«То, как мы сегодня живем, приводит к вымиранию страны». Эксперты — о яме, в которую рухнула Россия

В нашей стране сейчас самая низкая рождаемость за 25 лет. Недавно Росстат опубликовал новые данные. Так, в первой половине 2024 года родилось 599 600 детей. Это на 16 тысяч меньше, чем за такой же период 2023-го. Но и тогда был отмечен антирекорд: за весь год на свет появилось 1,264 миллиона малышей. Это самый низкий показатель с 1999-го (тогда было лишь 1,214 миллиона). Цифры попали в информационное поле, и тему демографии подняли снова.

От политиков посыпались предложения, как убедить народ больше рожать. Работодателям советуют ввести на предприятиях коэффициент рождаемости, а передовиков демографического фронта поощрять тендерами и госзаказами. Есть и еще идеи: ввести налог на бездетность, поработать над идеологией, продвигающей многодетность, спасать браки: отправлять супругов перед разводом к психологам…

А депутат Госдумы Ирина Филатова, выступая в эфире радио «Говорит Москва», заявила, что «идеи бездетности, нетрадиционных отношений, замены семейных ценностей потребительством, саморазвитием, кошечками и собачками должны исчезнуть из информационного поля на всех уровнях». По ее мнению, социальная политика и доходы на рождаемость не влияют, потому что в странах, где высокий уровень жизни, с демографией всё так же печально.

Как так вышло, что мы рухнули в демографическую яму, как в 90-х? Почему у нас не хотят рожать много детей и как простимулировать обратное? Поговорили об этом с учеными-демографами Юрием Крупновым и Алексеем Ракшой, а также с председателем Комитета Госдумы по вопросам семьи Ниной Останиной.

Недавно с подачи депутата Нины Останиной все услышали, что в России нужно проводить специальную демографическую операцию. Это было сказано на Восточном экономическом форуме, где обсуждают развитие Дальнего Востока. Останина пояснила нам, что изначально посыл про спецоперацию пошел от выступавших там ученых-демографов. Она их поддержала и поделилась с нами своими мыслями.

— Форум называется «экономический», но понятно, что Дальний Восток могут развивать только люди. А у нас обезлюдел не только Дальний Восток, у нас серьезные проблемы с утратой национальной идентификации, — объясняет депутат.

Она приводит статистику: число женщин, способных рожать, каждый год сокращается на 400 тысяч. По словам Останиной, мы оказались в таком демографическом кризисе, что нужны чрезвычайные меры:

— Вопросы демографического суверенитета столь же остры, как и завоевания технологического суверенитета, экономической независимости. Об этом на форуме говорили ученые РАН. Именно они сказали, что по масштабам задач проблемы демографии сегодня сравнимы с проблемами, которые решают на фронте, нам сейчас нужна специальная демографическая спецоперация. И я поддержала их. Это, по большому счету, вопрос даже не демографический, а политический. Способны мы сделать этот прорыв или нет.

Кстати, Нина Останина не согласна с мнением некоторых демографов, что можно выбраться из ямы с помощью мигрантов. Она отмечает, что это «не наш путь».

— Потому что вопросы нашей национальной безопасности решать будут не мигранты. Их решают те, кто здесь родился, знает историю своей страны, гордится ею, готов защищать, — уверена глава думского комитета.

Также, по ее словам, не стоит успокаиваться, объясняя всё неким международным трендом — мол, рождаемость падает везде:

— Во-первых, не везде. Во-вторых, мы сейчас смотрим на Восток (в плане сотрудничества), смотрим на Восточную Азию, африканские страны. Я не к тому, чтобы равняться на них. Но факт в том, что в странах, где есть рост рождаемости, начали задействовать социальные инструменты, которые еще 30 лет назад существовали у нас. А сейчас мы их потеряли: бесплатное дошкольное образование, бесплатное дополнительное образование, бесплатный отдых, оздоровление…

Нина Останина привела пример с Дальнего Востока: из 4 тысяч абитуриентов вуза только 500 в итоге учатся на бесплатной основе, остальные платники. Стипендия у бюджетников — 3 тысячи, общежитие стоит 13 тысяч:

— И, кстати, вы думаете, кто-то выделяет молодой семье комнату? Нет. Муж и жена живут в разных. В Год семьи мы так заботимся о семье. Системные государственные меры должны быть во всех сферах.

По поводу социальной поддержки депутат высказалась эмоционально:

— И не надо вот этого: не можем, денег нет, но вы держитесь. Деньги есть. Если пощипать отдельных генералов в одном известном министерстве, то хватит на то, чтобы выплатить дальневосточный коэффициент всем пенсионерам, которые лишены его сейчас. Пенсионеры, конечно, не дадут прироста населения.

При этом Останина считает, что «только материальными мерами, например пособиями, мы проблему не решим».

