Каменное сокровище Екатеринбурга: Консерватория имени Мусоргского — частичка Петербурга на Урале

Е1.RU представляет первую часть проекта, посвящённого «каменным сокровищам» Екатеринбурга — самым красивым и необычным каменным домам, уцелевшим в городе. В этих материалах мы будем, как и в цикле «Деревянное сокровище Екатеринбурга», рассказывать о самих зданиях, историях и людях, с которыми они связаны.

Начать проект мы решили с самого первого каменного дома Екатеринбурга — здания канцелярии Главного управления заводов на углу проспекта Ленина и улицы 8 Марта. Сейчас в нём находится Уральская консерватория имени Мусоргского. Из каменных построек старее этого сооружения в столице Урала только Плотинка.

Еще в 1723 году на этом месте находился дом — побелённая известью «мазанка». В нём была горная канцелярия, в которой работали основатели города Василий Татищев и Вильгельм де Геннин. По личному поручению Петра Первого они прибыли на Урал наводить порядок в горной промышленности.

Безусловно, основателей города такие условия после столицы не слишком радовали, да и учреждению, которое контролировало все уральские заводы, требовалось более внушительное здание. Возводить его решили на манер строящегося Санкт-Петербурга. Вопрос цены был делом вторым.

Заказ отдали иностранному архитектору, который разработал современное двухэтажное кирпичное здание с высокой крышей на «голландский манер» и 34 комнатами. Стройку поручили тюменским и соликамским каменщикам. Они возвели сооружение в 1737–1739 годах, ещё несколько лет ушло на отделку. В 1830 году к зданию достроили третий этаж и приделали два четырёхколонных портика.

Управление заводов просуществовало здесь с момента основания до советского времени, и даже после революции здесь расположились советские управления тяжёлой и лёгкой промышленности Урала — Облтяжпром и Обллегпром, рассказала E1.RU профессор кафедры теории музыки и историк здания Людмила Шабалина.

— В начале 30-х Свердловск становился важным промышленным центром страны, сюда ехали люди, которым надо было дать образование, занятие. В городе были деньги, ресурсы, и поэтому решено было сделать его ещё и культурной столицей — открыть консерваторию, — рассказывает Людмила Шабалина.

В газетах писали тогда «Свердловск должен стать флагманом образования всего региона», так что здание для Консерватории выделили в самом центре города — там, где сидели Облтяжпром и Обллегпром. Но выселяться сразу они не захотели.

— Приказ о выселении управлений уже подписали, а они всё не хотели переезжать, — вспоминает Шабалина. — Тогда руководство вуза посадило музыкантов с духовыми инструментами перед кабинетами чиновников — «разогреваться». От этих трубных звуков управленцы съехали в самые короткие сроки.

Как тогда было принято, шефствовать над новыми учреждениями поставили старших товарищей из Московской консерватории. На экзамены в Свердловск приехало всё руководство московского вуза. А через год в консерватории дал концерт пианист и дирижёр, один из крупнейших композиторов XX века — Сергей Прокофьев. С тех пор малый концертный зал носит его имя. Самой же консерватории присвоили имя Модеста Мусоргского, к столетию со дня рождения великого композитора. Кстати, это до сих пор единственный музыкальный вуз его имени в стране.

В Великую Отечественную войну в уральской консерватории преподавала музыкальная элита всего Советского Союза: на Урал эвакуировали части Московской и Ленинградской консерваторий и полностью Киевскую.

— Одно время консерватория даже называлась Уральско-Киевской, — рассказывает Шабалина. — В Свердловск тогда приехали лучшие преподаватели. У них был не большой выбор — или идти преподавать в школу, или продолжать карьеру в высшем учебном заведении — заниматься любимым делом. Многих тогда устраивали даже на полставки — это гарантировало получение продовольственных карточек.

В 1957 году в Свердловск приехал Дмитрий Шостакович. На встречах с ним были неимоверные аншлаги.

— Он был в зале на третьем этаже. Как сейчас помню — зал был набит до отказа. Невозможно было ни сидеть, ни стоять, в коридоре были открыты двери, — вспоминает Людмила Шабалина. — Посмотреть пришли все — это же такая величина! Я была ещё школьницей, нас завели со стороны артистической комнаты, и я смотрела на спину маэстро. Он так и не повернулся лицом. Но его спину я запомнила навсегда.

Свой окончательный внешний вид консерватория обрела в 1967 году: после войны стало ясно, что места для всех желающих учиться музыке в историческом здании не хватает, к тому же у консерватории так и не было собственного большого зала для выступлений. Так что к зданию сделали пристрой, благодаря которому появились внутренний дворик и большой концертный зал.