Байки о станции Шарташ: здесь снималась топлес Лариса Гузеева и работал лучший составитель поездов

В Екатеринбурге снесли старое здание железнодорожных касс на станции Шарташ — синее, с деревянными колоннами и большим витражным окном, уходящим почти под крышу. Станция, как говорится, отжила своё — устаревшее печное отопление, потерявший прочность материал, и сейчас её функции выполняют две новенькие «кабинки» кассового модуля, достроенного совсем недавно, буквально за несколько дней до сноса.

Здание принадлежало железнодорожникам, и поэтому установить, когда оно точно было построено и кто его проектировал, с лёту не удалось: городские службы за ним не следили, ну а Российские железные дороги были и остаются «государством в государстве», не очень щедрым на информацию, тем более по объекту уже несуществующему. Однако по некоторым признакам можно понять, когда станцию могли построить.

— Посоветовавшись с архитекторами, я могу сказать, что это примерно 33-й год постройки, — предполагает руководитель отдела по связям с общественностью Свердловского областного краеведческого музея Татьяна Мосунова. — Если мы посмотрим на фасад, то вспомним, что такая деревянная обшивка, такие окна — правда, обновлённые — это типичная застройка постконструктивизма, на самом его издыхании, момент из ранней сталинской архитектуры: так, например, застраивали места отдыха на станции Шарташ, были подобные павильоны в парке Маяковского — архитектура была почти аналогичной.

— По стилистике это действительно вторая половина 1930-х годов, — соглашается научный сотрудник музея истории Екатеринбурга Евгений Бурденков, — но могли так строить до середины 1950-х. Проект на типовой не похож.

Евгений Бурденков нашёл для нас объёмный материал о работе станции Шарташ в «Уральском рабочем» за 1934 год. Если кратко пересказать его суть, то станция Шарташ в начале 30-х пользовалась не лучшей репутацией: отставала по темпам и технологиям, за что попадала вместе со своим начальством в статьи и карикатуры газетчиков. Но для того, чтобы помочь рабочим станции это преодолеть, «швейцарские товарищи» — общество друзей Советского Союза, город Ольтен, Швейцария, где расположен крупный железнодорожный узел — направили на станцию Шарташ красное знамя, после отправки которого между станциями должно было развернуться «широкое социалистическое соревнование за овладение техникой транспорта».

Плюсом к этой новости, опубликованной на двух языках, идёт колонка за авторством Кондратия Ускова — лучшего в СССР «составителя поездов», который, тем не менее, работает именно на «отстающей» станции и горячо поддерживает стартующее социалистическое соревнование.

«Наша станция Шарташ не плохая, нет», — так начинается колонка, где Усков рассказывает, что станция Шарташ воспитала много хороших работников, в том числе и его самого. «Я горжусь тем, что в рядах ленинской партии борюсь-работаю под руководством гениальнейшего человека — друга, учителя и вождя мирового пролетариата, товарища Сталина», — пишет Усков.

Лучший составитель поездов в СССР рассказывает, как ему удаётся перевыполнять норму: например, в ночь с 7 апреля в рамках 12-часовой смены он выработал 785 минут вместо 720 возможных! «Экономил каждое своё движение на работе: дают, например, 2 часа на расформирование состава в 60 вагонов, а я делаю эту работу за 1 час 30 минут».

Кондратий Усков клеймит, отмечает перевоспитание и одобряет коллег: «Со мной в бригаде хорошо работают маневровый машинист Кушнарев и Авакумов-сменщик. И во всей нашей смене (смена диспетчера Голушина) есть ударники. Но Голушину самому надо подтянуться: овладеть техникой ситуации, разложения на график наличного парка вагонов станции». А начальник по фамилии Королев, «продернутый «Уральским рабочим» в карикатуре», теперь идёт навстречу рабочим, которые хотят участвовать в трудовом соревновании, и даже обязался первым 20 выдвинувшимся доставлять на дом промтовары и продукты.

Поезда на Шарташе не останавливаются — главным образом тут собираются пассажиры электричек, но есть один эпизод истории станции, который связан с поездом дальнего следования. Он упоминается даже в «Википедии». Здесь прошли съёмки фильма 1989 года «СВ. Спальный вагон» Владимира Хотиненко, в котором снялись звёзды советского кино Светлана Крючкова, Лариса Гузеева, Владимир Ильин и Евгений Стеблов. Фильм выходил с рейтингом «от 16 и старше», так что знаменитых актёров в нём мы видим в неожиданных амплуа. Кстати, сняли фильм рекордно быстро — съёмки заняли всего 15 дней, рассказывал нам художник Свердловской киностудии, который много работал с Хотиненко.

