Дедушка-кузнец с Шарташа: «Проще поздравить с Новым годом, чем объяснять, что я не Дед Мороз»

Александр Лысяков — кузнец из Екатеринбурга. Ему 71 год, у него белая густая борода, длинные усы, огромные ладони и хриплый бас — всё, как у настоящего Деда Мороза. А ещё целая артель помощников, которые трудятся в его кузне на Шарташе, как маленькие гномы у волшебного Дедушки. В 30 лет Александр Андреевич ушёл из профессии фотокорреспондента и начал работать с железом и огнём. А сейчас снова захотел перемен.

— Уже второй год у меня депрессняк, я не знаю, чем мне заняться. Надо поменять что-то, влюбиться, уехать в другой город, что-то такое, — говорит Александр Лысяков. — Вдруг я стал замечать, что ко мне подходят люди и просят сфотографироваться, говорят, что я похож на Деда Мороза. И я понял, что нечего думать — у меня появилась новая работа. Я взял на себя роль, которая логично ко мне подошла. Детей не обманешь — им надо настоящее. А я настоящий дед. Дети на улице, когда меня видят, кричат: «Дед Мороз, Дед Мороз!» Я уже не стесняюсь, всех поздравляю с наступающим — проще поздравить, чем объяснять, что я не Дед Мороз.

— А вы сами в Деда Мороза верили?

— У нас в деревне Деда Мороза не было. Но меня удивило одно обстоятельство. У меня был друг Витя Мельников — чуть постарше. Вот к нему приходил Дед Мороз, но это был его переодетый папа. Где-то перед 12 часами он уходил в сарай, переодевался, а потом появлялся Дед Мороз. И вот Витя его постепенно разоблачил и рассказал мне. И меня это так поразило — что, оказывается, Дедом Морозом может быть и обычный человек — например, Иван Иваныч, которого я знал. В этом было что-то сказочное. А он ещё был хромой, одна нога короче другой. Поэтому, с другой стороны, я был страшно удивлён и разочарован, что Дед Мороз может быть хромым!

— Вы любите с детьми возиться?

— Да, я мечтаю создать детский табор, в котором ребята будут учиться кузнечному делу. Я не хочу делать из них профессиональных кузнецов или бизнесменов, но я хочу, чтобы они запомнили, что на Шарташе был такой дедушка, который разрешал им поковать. Я сделал маленькие детские горны, чтобы они стучали там. Некоторые уже приходят — пыхтят, потеют, им это очень нравится.

— А взрослые просятся?

— Да, в основном это люди, уставшие от своих работ и не уловившие своё жизненное назначение. Они боятся оставить старую работу. Но это и не обязательно! Если все всё бросят и уйдут в кузню, то слишком много нас станет. Хотя сама по себе работа, связанная с огнём, для мужчины важна! Это стихия, которая тебя вычищает. У тебя нет ни дурных мыслей, ни поступков, ты не можешь быть интриганом, когда рядом с тобой огонь. Однажды к нам в кузню приезжал актёр Алексей Петренко, рассказывал, что работал молотобойцем в деревенской кузне. Говорил: «Мне нравилось, что я становлюсь мужчиной». А кому это вредно? Все женщины ждут только мужчин, героев. Им не надо дохлых! Хотя к нам и девочки просятся!

— Я знаю, что вы многим знаменитостям делали подарки…

— Да, самый известный — это меч для Путина, который мы подарили ему на первую инаугурацию. Дарили посох патриарху всея Руси, железную розу для Аллы Пугачёвой, ножницы для Максима Галкина, кованый сундучок для Бориса Ельцина и многое другое. Мы не очень давно сделали монету в честь Путина — «Всё путём». У нас уже давно есть монета «куй», а сейчас мы хотим сделать «бейкуй» — как биткоин.

— Как вы вдруг ни с того ни с сего решили стать кузнецом?

— А в жизни всегда так и надо делать. Привидится что-то, куда вас тянет, зачем-то надо пойти туда — расслабьтесь, идите. Если не будете это слушать, всё наперекосяк будет! Вот он сегодня фотокорреспондент (показывает на нашего Артёма. — Прим. ред.), а завтра скажет: «Я хочу быть проводником железной дороги, ездить на поездах, путешествовать!» А ему: «А кто будет работать, кто будет фоткать?» Но от него польза будет, если он будет работать по душе! А если вы этого не сделаете, то вы смалодушничаете и когда-нибудь, как я, пожалеете. Меня однажды потянуло, я должен был пойти… Но я рассудил так: «Куда я пойду? У меня здесь уважение, деньги, всё получается, здесь столько железа, столько добра. Как я это всё брошу?»

— А куда вы хотели пойти?

— Необязательно вам это знать! А потом я понял, что я бы имел ещё больше денег и уважения, поднимался бы по ступеням. А сейчас я застрял на одной ступени и очень жалею.

— Какая у вас самая сложная работа была?

— Одну работу мы забраковали. К нам приехали из Москвы и сказали, что в подарок одному высокопоставленному чиновнику надо сделать балкон Людовика за 10 миллионов долларов. Но кто такие деньги освоит, что нужно им сделать за такие деньги?! Мы сказали: «Вы что, с ума сошли?» и отказались. Тем более, там был не наш профиль — литьё.

— А вы считаете себя художником?

— Конечно, считаю. Я так устроен, у меня башка так свёрнута, она у меня в чём-то необыкновенная. Это необходимость. Я много художников знаю, у них должна быть не совсем нормальная башка. Есть у меня товарищ, у него башка вообще поехала, он заступил за грань нормального. И сразу в сумасшедший дом.

— А вы-то ещё не заступили?

— Нет ещё, хотя охота!