«Назначать силовиков — президентский тренд»: экс-полицейский — о том, как возглавил Уралмаш и Эльмаш

В прошлое воскресенье Александр Высокинский устроил объезд Екатеринбурга. Тогда он назвал районы, которые лучше всего справились с уборкой территории от снега. Одним из худших стал Орджоникидзевский. Правда, градоначальник добавил, глава этого района находится в должности только с середины ноября, поэтому в полной мере нести ответственность не может. Позже Роману Кравченко был объявлен выговор.

Мы встретились с чиновником, чтобы узнать, почему Орджоникидзевский район возглавил антирейтинг Высокинского, как он — начальник отдела полиции № 8 — стал главой и кто предложил ему этот пост, а также поговорили о проблемах Уралмаша и Эльмаша.

Роману Кравченко 46 лет. У него двое детей и два высших образования: юридическое и строительное. Из полиции он ушел в звании полковника.

— Есть президентский тренд на назначение силовиков в органы власти, не берусь судить, правильно это или нет. Мне предложили сменить службу государственную на муниципальную, — объясняет он свой переход на чиновничью должность. — Скажу честно, я никуда не собирался. Работал в должности начальника отдела полиции, хотел продолжать служить.

— От кого поступило это предложение?

— От депутатского корпуса: Володина, Вихарева, Борковой, Арбузовой, Смирнова. Самое большое количество депутатов в Орджоникидзевском районе. Они сказали: «Мы хотим, чтобы во главе района были вы». Я подумал и согласился, воспринял это как новый вызов

— Ваш предыдущий опыт как-то помогает в нынешней работе?

— Любой опыт руководящей работы, особенно в Министерстве внутренних дел, конечно, помогает. В первую очередь это дисциплина и самодисциплина. Ни для кого не секрет, что мой заместитель по социальной работе Александр Юрьевич Дмитриев — бывший начальник пятого отдела (полиции), в полиции работал и начальник по благоустройству. Кандидатов на эти должности долго не было. А это дисциплинированные люди.

Допустим, я приезжаю на работу в 7:15 и уезжаю в лучшем случае в 20–21 час вечера. В день читаю около 100 обращений от граждан, причем это смело можно брать и на выходные, потому что суббота — такой же рабочий день. Как бы полицию ни ругали, всё равно со своими проблемами, когда ограбили, избили, угнали машину, люди идут туда.

— Как к такому графику относится семья?

— Жена мне сказала: «Что ты поменял? Ты в полиции всё время находился на работе и сейчас всё то же самое». Плюс работа в выходные. Наверное, работа в органах внутренних дел это дала — нет у меня той внутренней ломки, которая бывает у тех, кто пришел на муниципальную службу из коммерческих организаций, когда им приходится работать по 12 часов. Я это воспринимаю нормально.

— Каким вы видите ваш район?

— Во-первых, из всех районов города здесь живет больше всего людей, во-вторых, Орджоникидзевский район — самый крупный район в России. Это рабочий район, окраинный. Здесь живут обычные люди, работяги.

Мы сейчас столкнулись с такой проблемой, например, в центре города вывозят снег из дворов, у нас — нет. Потому что в договор между УК и жилым домом (жителями) эта строка не записана, если записывать, то будут дополнительные траты. Люди говорят: «Извините, я и так плачу 9000 за коммуналку, а вы мне предлагаете накинуть еще 200 рублей, чтобы вывозить снег». А у людей этих денег просто нет. В итоге жильцы говорят: «Вывезите снег». Мы вызываем управляющую компанию, они говорят: «Платите деньги». Мы обращаемся к жильцам дома, и тех, кто соглашается платить дополнительно, — небольшая часть.

— И какой выход из этой ситуации?

— Один из выходов, который есть сейчас, — это взаимодействие с депутатским корпусом. У меня на территории есть депутат Владимир Смирнов, который является владельцем ТЦ «Омега», у него есть своя техника: погрузчик, «фронтал» и так далее. Мы организовали горячую линию, да и к нему обращаются как к депутату. Он дает свой «фронтал», а мы предоставляем полигон. Другого варианта нет, при этом жители не страдают от переплат.

— А планируется еще привлекать частных инвесторов?

— Когда был последний большой снегопад (перед ответом Роман Геннадьевич тяжело вздохнул. — Прим. ред.), я обратился ко всем с личным письмом с просьбой помочь, техника же есть. Помочь безвозмездно, по той простой причине, что у меня не заложены деньги, которые я могу дать заводам за их технику. Но никто не откликнулся.

Но есть торговые объекты, с которыми мы провели работу, и они начали вывозить снег, ну и ряд управляющих компаний. Без внесения людям в платежку этой суммы всё-таки какую-то часть снега во внутриквартальных проездах вывезли.

— Когда вы ходите по улицам, вас узнают?

