"Дочка прожила 5 минут": екатеринбурженка наказала врачей за погибшего "ребёнка из пробирки"

На прошлой неделе Кировский районный суд вынес решение по делу семьи из Екатеринбурга, которая потеряла своего первенца. Отвечать пришлось врачам детской горбольницы № 10 на Комвузовской, 3. Супруги – 32-летняя Мария и 31-летний Денис (имена изменены по просьбе героев публикации. – Прим. ред.) – 5 лет пытались стать родителями, но долгожданная беременность всё не наступала.

В 2014 году пара обратилась в Центр семейной медицины, где за 117 тысяч рублей Маше провели процедуру ЭКО (экстракорпоральное оплодотворение и перенос эмбриона). К счастью родителей, эмбрион прижился и стал развиваться. Девочке даже успели дать имя – Варвара.

С 14 апреля по 30 октября 2014 года будущая мама находилась на учёте в перинатальном центре на базе МБУ "ДГБ №10", регулярно посещала врача акушера-гинеколога, выполняла все его рекомендации и назначения. Никаких пороков развития плода на скрининговых УЗИ не было. Всё шло по плану.

– 31 октября я поступила в роддом на сроке 38 недель. Сделали кардиотокографию плода, никаких отклонений не было. Пролежала сутки, ничего не происходило. А 1 ноября в 12:30 у меня отошли воды, – вспоминает Мария.

После этого, как следует из выводов экспертов, врачам надо было не терять время, а делать кесарево сечение, тогда бы дочь Марии и Дениса была жива. Но медики опоздали как минимум на два часа, и решение было принято слишком поздно. В итоге, вспоминает Мария, её дочка прожила 5 минут. Малышка весила чуть больше 3 килограммов и была ростом 50 сантиметров – то есть вполне себе доношенный ребёнок.

– Врач Ольга Перевозкина приняла это решение только в два часа ночи 2 ноября. В итоге ребёнок родился на 1 балл по шкале Апгар (10-балльная шкала оценки состояния новорожденных. – Прим. ред.). То есть фактически неживой: без крика и дыхания, с бледной окраской кожи. Прожил 5 минут. Потом ещё 30 минут реанимации – и смерть. К реаниматологам претензий нет: они сделали всё, что могли, – рассказал Е1.RU юрист семьи (сам врач-анестезиолог) Вадим Каратаев. – Клинический диагноз ребёнка сформулирован следующим образом: "Сочетанная гипоксия тяжёлой степени. Гиповолемический шок. Дыхательная недостаточность III ст. Аспирационный синдром".

Операция кесарева сечения прошла с трудностями. Позже на суде врач, которая принимала роды, сказала, что за 14 лет работы она первый раз видит такое строение – "парадоксальное утолщение передней стенки матки". К ребенку ей пришлось буквально пробираться. Плюс плацента располагалась на передней стенке матки. Это можно было увидеть на УЗИ, но его в роддоме не сделали.

– 9 минут длилось извлечение ребёнка. Причём достали его за ножки. Разрез пришлось продлевать. Шла кровь из-за разрезанной плаценты. А роженица всё это время в сознании под спинальной анестезией. Она всё это переживала, видела, что врач нервничает, кровь льётся, – говорит адвокат. – Но разрезанная плацента – это не криминал, хотя можно было отследить её расположение, если было бы сделано обязательно по приказу Минздрава УЗИ. Согласно выводам экспертов, в самой технике операции дефектов нет. Гипоксия как причина смерти связана именно с несвоевременностью выполнения операции, а не с техникой её исполнения. Просто это добавляет неприятных впечатлений во всю историю: и так всё уже плохо, так ещё и в полость матки войти не можем.

А дальше в вопросе, кто виноват и почему погиб доношенный ребёнок, разбирались судмедэксперты. По словам адвоката, врачи опоздали на два с половиной часа: кесарево нужно было делать не позже чем в 22:30.

