«На сквер не претендуем, дайте клочок земли»: репортаж из мечети Екатеринбурга, которую скоро снесут

На улице Декабристов (сразу за Царским мостом, неподалеку от места снесенной телебашни) есть небольшое строение зеленого цвета. К нему по вечерам стягиваются десятки, а иногда сотни людей. Многие держат под мышкой коврики для намаза. Это мечеть «Нур-Усман», которая должна была стать главным религиозным объектом свердловских мусульман, а сейчас рискует исчезнуть с карты города.

Внутреннее помещение длинное, довольно узкое, потолки низкие. Перед вечерней молитвой на покрытом ковром полу накрывают столы. Это традиция. Даже постороннего приглашают к трапезе — отказываться не принято. Десятки людей сидят на полу в носках или с босыми ногами. Обращаются друг к другу «брат». Хотя часто разговоры идут на других языках: тут собрались представители многих народностей и многим удобнее общаться на родном языке. По мере наполнения помещения тут становится очень душно, тут явно больше посетителей, чем планировали строители.

Когда начинается молитва, правоверным трудно найти пятачок, на котором можно встать на колени и поклониться. Сейчас идет Рамадан — священный месяц для мусульман. Но не все правоверные Екатеринбурга могут совершать свои обряды в мечетях. А прихожане мечети «Нур-Усман» и вовсе могут остаться без помещения. Именно это стало причиной, по которой на прошлой неделе свердловские мусульмане попросили у губернатора соборную мечеть. Об этом нам рассказывает Олег Хабибуллин, бывший депутат городской думы, а ныне общественник и активист. Он сам является прихожанином мечети «Нур-Усман».

— Даже нельзя сказать, кто именно первым предложил построить в Екатеринбурге новую мечеть. Эта идея давно витает в воздухе. Особенно после того, как два года назад нам было объявлено, что отсюда надо уходить. В 2006 году, когда губернатором был Россель, я был депутатом и пришел к премьер-министру Воробьеву с презентацией. Предлагал сделать в Екатеринбурге «уральский Иерусалим». Как раз в этом районе. Тут неподалеку, на другом берегу Исети, стоит синагога, там же, рядом, стоит православная церковь. И если бы здесь была мечеть, получился бы такой треугольник. Мечеть по проекту хоть и называлась соборной, но по размерам должна была быть небольшой. Росселю тогда идея очень понравилась. Место, где стоят храмы трех основных религий, и туристов привлечет, и вообще проект интересный. Сейчас нечто подобное есть в Москве на Поклонной горе, но на тот момент ничего подобного в России еще не было. Нам была оперативно выделена земля здесь, на Декабристов, возле Царского моста.

И под эгидой Фонда губернаторских программ запустили строительство. Этот фонд на тот момент уже реализовал проект Храма на Крови, так что дело для них было не новое. На закладке первого камня присутствовали и Россель, и Чернецкий, и множество других официальных лиц. Однако тут лишь забили несколько свай и на этом все затихло. Стройку остановили из-за отсутствия денег. Это при том, что в проекте участвовали такие люди, как Алишер Усманов, а также правительство Республики Татарстан, которые сюда тоже вложили несколько миллионов рублей. Потом выяснилось, что земля, которую нам выделили, находилась в федеральной собственности, а Фонд губернаторских программ начал его осваивать на основе решения главы Екатеринбурга. Хотя Чернецкий не имел права ее выделять. Были суды, которые мы проигрывали.

Мы воспрянули духом, когда губернатором стал Евгений Куйвашев. Он обратился в Москву с официальным предложением передать эту землю из федеральной собственности в областную. Мы надеялись, что теперь область по закону выделит нам эту землю. В 2014 году земля была передана области, но нам ее выделять не спешили. А потом встал вопрос о сносе телебашни, конкурс проектов, который мне показался сплошной бутафорией. В итоге земля под башней и под мечетью ушла УГМК. Потом на нас подали в суд областные власти по поводу того, что мы незаконно занимаем территорию. Естественно, суд выиграли не мы. И передали права требования по иску УГМК. С тех пор УГМК начала нас долбить требованиями: «Съезжайте-съезжайте, а то мы все бульдозером тут сровняем». Последние два года мечеть существовала в полуподпольном режиме.

Обращение в областное правительство с просьбой о строительстве новой мечети, как мне кажется, написано на волне истории с храмом и сквером и вообще обсуждения вопросов строительства религиозных объектов. В среде мусульман имеет место серьезное негодование по поводу отношения властей к мусульманским религиозным организациям. Их в городе четыре, и за последние десять лет местные власти им практически ничего не дали, только отбирали. А мусульманам сейчас просто негде молиться.

Сегодня суббота (мы разговаривали 25 мая. — Прим. ред.), народу еще не очень много. А в пятницу во время массовой молитвы тут часто просто физически не хватает места, чтобы зайти. Я недавно был вынужден молиться прямо в грязи: в мечети было не протолкнуться. И так происходит часто. Почему православные храмы строятся на раз-два и им даются лучшие места, а мусульманам под любым предлогом отказывают? Это не зависть, а чувство какой-то оголенной несправедливости.