— Слава Богу, пока нет. (Смеется.) Это связано с тем, что официальные фотографии и то, как я выгляжу в реальной жизни, — разные вещи. Я же постоянно не хожу по улицам в костюме. Пока момент узнавания не достигнут, да и я не настолько медийная фигура.

— Вы сами родом с Уралмаша?

— Нет, на Уралмаше жил мой дед — ветеран войны, моя мать здесь родилась и выросла, а я родился и вырос в Казахстане, куда моя мать отправилась восстанавливать и поднимать целину, там они познакомились с отцом. Потом, отслужив там во внутренних войсках, я приехал сюда и начал служить в органах внутренних дел Орджоникидзевского РУВД. Большую часть своей 20-летней жизни в Екатеринбурге я прожил на Уралмаше.

— И какие основные проблемы вы видите в районе?

— Здесь достаточно старый жилой фонд, его большое количество. Достаточно старые дороги и тротуары. То, за что я получил от Александра Геннадьевича (Высокинского). Но чтобы тротуар нормально чистить, его нужно сделать. Если он (тротуар) есть, поднят поребрик, есть бордюр, то его удобно чистить, а если бордюра нет и со всех сторон песок и земля, то всё вытекает на тротуар.

Если вы заметили, то в центре практически нет дорог, которые бы сразу выходили на газон. Есть какой-то технический тротуар. За счет этого, когда ты убираешь дорогу, грязь не сливается на саму дорогу, поэтому центр гораздо чище. У нас у зданий газон выше дороги, соответственно, вся грязь стекает на нее.

В прошлом году Кировоградскую ремонтировали к ЧМ. Не латали, а делали полностью, от начала и до конца. Мы подняли учеты и выяснили, что последний раз полный ремонт дороги был 42 года назад. И так практически по всем дорогам.

Я пытаюсь добиться, чтобы нам выделялось денег больше, чем сейчас. В этом году в Орджоникидзевском районе будем делать четыре улицы, но что такое четыре улицы, для такого района? А по всем остальным улицам придется делать заплаточный ремонт.

— Почему на Уралмаше и Эльмаше часто происходят коммунальные аварии?

— Износ сетей в некоторых случаях достигает 100%. Просто для понимания: каждый день мне зам по ЖКХ приносит по 10–15 бумаг, где теплогенерирующая компания и водоканал уведомляют нас о работах, которые выполняются с повреждением элементов благоустройства: дорог, тротуаров. Если сейчас выехать на Бабушкина, то всё, что творится с улицей, — это зимние раскопки. Копают практически ежедневно. Та же ситуация на Победе и многих других улицах.

— То есть, чтобы отремонтировать дорогу, нужно сначала поменять магистральную сеть?

— Да, на сегодняшний день в Екатеринбурге горводоканалом меняется около 50 км сетей в год. На одном из последних заседаний Александр Геннадьевич обозначил, что для того, чтобы нам успевать за износом, нужно менять в три раза больше. Но пока на это нет ни денег, ни физических возможностей.

К сожалению, у нас часто так бывает: положим асфальт и через неделю начинаются раскопки. Эти элементы благоустройства потом, конечно, возвращают, но это заплатка и она провалится уже к следующей весне. Сейчас мы отправили письма в МУПы и теплогенерирующие компании, чтобы они обозначили нам сроки своих плановых ремонтов и провели свои работы до того, как мы положим асфальт, но принцип аварийности всё равно остается. А магистрали лежат с советских времен и проложены под дорогами. В Академическом, например, их кладут в районе обочины, это проще.

— А кому эти организации непосредственно подчиняются?

— Они подчиняются непосредственно администрации города. Из подчиняемых мне организаций только две: квартальные, которые следят за порядком, и дорожно-эксплуатационный участок, который чистит дороги. Больше у меня подчиненных нет.

— Давайте перейдем к частным вопросам, например, поговорим о ситуации с домами, которые строил Владимир Воробьев. По документам это было ИЖС, но по факту — многоквартирный дом. Жильцы опасаются, что их дома снесут, чего ждать людям?

— Если во времена, когда только началась кампания по борьбе с подобными домами (не только Воробьева), в городе их было около 70, то сейчас их порядка 36–37, остальные — снесли. Из оставшихся большая часть находится в Орджоникидзевском районе. Этот вопрос обсуждался на последней коллегии при главе администрации города.

Для того чтобы принять решение по этим домам, нужно решение суда, а это дело не одного дня. С одной стороны есть люди, которые купили жилье в этих домах (они ни в чем не виноваты), с другой стороны есть муниципалитет, который обязан следить за законностью. Поэтому снос этих домов будет продолжаться однозначно по мере принятия судами решений о выселениях и сносе.

Какое решение примут в отношении людей, которые сейчас там находятся, я сказать не готов. Решение будет принимать суд, который скажет: выселить, снести, взыскать компенсацию.

— Тут есть проблема. Воробьев сейчас сидит, его имущество арестовано, но его точно не хватит для расселения людей, живущих в его домах, а в реестр обманутых дольщиков они не включены.