– Выводы экспертов основывались в том числе на данных кардиотокограммы (две кривые, совмещённые по времени: одна из них отображает сердцебиение плода, а другая – сокращения матки. – Прим. ред). Если сказать простым языком, то эти сокращения были хаотичными, не синхронными, какие-то участки сокращались сильно, какие-то слабо. Они были направлены не на продвижение плода. Это было не диагностировано и не пролечено. А отсюда уже последовала гипоксия плода, связанная с неравномерными маточными сокращениями, – говорит Вадим Каратаев. – Она его просто задушила внутриутробно. Дефектов при проведении операции экспертиза не выявила. Хотя я с этим не согласен.

На снимках кардиотокограммы видна кривая маточных сокращений. Но во время пиков сердцебиение малыша затихает, а в какой-то момент и вовсе останавливается. Тогда врач пишет заключение: потерян сигнал аппарата. Но потом сердцебиение вновь выравнивается.

– Эта история очень похожа на дело ещё одной семьи, где женщина родила мёртвым одного из близнецов. Там тоже была процедура ЭКО, эта же больница № 10. Там она несколько дней проходила с мёртвым плодом внутри. Тогда тоже 2,5 часа водили по животу аппаратом КТГ. Не могли понять: два сердца бьются или одно. Это был апрель 2014 года, а это осень 2014 года. Ничего не меняется, – констатирует правозащитник.

15 июня Кировский районный суд встал на сторону супругов, потерявших свою малышку. По решению суда, больница должна выплатить родителям 2 миллиона рублей (моральный вред), плюс возместить расходы на судмедэкспертизу, адвоката, на погребение ребёнка и на процедуру ЭКО. В итоге получилось 2 миллиона 250 тысяч рублей.

Врачи не согласны с решением суда и планируют его обжаловать. Мы публикуем комментарий больницы полностью без сокращений:

– Согласно результатам судебно-медицинской экспертизы, действительно, была выявлена косвенная связь между оказанием медпомощи и смертью ребёнка. Причём эта связь названа судебными медиками именно косвенной, а не прямой. Результат экспертизы не подтвердил основные факты, предъявляемые истцом при возбуждении данного иска – в том числе и якобы неправильно выбранную технику выполнения оперативного вмешательства, которая могла стать причиной смерти новорожденного. Объективно непосредственной причиной смерти ребёнка явились технические сложности проведения операции кесарева сечения, обусловленные индивидуальными особенностями организма матери, которые мы не можем обсуждать публично по этическим соображениям. Мы понимаем, что смерть ребёнка – это, безусловно, огромная трагедия для его родителей, и полностью осознаём степень ответственности врачей. То, что произошло, является также и трагедией для самого врача, проводившего операцию кесарева сечения, так и для всего коллектива нашего центра. Операцию проводил опытный врач, который в течение более 10 лет успешно проводит как рутинные операции кесарева сечения, так и более сложные оперативные родоразрешения. Но каждое медицинское вмешательство имеет свои риски неблагоприятных исходов. Так, проведение операции кесарева сечения, по данным мировой статистики, в 15 раз повышает риск неблагоприятного исхода как для матери, так и для ребёнка по сравнению с естественными родами. Считаем, что именно по этой причине, с учётом всех рисков оперативного акушерства, судебными медиками определена лишь косвенная причинно-следственная связь между смертью ребёнка и операцией кесарева сечения – хотя в данном случае по медицинским показаниям иного способа появления малыша на свет просто не было. Поэтому мы не можем согласиться с решением, которое было вынесено в суде в части материальной компенсации стороне истца, и в ближайшее время намерены подать на апелляцию, – прокомментировала ситуацию заместитель главного врача ДГБ № 10 по медицинской части Ольга Ксенофонтова.

А супруги в ближайшее время вновь планируют стать родителями с помощью ЭКО. Только в этот раз в другой больнице.