"Девяностые - неплохое время": о чём говорил Андрей Макаревич с поклонниками в Ельцин-центре

В последнее время Андрея Макаревича преследовали за его политические взгляды. Концерты "Машины времени" странным образом отменялись или срывались в разных городах страны, в том числе и в нашем городе. Но Екатеринбург не был бы Екатеринбургом, если бы его жители не отстояли своё право приглашать и слушать тех артистов, которых они любят и ждут. Андрея Макаревича пригласили встретиться с поклонниками в Ельцин-центре.

Некоторые политики объясняли "срывы" концертов Макаревича тем, что билеты на его выступления якобы плохо продавались. Вчера в зале Ельцин-центра не было свободных мест – многим пришлось сидеть на полу, на лестницах.

Что символично – открывал встречу лично глава города. В феврале, когда в Екатеринбурге сорвался концерт "Машины времени", Ройзман заявил, что екатеринбуржцы всё равно увидят Андрея Макаревича и он найдёт для него площадку.

– У Андрея много стихов, которые не стали песнями. Это произведения поэта с отчётливым голосом, – сказал в начале встречи Евгений Ройзман.

Сам Макаревич добавил, что никогда не пробовал организовывать подобные собрания, а стихи со сцены читал, пожалуй, только один-два раза.

– Это был хороший формат 25 лет тому назад, когда люди с гитарами выходили на зрителя. Тогда такое мероприятие называлось не концертом, а встречей, – рассказал Макаревич.

Музыкант читал свои стихи, пел песни и отвечал на вопросы из зала. Екатеринбуржцы спрашивали много. Макаревич старался найти ответы на все вопросы, до последнего. Одни из самых интересных мы публикуем сегодня.

Нет, во мне не разочаровались друзья, когда я открыто обозначил свои политические взгляды. Во-первых, я никогда их не скрывал, во-вторых, друзья, они потому и друзья, что с ними ты совпадаешь во вкусах и убеждениях. Да, есть знакомые, с которыми я разошёлся во взглядах. Ну, что теперь делать? Их право. Это не значит, что надо кому-то бить морду.

Истинный художник должен активно выражать свою гражданскую позицию? Настоящий художник должен быть только настоящим художником, он может вообще ничего не выражать.

Я поддержу Евгения Ройзмана на выборах. Просто потому, что, к сожалению, не так много людей, кого хочется поддерживать.

За последние пару лет я настолько устал от того, что у нас называется политикой, что стараюсь себя не расстраивать. Люди – мазохисты: к примеру, надо плеваться, но при этом продолжать смотреть телевизор. Выключи его, пойди и читай книжку.

Музей Бориса Ельцина у вас замечательный. Его великолепно срежиссировали. Обычно при слове "музей" мы представляем себе что-то скучное, пыльное и назидательное. Ваш музей сделан именно режиссёром: проходя по залу, ты будто переживаешь спектакль прошлого. Даже запахи здесь удивительные. У нас в стране два подобных качественных музея – "Еврейский музей и центр толерантности" в Москве и ваш.

90-е у всех были неодинаковые – каждый жил по-разному в разных местах. У меня сохранились обрывочные воспоминания. С одной стороны, было чувство постоянной опасности – шёл по улице и постоянно оглядывался. Хотя нам повезло в какой-то степени: вся братва к "Машине времени" относилась хорошо.

90-е – неплохое время. У нас была свобода, мы были молодые, весёлые, и нам никто не мешал делать то, что мы должны были делать.

Как я себя чувствовал, выступая на баррикадах в августе 1991 года (музыкант выступил перед защитниками Белого дома, поддерживая Бориса Ельцина. – Прим. ред.)? Смешно я себя чувствовал. Шёл дождь, была ночь. А инициативная группа думала, что удержит людей, которые стоят в "живом кольце". Напрасно! Ведь никто тогда не расходился. Когда притащили колонки и привезли какую-то ужасную гитару, я всё время ждал, что коротнёт провода и мне даст по губам 220 вольт, что было бы крайне неприятно… Все тогда кричали: "Битва с дураками" (песня Макаревича. – Прим. ред.). Мы стояли мокрые, но у нас всё получалось.

