В моей жизни
Не знаю, как вы, а я верю в неслучайность совпадений, мировой узор, мойр с веретенами и прочую романтическую ахинею. Даже когда это касается вещей абсолютно приземленных. Очередное "совпадение" приключилось неделю назад: пока в Музее истории Екатеринбурга разбирали выставку "Путешествие свердловского гурмана", бережно извлекая из витрин посуду и кухонную утварь и сворачивая в рулоны фотографии Большого Урала и кафе-мороженого "Пингвин", городские новостные агентства сообщили о закрытии ресторана "Океан". Было заявлено, что двое соучредителей продают свою долю, и вскоре на месте советской легенды заработает очередное заведение американской сети быстрого обслуживания. Так что посвященный "Океану" раздел выставки нежданно-негаданно превратился в "прижизненный памятник" последнему сохранившемуся бренду гастрономического Свердловска.
Вокруг меня
"Физиономия" города меняется до неузнаваемости, и заведений с историей практически не осталось. Рабоче-крестьянская пельменная на Горького сменилась респектабельным рестораном рыбной кухни, а пельмени со сметанкой – устрицами и карпаччо из сибаса; на первом этаже гостиницы "Большой Урал" больше не потчуют солянкой и не поют про "Костю-моряка", зато ловко скручивают роллы и транслируют что-то нейтральное через динамики; ресторанный комплекс "Космос" сохранил свое название, но во всем остальном решительно отмежевался от своего легкомысленно-варьетешного прошлого.
Это не хорошо и не плохо, это жизненно. Тем интереснее извлекать с чердаков памяти истории и сюжеты, казавшиеся прежде житейскими и малоинтересными. После долгих лет пренебрежения ко всему "низменно-бытовыму" проснулся интерес к простым человеческим радостям, возможно даже избыточный, но когда была в моде умеренность? Появились многочисленные путеводители и гиды, ранжирующие все – от химчисток до спортивных клубов. Вслед за ними захотелось систематизировать прошлое: не только, что обсуждали, читали, кому молились, но и что слушали, где одевались и чем питались. И тут выяснилось, что многие подробности живы лишь в воспоминаниях.
Казалось бы, всё же помним. Кафе "Пинвгин"? Ну, конечно, воскресные выходы в свет, вкуснейшие шарики в металлических креманках, пингвины в арктических льдах, да-да… "Уральские пельмени"? Как же, как же… Такие очереди стояли. Панно еще нелепые висели и надписи психоделические: "Скушай, милая, пельмень, будешь прыгать, как олень". И рестораны, и хамоватые официанты, и разухабистые лабухи… А где оно все? Как показать? Где посуда? Где меню, где фотографии? Помилуйте, кто ж это хранить станет?!! Вывески, панно, плакаты, салфетки с символикой, ну, хоть что-нибудь? Нет ничего. Одни "устные предания".
Про любовь и первые признания, студенческую вольницу и просаженную стипендию, свадьбы и юбилеи. В общий хор воспоминаний вплетаются рассказы "очевидцев" и участников, директоров, поваров и музыкантов: как проводили утренние линейки для официанток, проверяя длину юбок и цвет чулок; как подавали делегатам очередного съезда такие щи, какие "во Дворце Съездов в Москве не едали"; как боролись с вульгарщиной в репертуаре оркестра… Из этого составилась выставка, этакий "заповедник" советского быта, и очень вовремя, как показали последние события. Еще успели что-то собрать, записать, оцифровать, зафиксировать маршруты свердловских гурманов, прежде чем "координаты" будут окончательно утеряны.