История девочки-хиппи: «Я дарила одуванчики милиционерам на Плотинке, а сейчас воюю с чиновниками» (фото)

Мы продолжаем рассказывать о том, как сложилась судьба жителей Екатеринбурга, которые в юности и подростковом возрасте были неформалами. В первой серии речь шла о бывшей эмо, а сейчас бизнес-леди Ксении Акушевой. В этот раз мы решили вспомнить субкультуру бунтарей и романтиков хиппи.

Елена Нельзикова (в девичестве — Котельникова) в молодости плела фенечки, красила волосы в огненно-рыжий, играла на гитаре в подземном переходе, путешествовала на попутках и дарила цветы незнакомцам на улицах. При этом училась в УрГЭУ, где, казалось бы, среди серьёзных будущих экономистов, таким людям совсем не место. Сегодня она живёт в Питере, следит за тем, чтобы предприятия не загрязняли окружающую среду, создала собственный проект про экологию и читала лекции студентам СпбГЭУ. Носит каблуки и платья, но внутри остаётся всё той же девочкой в цветной юбке и рваных кедах.

— В школе у нас была элита, вся такая из себя гламурная, и были мы — свободомыслящие, в противовес пафосу и гламуру, — вспоминает Лена. — Мне нравилось и нравится дарить улыбки и счастье людям. Исписывала асфальт у подъездов цветным мелом, что-то в духе «Улыбнись», «Все будет хорошо». Те, кому это было адресовано, наутро приходили в восторг. Пока рисовала, шли люди и радовались. Были мыльные пузыри на Вайнера. Знакомые играли на флейте и гитаре, пели, а я рядом с ними с пузырями. Люди радовались и смеялись, а ребятам денег больше кидали. Летом срывали одуванчики с подругой и дарили первым встречным на Плотинке со словами «Держите кусочек счастья». Девушки приходили в восторг, а один милиционер сказал: «Спасибо, но у меня уже есть счастье, подарите лучше тому, кому его не хватает». И дарили. И никто не отказывался.

— Как ты выглядела при этом? Неизменный атрибут хиппи — фенечки, сколько их у тебя было?

— Фенечки — это да, элемент хиппи, они буквально проросли в меня. «Make love — not war». Первая была куплена в этническом магазине, она была сделана в Перу из шерсти лам. А потом я научилась плести их сама и плела половине факультета, сидя на скучных парах. В какой-то момент у меня все руки были в них, до середины запястья. Когда их плетёшь, вкладываешь душу в каждую. Делаешь для конкретного человека, подбираешь для него рисунок. И вот оно — материальное добро...

— Хиппи — это во многом протестное течение. Ты тоже была бунтарём?

— О, да. На первом курсе я ходила в футболке с написанными краской словами: «Я так люблю свою страну и ненавижу государство» (строчка из песни Lumen. — Прим. ред.). Когда в 2005 году отменили праздник в День конституции, мы с подругами вплетали в волосы триколор и так приходили на пары. По сути это всё способы самовыражения, внешнее отражение внутреннего мира.

— С преподавателями спорила?

— Да, постоянно. Я вообще не представляю, почему меня из института не отчислили, да ещё и красный диплом и звание «Студент года» всучили. У меня была позиция: «Да, я так выгляжу, отстаньте, зато я умная!» На этом и строился диалог с преподавателями: «Вы проверяете мои знания. Остальное вас не должно интересовать». Я нещадно прогуливала и сдавала все на «отлично». Интерес к учебе и предмету — совсем не одно и то же, что просиживание лекций. Куда интереснее мне было читать профессиональный журнал, чем университетскую методичку.

Преподавателю по статистике заявила, что не буду делать отчётную работу в тетрадке в клетку и на калькуляторе, потому что это абсурд, что надо делать всё в Excel и формировать отчетом в Word. Единственная принесла ему распечатанную работу. Когда пришло время проставлять зачеты, он не пришёл в назначенное время, а я не стала ждать. Девчонки из группы ждали 2 часа — пришёл. Считал, что, кому нужен зачёт, — дождётся его. На следующий день я заявила, что он не ценит время других, что у всех есть свои планы и дела и никто не обязан ждать его 2 часа. Разумеется, меня выгнали с кафедры. Парадокс, но позже он остыл, через одногруппников позвал обратно и поставил зачёт со словами, что мы оба были не правы. Я училась в университете и уже работала, и мои коллеги постоянно ужасались, что так нельзя. Но вслух никто не озвучивал.