— Программа помощи обманутым дольщика существует, но будет ли она принята в отношении данных лиц — не знаю. Это уровень минимум муниципалитета, а максимум — государства.

— Вы как глава района будете добиваться, чтобы они попали в этот список?

— Сказать, что буду добиваться, тяжело по простой причине: я не являюсь стороной в данном конфликте. Здесь сторонами являются администрация города и люди, которые живут в этих домах. Я свое мнение, конечно, выскажу, но мои слова не могут быть юридическим элементом беседы. Мое мнение: люди пострадали, их обманули и за это кто-то должен нести ответственность.

— Какая ситуация в районе с нелегальными парковками, на некоторые люди жалуются в полицию годами?

— Борьбой с ними занимаются органы внутренних дел. Задача администрации в данном случае — их информирование и удаление элементов парковки, это будки, цепи и различные столбики. По Екатеринбургу таких парковок, которые существуют годами, не десятки, а сотни. Возьмите ЖБИ, ВИЗ, Ленинский район, если вы помните парковку на Мехренцева, то там люди выходили чуть ли не на митинг, к ним приезжали и глава, и начальник полиции.

Пока не будет нормативно-правового акта, регулирующего парковки, такая ситуация будет продолжаться, а в Екатеринбурге его пока нет.

Могу сказать вам по своему полицейскому опыту, что справиться с парковкой можно, только когда идешь на грани нарушения закона, когда каждый день у тебя туда ездят люди и забирают оттуда парковщика на три часа для опроса, каждый день! Но столько людей не хватит, и свято место пусто не бывает.

— Не грозит ли снос частному сектору в районе Бакинских Комиссаров, Лукиных, Ржевской, Орловской, Павловской, переулков Черниговского и Никольского?

— Действительно, «Атомстройкомплекс» идет по Бакинских Комиссаров. Но на данный момент они остановились, и пока решается вопрос только по одной площадке.

Что касается улицы Ржевской и прочих, то пока в градостроительном плане их нет, но сейчас разрабатывается стратегия развития Екатеринбурга до 2035 года. У нас планируется более 60 гектаров жилой застройки. Она пойдет в основном за счет сноса ветхого жилья.

Первый участок — Стачек — Каширская — Войкова, там начинает строить «Брусника». Это до 2023-го, но вообще у них расчет практически на 10 лет. Здесь на данный момент стоят двухэтажки. Жителей расселят за счет «Брусники».

Второй вариант большой застройки, который пока у нас идет без сноса, — это «Веер-молл». Этот центр будет сопоставим с «Мегой» по площади и всему остальному, а за ним строится район «Изумрудный бор» на 25 тысяч населения.

— Давайте поговорим о киосках, с ними начали активно бороться.

— Есть такое понятие «схема размещения стационарных объектов». Согласно этой схеме, в районе 323 нестационарных объекта, это те, что стоят законно. Вообще, в районе их порядка 450, то есть больше 100 стоят незаконно. С начала года мы вывезли 14 таких объектов, за прошлый год — около 80.

— А в чем их зло?

— Когда-то в 90-е и начале 2000-х они были нужны, чтобы люди могли купить продукты, но на сегодняшний день существует огромное количество магазинов и эти объекты не нужны. Первое, они портят градостроительный облик. Второе, если этому объекту не хватает прибыли, то он переходит на торговлю алкоголем, с чем мы сталкиваемся постоянно, контрафактными сигаретами, а это уже нарушение закона. К 2022 году их не должно остаться в пределах второго транспортного кольца. В пределах Орджоникидзевского района это улицы Донбасская, Бакинских Комиссаров, Шефская. Вот за ними эти объекты могут располагаться, так как там мало магазинов и людям они нужны.

— В районе много аварийного жилья, мы регулярно пишем, что на Уралмаше и Эльмаше у домов рушатся перекрытия, как решить эту проблему?

— Уралмаш и Эльмаш этим и отличаются от остального города, ветхого жилья очень много. В районе порядка 12 зданий, которые в настоящий момент признаны аварийными, самый большой пример — это Стахановская, 2. Только на снос этого дома требуется 12 миллионов рублей. Надо понимать, чтобы снести дом, нужно, во-первых, признать землю за муниципалитетом, а часто она является собственностью жильцов. Во-вторых, необходимо оттуда всех выселить, а очень часто люди этому противятся. На той же Стахановской сейчас 8 жильцов отказываются от предложенных им вариантов — денежных и квартирных — и не выселяются юридически. Соответственно, эту землю нельзя признать за муниципалитетом и снести дом.

Вообще, по району порядка 30% жилья можно хоть сейчас признавать ветхим и аварийным, но мы прекрасно понимаем, что это не десятки, а сотни миллионов рублей.

Эта процедура идет не так быстро, как хотелось бы нам и людям, но всё-таки идет. Стратегия развития как раз и предусматривает большое количество новых домов.