— Самое главное всё-таки — это вопрос перспективы, уверенности в будущем: смогу ли я завтра отправить ребенка в детский сад, получит ли он хорошее образование в школе, сможет ли получить высшее образование. Это вопрос доверия к власти, ее авторитета, — отмечает депутат.

По ее мнению, подрастающее поколение должно быть уверено, что образование, медицина, высшая школа, средняя школа в России — лучшие в мире и что приоритет госполитики страны — это семья:

— Не семьи высоких чиновников и олигархов, а все наши российские семьи от Калининграда до Дальнего Востока. Когда обычная семья будет в центре внимания, мы и двинем вперед проблемы демографии. И важное звено в этой цепочке — многодетная семья, потому что прирост населения дает такая семья, в которой минимум трое-четверо детей. Поэтому и надо поддерживать их.

Независимый демограф Алексей Ракша предлагает конкретный механизм, чтобы простимулировать людей «здесь и сейчас».

— Глупо и недопустимо сравнивать Россию с Африкой и нищими странами. В России рождаемость детей зависит от доходов населения, поэтому маткапитал сработал, но, поскольку сейчас он введен на первого ребенка, он работать перестал, — уверен ученый.

По словам демографа, в России благодаря маткапиталу начиная с 2007 года появилось на свет около 2,5 миллиона детей. Которые, по мнению нашего собеседника, в ином случае не родились бы никогда.

— Первое, что можно сделать сейчас, — ввести два больших маткапитала на второго и третьего ребенка — по 1,5–2 миллиона рублей. И это даст прирост рождаемости на 15%. Что сразу же сделает Россию лидером или одним из лидеров в Европе. На это нужно примерно 1,2 триллиона рублей в год — 0,7% от ВВП, — считает Алексей Ракша.

Еще он отметил, что ситуация всё же не такая плохая по сравнению с 90-ми, если учитывать, сколько детей рожает одна женщина:

— Сейчас на женщину приходится 1,44–1,45 ребенка, то есть 144–145 детей на сто женщин. В 90-х было и 120, и 125. Нет ни одного года в 90-х, когда рождаемость была выше, чем сейчас.

Алексей Ракша объясняет сегодняшний спад рождаемости отголосками 90-х — спадом тех времен. Прямого влияния нынешней непростой ситуации на демографию, по его мнению, пока не прослеживается.

Ученый-демограф Юрий Крупнов, председатель Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития — наш постоянный эксперт. Беседа с ним была самой долгой и эмоциональной. В начале разговора он привел цифры Росстата.

— У нас сейчас 8,3 ребенка рождается на тысячу человек. Такой ситуации раньше не было. Было 8,7 или 8,6 — это показатели 90-х годов. Этот более информативный показатель, в отличие от общего количества родившихся, — отметил ученый.

Но, как он объяснил, не стоит делать вывод, что сейчас хуже, чем в 90-х. Этот показатель, по словам Юрия Крупнова, тоже не абсолютно истинный. В наши дни пусть немного, но подросла средняя продолжительность жизни. И логично, что на тысячу чуть более старших людей рождаемость будет выше, чем на тысячу более молодых.

— Сравнивать эти десятые доли — неблагодарное дело. Если убрать специфику 90-х, погрешности, то, в принципе, получаются примерно одни и те же цифры. И, на мой взгляд, эти сравнения бессмысленны. Есть одна причина нынешнего спада: в 90-е была демографическая яма. Это значит, что количество родившихся девочек резко упало. Сейчас эти девочки достигли детородного возраста. Их меньше — поэтому они рожают меньше детей. Та яма 90-х переползла к нам. Рождаемость в связи с тяжелыми событиями XX века [Второй мировой войной] идет скачками, рисунком можно изобразить так: яма — бугорок. 90-е годы — яма, потом пошел рост.

Не понимали, что демография идет скачками: то бугорок, то яма, и при них же скоро будет очередная яма, в которой мы сейчас и оказались. И в 2054-м тоже будут обсуждать очередной спад, — считает наш собеседник.

В отличие от Алексея Ракши Юрий Крупнов уверен, что введение маткапитала в целом не повлияло на рост рождаемости.

— Его влияние очень незначительно. Рождаемость из-за маткапитала повысилась максимум на 3–5%. Сложно приводить конкретные цифры, это ведь не физические законы, много разных факторов, — считает ученый.

По его словам, рост уже шел по всем прогнозам. Когда ввели маткапитал, люди, которые планировали второго ребенка, родили раньше, ускорили свои планы:

— Это называется отложенное рождение. Был всплеск, но этот всплеск, получается, «съел» число рожденных детей у следующего времени, большинство людей ведь не стали рожать третьего. Важная роль материнского капитала не в том, что он повышает рождаемость, а в том, что он удерживает существующий уровень. Рассуждать: «Сейчас усилим программу материнского капитала, например, на 20% — и на 20% будет рост» — это безумие, это абсолютно не отражает реальность. Так не работает нигде в мире.