Россия не сможет прийти к формату СССР. Может быть, кому-то этого хочется, но не получится. Советский Союз существовал в совершенно других условиях: не было интернета, не было информации, легко было повесить железный занавес и убедить людей, что чёрное – это белое. И люди верили. Сейчас тоже верят. Но занавес уже невозможен всё равно. У меня в последнее время растёт ощущение, что Земля очень маленькая, и сейчас она болеет. Все ураганы, землетрясения, необъяснимые изменения климата и то, что происходит между людьми – звенья одной планетарной цепи. На нас влияет солнце, космос, и надо это пережить, оставаясь нормальным, разумным и неозлобленным человеком.

Я не слушаю современную музыку. Я сторонник "волновой теории" и уверен, что всё состоит из фаз. Не потому что я такой старый "пердак" и хочу рассказать, что в наше время была музыка. Нет. Просто нам сильно повезло: в конце 60-х произошёл взрыв музыкального изобретательства, а перед этим был взрыв в 30-х – начале 40-х годов в джазе. Сейчас, к сожалению, из этого буйства фантазии получилась мощная индустрия, которая приносит большие деньги. Артистов теперь делают на высоком технологичном уровне. Но мне это неинтересно. Я люблю слушать музыку эпох, когда она нарождалась. Например, Булата Окуджаву я услышал маленьким мальчиком, задолго до того, как узнал о The Beatles. Окуджава был записан на магнитофонной плёнке у друзей моих родителей вперемешку с какой-то кабацкой блатнятиной. Спустя десять лет он перемешался в моей голове с "Битлами" и из этого, видимо, получилась "Машина времени".

У меня порядка 50 любимых фильмов. И я с большим интересом наблюдаю, как во всём мире настоящее кино перебирается в сериалы. И как у нас этого пока не происходит. Или происходит, но редко. В сериалах кино превратилось в вариант детской компьютерной игры. Но к качественным фильмам это не имеет никакого отношения.

Да, я люблю готовить. Я не только вёл программу "Смак". Я её придумал. Вообще, когда готовишь пищу, голова отключается, ты работаешь на интуиции. Для самого себя готовить глупо. Готовить нужно для гостей.

Моё отношение к жизни не поменялось. Может, в молодости я был несколько идеалистично настроен. Например, я был убеждён, что если кто-то – хороший музыкант, то он просто не может быть плохим человеком. Пару раз со страшной силой нагрелся на этом правиле. Музыкант – всего лишь профессия. Сейчас ловлю себя на том, что человечество в целом на трезвую голову полюбить уже не получается. Хотя человечество и люди – это не совсем одно и то же, и я в людей по-прежнему верю.

Люди страшно хотят выявить виноватого и показать на него пальцем. Когда появилась песня "Марионетки", то шли яростные споры на тот счёт, про кого она – про съезд комсомола или про съезд партии. Я тогда говорил: "Ребята, это про всех".

Иногда в мире происходят глупости, и их количество, так же, как и количество мудрости и добра – постоянно. Но надо думать о хорошем. Когда люди смотрят двенадцать фильмов о том, что взрываются небоскрёбы, то в конце концов они взрываются. Давайте вместе думать о хорошем.

Я слушал про "Дни Макаревича" в Екатеринбурге (митинг горожан в поддержку музыканта из-за отмены его концерта в 2014 году. – Прим. ред.). Читал в интернете, что на холоде собрались люди, кто пел мои песни. Было приятно. В итоге, конечно, никто не сознался, почему отменили концерт. Кто-то нагадил и убежал. Этой осенью, я уверен, мы к вам приедем.