«Храмы возводили лишь взамен ветхих»: колонка историка о том, как строили церкви в царской России

В Екатеринбурге второй день жители конфликтуют из-за сквера у Театра драмы. В ночь на 13 мая там окружили забором площадку, на которой собираются строить храм Святой Екатерины. О том, как противостояние проходило в понедельник, почитайте здесь. Вчерашняя акция — по этой ссылке.

Уральский историк Татьяна Мосунова решила вспомнить, как строили церкви в царской России.

Пока церковь не была отделена от государства, последнее довольно жестко контролировало увеличение числа храмов.

За год до основания Екатеринбурга (в 1722 году) появился указ, запрещавший строить церковь без разрешения Синода. Вскоре он был отменен, но контроль над появлением новых храмов оставался очень жестким до начала ХХ века.

Верующие могли просить о появлении нового храма, лишь взяв его строительство и содержание почти целиком на свой счет. Нужно было не просто возвести здание, но и обеспечить жалованье священника, причта, наличие книг, облачений и священных сосудов. В конце XVIII века храмы можно было строить лишь взамен ветхих и сгоревших. Новые церкви возводились в исключительных случаях при условии, что до ближайшей церкви расстояние было не меньше 20 верст.

Документы Святейшего синода конца XVIII века предписывали, чтобы церкви «сооружались в тех местах, где православные христиане имеют в том надобность», строительство соответствовало «действительным потребностям верующих», а храмы не остались впоследствии «в опустении и небрежении, неприличном святости храма».

Правовые вопросы возведения церквей регулировались императорскими указами и позже — Строительным уставом (с 1832 года). Государство следило не только за количеством, но и за красотой храмов. После того как Александр I увидел некрасивую церковь, было велено «чтобы на постройку новых непременно составлялись планы и фасады и предварительно исполнения представлялись на рассмотрение и одобрение МВД».

Оговаривалось, что православные церкви нельзя строить среди обывательских строений, близко к ним, позже регламентировалось расстояние до культовых сооружений других конфессий и вообще до любых мирских зданий.

Надзор за проектной и строительной деятельностью, вне зависимости от того, кто был инициатором постройки — обывательское общество, местное или высшее церковное руководство, возлагался на губернаторов, а под их руководством — на Строительные отделения губернских правлений и епархиальных архитекторов.

Прежде чем инициировать строительство новой церкви, нужно было решить ряд вопросов, четко оговоренных в уставе: о приличии места для строительства, о том, будет ли в ней достаточно прихожан, не обеднеют ли при этом уже имеющиеся церкви, будет ли обеспечено содержание причта в новой церкви, нет ли каких препятствий к сооружению нового здания со стороны гражданских властей.

Как дело обстояло в Екатеринбурге?

Первые три года город жил без церкви. Формально жители считались прихожанами Никольской церкви Уктусского завода. Де Геннин, заботившийся о том, чтобы монарший интерес не ослабел к его строительным инициативам, постарался, чтобы первую церковь города назвали в честь ангела-хранителя Екатерины Алексеевны, супруги Петра I. Прогиб был засчитан, и когда в 1734 году начали строить новую церковь, то имя ей было дано в честь следующей правящей императрицы — Анны.

Первым, кто разрушил церковь, а из ее кирпичей построил себе резиденцию, был основатель города Василий Татищев. Он дважды был главой Екатеринбурга — в самом начале и в 1734 году. Когда он сменил де Геннина на посту главного горного начальника, то приказал разобрать строившуюся на Торговой площади (ныне площадь 1905 года) церковь, а ее кирпичи пустить на строительство здания горного правления. Вторая церковь в Екатеринбурге появилась на Торговой площади только спустя 21 год после закладки первой (в 1747 году). Но как только была построена новая церковь, сгорела церковь Святой Екатерины. Так что до 1755 года в Екатеринбурге был единственный храм.

Потом Екатеринбург жил от строительного церковного бума, когда в течение двух десятилетий возводилось по три-пять храмов, до продолжительных периодов затишья в церковном строительстве. Был период, когда новых православных храмов не появлялось более пятидесяти лет.

В первой половине XIX века на Урал пришла золотая лихорадка, а вместе с ней и большие деньги, но осели они в карманах купцов-старообрядцев. Старообрядцы построили четыре храма: три в Екатеринбурге — Спасский (Толстиковский), Свято-Троицкий (Рязановский) и Михайловский (Коробковский) — и один на Верх-Исетском заводе. Для того чтобы построить храмы, старообрядцам пришлось принять единоверие.

Хотя государство оставляло за собой право регламентировать храмовое строительство, горожане пытались отстоять свое право выбирать проекты, которые им больше подходят по эстетике и смете.

Первый скандал со строительством храма случился в 1839 году. К этому времени в центре города оказалась церковь Святого Духа, когда-то построенная за городскими стенами (сейчас на этом месте «Рубин»). У церкви сгорела колокольня. И архитектор Михаил Малахов предложил изящно решить проблему в стиле классицизма. Но проект, посланный на утверждение в Синод, был отвергнут Главным управлением путей сообщения и публичных зданий (ГУПСиПЗ). Петербург предложил собственный проект более крупной по величине церкви и в русско-византийском стиле. Но жители города не согласились с проектом ввиду недостатка средств на строительство и обратились в Синод с прошением или предоставить им на строительство 10 000 рублей серебром, или разрешить строить по проекту Малахова.

В ответ на это прошение в 1843 году ГУПСиПЗ прислало новый проект, меньшего по величине здания. Но прихожане выразили нежелание строить по этому проекту и снова обратились в Синод с просьбой разрешить им строить по проекту, присланному в 1842 году, который им «более нравится, ибо он по наружности величествен и по внутреннему расположению весьма удобен». Разрешение было получено в 1844 году, причём этот проект получил Высочайшее утверждение императором Николаем I.

Прихожане опять обратились в Синод в 1846 году с просьбой разрешить им строить храм, увеличив все его размеры в 1,5 раза, и без колокольни, с тем, чтобы вместо неё соорудить отдельное здание храма-колокольни, посвятив его святому мученику отроку Максимилиану — в память о посещении города членом императорской фамилии герцогом Максимилианом Лейхтенбергским.

Екатеринбуржцы представили чертежи на оба здания, но в Главном управлении путей сообщения и публичных зданий их отвергли и разработали собственные, которые и получили Высочайшее утверждение императором 3 апреля 1847 года. По этому проекту планировалось выстроить для церкви большое здание, похожее на храм Христа Спасителя, с тремя приделами, перед входом в которое должно было возвышаться здание Максимилиановской колокольни, при этом старую Свято-Духовскую церковь (XVIII века постройки) предполагалось разобрать.

Препирательства длились восемь лет, а храм строили еще двадцать девять. Когда он был наконец готов (1876 год), он не походил ни на один из проектов. Огромный храм ужался до храма-колокольни, правда, самой высокой в Екатеринбурге (77 метров). Сегодня это восстановленный Большой Златоуст.