— А родители?

— Мама, осознавая, что университет — лучшее время для этого, спокойно относилась. И сама с Алтая привезла мне подвеску с коноплёй и варган.

— Гитара, автостоп? Что ещё было?

— На первом курсе у меня постоянно с собой была гитара. Играли в коридорах в универе и в «трубе» под Плотинкой. Причем я чаще всего не играла, а ходила с шапкой и собирала деньги. У меня это лучше всех получалось, я всем улыбалась и хлопала ресницами. Один раз мы напоролись на преподавателя по английскому, которая с ошарашенным видом сказала: «Вы чем тут вообще занимаетесь?» И автостоп был. Причём подвозили всегда какие-то чумовые люди — один раз чувак из Дубая, другой — пилот «Уральских авиалиний».

Сейчас Лена живёт в Санкт-Петербурге, трудится в сфере экологии в крупной строительной компании, следит за тем, чтобы предприятия соблюдали все требования природоохранного законодательства, много работает с документами, ведёт свой проект — виртуальный справочник по промышленным отходам. Но при этом она не потеряла свой бунтарский нрав.

— Я сейчас инженер-эколог. Тоже спорю и ещё как! — говорит она. — Только спорю с чиновниками через вышестоящие органы, в том числе прокуратуру, и со ссылками на нормативные акты. Нрав тот же — форма другая. А все ради того же — помощь людям. Улыбки и благодарность — лучший наркотик.

В прошлом году я семестр читала лекции в СпбГЭУ. И первое, что я стремилась донести студентам, что нужно задавать вопросы и искать на них ответы. Черт, ко мне ходила вся группа! И на экзамене они друг другу подсказывали не как всегда: «Это на такой-то странице учебника/конспекта», а: «Это же в таком-то законе». Нас не учили докапываться до истины, никто не одобрял споры и дискуссии, нельзя было посягать на авторитет преподавателя. Я постаралась это изменить на своих парах. В 16 лет начинаешь цитировать училкам Жан Жака Руссо и бороться за правду. Потом делаешь это же, но уже спокойнее, оставляя максимализм для себя.

— Внешне ты сейчас сильно изменилась?

— Раньше я красила волосы в фиолетовый, красный и рыжий цвет, носила сумку через плечо, всю ушитую самодельными нашивками, одевалась в секонд-хэндах, в магазинах с этнической одеждой. А после института я несколько раз пыталась надеть одежду из тех времён, но как-то уже «не заходит», совсем не то. Недавно у нас был корпоратив в восточном стиле, я специально пошла в индийский магазин, чтобы найти какое-нибудь барахло из своей прошлой жизни. Это был миг ностальгии, но после того, как было перемерено четыре сарафана, три сари и еще что-то, стало понятно, что всё в прошлом, уже не откликается внутри совершенно.

— Носишь платья и каблуки?

— Я поняла: чтобы тебя воспринимали серьёзно, нужно выглядеть на уровне. Можно бесконечно говорить, что ты хочешь, чтобы тебя воспринимали как личность, но встречают и складывают первое впечатление всё равно по одёжке. Есть какие-то общепринятые нормы, наверное, мне до них просто надо было дорасти. Я сейчас хожу на каблуках — и мне это нравится. Это красиво и приятно. Я надеваю платье в пол — и оно мне больше нравится сейчас, чем индийская какая-то пёстрая юбка.

— А любимая музыка осталась та же?

— Сначала любимым был Цой, потом весь репертуар «Нашего радио», в том числе в живом формате концертов и фестивале. А сейчас только ностальгию это вызывает, но слушать не тянет. Всё думаю на «Чайф» в Питере сходить, но потом встает выбор между «Чайф» и, условно, Мариинкой. И он всегда не в пользу Шахрина с Бегуновым. Сейчас у меня в наушниках джаз, классика, хожу на курсы джазового фортепиано. Без музыки никуда — постоянный сауднтрек жизни. На работу, во время занятий спортом, фоном. Единственное исключение — природа, она сама музыка.

Если вы тоже в молодости были эмо, готом, хиппи или увлекались другой субкультурой и у вас есть интересная история, напишите нам на почту news@corp.e1.ru или позвоните по телефону +7 (343) 34–555–34. Также можно воспользоваться WhatsApp и Viber — их номер +7 909 704 57 70.