Два года назад, когда нам сообщили, что будут выселять отсюда, областные власти обещали дать землю взамен и вроде даже что-то на ней построить. Сначала нам было предложено десять участков, потом девять из них с рассмотрения сняли — и остался только один, на Семи Ключах, на улице Строителей. Край географии, без навигатора не доедешь. Еще и помойка настоящая. Но нам тогда сказали: «Согласитесь на это место, дадим вам 10 гектаров земли». Мол, развернетесь, кроме мечети еще садики свои построите, магазины какие-то. Согласились. Потом на очередном совещании нам говорят: «Рисуйте там, что хотите, на семи гектарах». Ну семь так семь, тоже хорошо. Сделали эскизный проект. А нам и говорят: «Молодцы, что нарисовали, теперь готовьте документы, у вас будет полтора гектара». Оказалось, что там уже будет застройка, под которую готов проект. А на следующем собрании, где-то через месяц, я узнаю, что нам вообще выделяют 40 соток. Это нам сказали в конце прошлого года.

Пока шли эти переговоры, мы надеялись, что нам оставят этот участок. Мы же немного места занимаем — ну будет у них на парковке на 30–35 мест меньше. Но сейчас УГМК нас собирается выселять, срок нам дали до конца июля. Уже забором нас огородили. Мы не можем сносить мечеть — это как требовать от православных снести свой храм. До истории со сквером мы не верили в чудо, но теперь… Теперь появилась надежда. Сейчас одна из альтернативных площадок для храма Святой Екатерины, о которой многие говорят, — это как раз здесь, на месте снесенной башни. Тут пять с лишним гектаров, хватило бы места и им и нам.

Если нас будут отсюда выгонять, мы не сможем организовать такой же протест, как в сквере. Там была больше общественная территория, сквер ведь для всех. На защиту мечети могут встать только прихожане, но они не встанут: боятся. У нас много выходцев из южных республик, с ними ОМОН церемониться точно не будет. А многие прихожане вообще не граждане РФ. Так что активно протестовать, ломать заборы мы не будем. Обратились к губернатору, на этой неделе хотим провести с православными диспут в Ельцин-центре — о том, как строить храмы, не наступая на пятки обществу. Ну а если выгонят отсюда? Ну что делать, будем искать себе другое место.

Но я не понимаю, почему существуют настолько двойные стандарты. Когда мы просим клочок земли, нам чиновники говорят: «В городе места нет». Когда православные хотят храм, им буквально раздвигают городское пространство и отдают сквер. Мы на сквер не претендуем, но почему такая несправедливость? В июле в Екатеринбурге ожидают визита Путина и турецкого президента Реджепа Эрдогана. А у Эрдогана есть традиция — он в каждом городе, где бывает, посещает мечеть. Вот мы надеемся его сюда пригласить, показать, в каких условиях его единоверцы на Урале молятся.

С позицией Олега Хабибуллина не вполне согласны другие мусульмане, есть более жесткие мнения. Глава чеченской диаспоры Адам Капаев уверен: строительство мечетей — в интересах Екатеринбурга.

— Смотрите сами, у нас тут сотни человек в тесноте. Многие не приходят в мечеть, молятся дома. А ведь собираться в квартирах для намаза группами тоже нельзя: мало ли кто там проповеди читает и какой ислам проповедует. Лучше ведь, чтобы в мечети все были — тут все на виду. Посмотрим в течение года, чем тут закончится, потом будем ставить вопрос ребром — перед руководством области, перед руководством страны. Мы, кавказцы, пока себя цивилизовано ведем, не хотим обидеть людей. Но с жульем так говорить нельзя, с ними надо говорить на их языке. Не может мир существовать, когда одни жируют, другие бедствуют. Если кто-то хочет спокойствия, он должен об этом думать.

По словам представителей мусульманской общины, в Екатеринбурге находится от 70 до 100 тысяч мусульман только башкирской и татарской национальностей. А есть еще чеченцы, дагестанцы, азербайджанцы, узбеки, таджики, киргизы, туркмены. Для них в городе всего пять небольших мечетей и молельных комнат. Крупнейшая мечеть на Репина вмещает около 500 человек. Примерно по 200 человек могут принять мечети на Шейнкмана, Бажова и Димитрова. Есть еще небольшая молельная комната на Бажова, вместимостью 70–100 человек. Ежегодно в ходе праздника Курбан-байрам правоверные, не поместившиеся в мечети, молятся прямо на улице. В последние годы из-за этого приходится перекрывать движение по Репина.

В пресс-службе УГМК сообщили, что вопрос о демонтаже помещения, которое занимают мусульмане, уже решен. Им выделена другая площадка на улице Строителей, на которую мусульманская община согласилась, подчеркивают представители УГМК. Верующим надлежит покинуть мечеть до 19 июля.

В правительстве Свердловской области оперативно прокомментировать обращение мусульман не смогли, попросив направить запрос. Ответ мы обязательно опубликуем отдельно (если он будет, конечно).