школьником и мы с друзьями целыми днями пропадали на улице. Прятались в дровянике, играли в карты, играли в «магазинчики», где продавали всё, что находили вокруг (молоко — это известка, ягоды, завернутые в листья, — это пирожки...). Пробовали «Балтику 9» и домой возвращались только ночью, чтобы родители не спалили. Черный хлеб с солью, кубики бульонные и суп из крапивы — это нечто.

Жили, как и вся страна, бедно. Мама была медиком, зарплата низкая. Покупались на дни рождения сугубо вещи на несколько лет вперед. А порой и на шмотки не было денег. Как-то в один из дней рождения мама подарила мне просто маленькую шоколадку. Как я узнал позже, заняв денег у соседей.

Первую часть воспоминаний можно прочитать здесь. Также читатели показывали, как одевались в то время. Это были безумные сочетания одежды.

1990-е — это время свободы, в том числе свободы творчества. Именно свобода творчества и самореализации художника — главная тема фестиваля «Слова и музыка свободы» в Екатеринбурге. Он пройдет с 23 по 24 ноября. Одним из гостей фестиваля станет главный российский кинокритик Антон Долин. Почитайте интервью с ним.