Что касается нашей станции, то на первых минутах фильма очень хорошо видны два её фасада, причём на одном из них крупными буквами написано «Вокзал», а с другой стороны, выходящей на железнодорожные пути, отлично различимо название «Шарташ».

Внутри самого здания станции успели бегло познакомиться героиня Ларисы Гузеевой и герой Владимира Ильина. Сам фильм при этом большей частью снимался в двух купе. Так как уезжали герои именно с Шарташа, наиболее логичным было бы предположить, что они — екатеринбуржцы. Но они все-таки оказываются москвичами.

По сюжету фильма двое мужчин и две женщины знакомятся в поезде и, делясь дорожными историями, узнают, что «заочно» они были знакомы и влияли на жизнь друг друга давным-давно, причём порой — по-настоящему отвратительно. Атмосфера фильма — сюрреалистическая смесь комедии и драмы, в которой проверяется теория, что все люди Земли знакомы и связаны между собой друг через друга.

Снимался фильм на базе Свердловской киностудии, и его массовкой тоже были екатеринбуржцы, некоторые из которых помнят «кинокарьеру» станции Шарташ.

— Я снимался в этом фильме в массовке, — рассказал Е1.RU екатеринбуржец Денис Шипицин, — 80% фильма там происходит в купе, но есть съёмки и на станции. Например, как идёт посадка, где участвовал и я. Я вообще рос очень творческим мальчиком, и, когда мне было 12 лет, пришёл на киностудию и сказал: «Я очень талантливый! Давайте, снимайте меня в кино!» Там была пожилая женщина, отвечавшая за детскую массовку, меня туда пригласили, сфотографировали и с тех пор иногда приглашали на съёмки.

В «СВ» Дениса позвали, когда ему было почти 16 — играть пассажира-подростка:

— Это был целый съёмочный день. Стоил такой день, как сейчас помню, 5 рублей, тогда это были хорошие деньги, а чтобы их было больше, я ещё маму с собой взял. Мы привезли с собой старинный чемодан. Сначала мы приехали на киностудию, там нас посмотрели, тем, кто был без реквизита, раздали какие-то сумки, посадили нас всех в автобус и увезли на станцию (я возле павильонов успел мельком увидеть Евгения Стеблова). На станции нам пришлось ждать ещё часа три, пока выставляли камеры. Мы снимались в сцене, где Лариса Гузеева выходит из здания станции, кричит носильщику, который везёт чемоданы, а мы всей толпой идём за ним. Носильщик подъезжает, мы идём к поезду, там её героиня садится в вагон и уезжает.

Удалось екатеринбуржцу пообщаться и с самой Гузеевой — после съёмок, перед тем как она исчезла со съёмочной площадки.

— Ну, это, конечно, было на уровне «Здравствуйте, вы Лариса Гузеева?» Я её помнил по фильму «Жестокий романс» и спросил её — вы снимались там-то? Она сказала — да, там-то. Я попросил у неё автограф на каком-то клочке бумажки, который сейчас уже не найти. Она тогда была молодой, стройной, симпатичной. Она, конечно, и сейчас симпатичная, но тогда она была молодой и симпатичной априори, — вспоминает Денис.

По его словам, эпизод на станции переснимали несколько раз, но тогда казалось, что это репетиция, потому что камер не было видно. Где они стояли, стало ясно только через год, когда фильм вышел в прокат. Юному актёру массовки к этому времени уже исполнилось 16 лет, и он смог попасть в кинозал.

— «Обнажёнка» там была не такая, как в эротических сценах. Она, насколько я помню, сопровождает там юмористический сюжет, — говорит Денис. Но вскоре рассказывает нам и о том, что фильм «СВ» при выходе в прокат был очень популярен и собирал полные залы. Не в последнюю очередь благодаря тому, что информация о таких эпизодах передавалась быстро и работала как реклама. Сам Денис побывал на фильме (в кинотеатре Совкино, где вместо кресел были деревянные стулья) несколько раз, чтобы показать свой эпизод всем своим друзьям.

— А вообще на этой станции я бывал в детстве, — вспоминает он. — Мы жили недалеко от зоопарка, ближайшая железнодорожная станция была как раз Шарташ. Это из разряда детских воспоминаний — мама сидит на лавочке, я бегаю туда-сюда. Это только сейчас, глядя на фото, понятно, что это была целая эпоха, а тогда это была обычная деревянная станция: она пахла этим деревом, она пахла людьми, она была живая…