— А что работает?

— Сказать точно, как и что работает, не может никто. Это колоссальная, глобальная проблема. Впервые во всемирной истории человечество отказывается рожать. Вот говорят, дело в том, что нет стабильности. Стабильность — это абстрактное обоснование, у нас в стране простое демографическое воспроизводство прекратилось в 1964 году. У нас что, в 1964-м была неуверенность в завтрашнем дне? Не было такого! И все разговоры, спекуляции на эту тему надо запретить. Это просто пиар, безумные мысли и фантазии.

Всё это разговор ни о чем. Представьте, в какой-то местности люди чаще болеют раком. И вы не знаете, что причина в каком-то очаге радиоактивности. Вы лечите людей луком, свежими овощами, советуете чаще бывать на свежем воздухе. Но никто не знает, что есть очаг и этот очаг не открыли. Та же самая ситуация с вопросами, связанными с демографией. Это демографическая катастрофа, мы вымираем, к концу столетия нас останется половина, — уверен ученый.

По его словам, чтобы серьезно разбираться, нужно создать проект, собрать лучшие умы человечества (не только России), вести серьезнейшие разработки, сравнимые с разработками атомных проектов, только демография сложнее:

— Прежде всего — определить, чего мы хотим в ближайшие 20–30 лет, это минимальный срок, чтобы начать что-то делать. Дальше определить ближайшие 100 лет. Нам нужна демографическая 30-летка, демографическая 100-летка. Вот уровень решения вопроса.

— Как-то в предыдущей нашей беседе вы высказались, что материальные блага не влияют на рождаемость.

— Материальное благополучие — необходимое условие для рождения детей. Сейчас среди наших бюрократов популярно говорить, что важнее духовные, традиционные ценности. Нравится мысль, что от денег ничего не зависит. Модная линия — видимо, чтобы кто-то из них мог оставить деньги на более важные задачи, себе.

Наша семья чудовищно недофинансирована, нуждается в социальной поддержке. Но когда мы создаем условия для рождения детей, то должны понимать: это не означает, что последует демографический рост. Такой вопрос: есть человеку нужно или нет, чтобы стать инженером? Конечно, нужно. И желательно хорошо. Но какую бы изысканную пищу человек ни ел, это не значит, что он станет выдающимся инженером. Если всех обеспечат благами — не значит, что все побегут рожать.

— А что еще может сделать государство сейчас, кроме социальной поддержки?

— Страна должна понимать, чего она хочет. Это главное условие. Семья с тремя-четырьмя детьми должна стать моделью, нужен культ такой семьи. На эту семью мы должны сориентировать население, чтобы у нас в ближайшие 20–30 лет была половина таких. Это нужно для восстановления простого демографического воспроизводства.

И вся страна должна работать на такую семью, выпускать автомобили на шесть-семь мест, с малым расходом бензина. Должна быть другая индустриализация в стране: чтобы тот, кто является кормильцем, — мужчина или женщина, не важно — мог заработать на всех пятерых-шестерых.

Не потому, что кто-то субсидирует, а потому, что создается качественная и востребованная во всём мире продукция, за которую готовы платить. Семья должна получить не просто подачку, а серьезную экономическую базу. Мы хотим, ничего не делая, решить мировую, глобальную проблему, а нужно вкалывать по всем направлениям, — уверен наш собеседник.

Он подчеркнул, что требуется другая экономика, индустриализация, урбанизация: не мегаполисная, а малоэтажная. Тогда можно попробовать, чтобы что-то получилось:

— Мы должны понимать, что дети — это инвестиционный продукт, каждый ребенок потом в виде налогов дает стране и государству примерно порядка 3–5 миллионов долларов, то есть это инвестиции. И те, у кого больше детей, в будущем кормят страну.

— Помните, мы с вами обсуждали случай: в Екатеринбурге семья с девятью детьми живет в однокомнатной квартире, в очередь встать не могут из-за справки, которую не может получить глава семейства. А вы говорите — дом…

— Да, и эта ситуация дает ответы на все вопросы! Вопиющий случай — и никакой реакции. Можно умничать, что важнее: материальное или духовное, традиционные ценности. Рассуждать о цифрах: 8,3 или 8,7 ребенка на тысячу жителей…

И это происходит не десять лет назад (когда был подъем), а сейчас, когда из каждого утюга говорят о демографии, о детях, но люди продолжают жить в однокомнатной квартире. Вот в этом и суть вопроса, реального отношения к проблеме. То, как мы сегодня живем, приводит к вымиранию страны, — считает ученый.

Прочитайте также интервью с Юрием Крупновым о том, почему часть общества осуждает многодетные семьи.

Мы рассказывали историю многодетной семьи из Екатеринбурга, о которой говорится и в этой статье. Молодые люди познакомились в Лондоне, планировали эмигрировать, но решили остаться в России. Сейчас они живут с девятью детьми в однушке.