«Выбора у них не было»: как семейный ансамбль из Екатеринбурга живет на 33 квадратных метрах

В семье Платоновых трое детей, и все они музыканты. Такая судьба была предрешена еще до их рождения: отец заранее знал, кто и на каком инструменте будет играть. Сначала появилась скрипачка Глафира, ей сейчас 14 лет, потом виолончелистка Аглая, ей 11, а затем самый младший, флейтист Платон, ему 9. У всех детей разница в возрасте два с половиной года. Прочитайте историю творческой семьи.

Отец семейства Алексей Платонов — юрист по образованию. Но его так сильно тянуло к музыке, что он отказался от понятной и стабильной карьеры и поступил в консерваторию, причем без музыкальной школы или училища за плечами.

Хотя его профессиональный путь сначала тоже будто был предрешен: мама Алексея — следователь. Она отдала сына в суворовское училище в Новочеркасске, затем он окончил судебно-прокурорский факультет в Екатеринбурге и даже поработал какое-то время следователем, но быстро понял, что это не его. Всё это время Алексей сам учился играть на инструментах и нашел себя в музыке.

В 26 лет он играл на флейте в небольшом ансамбле. В коллективе был гитарист, любивший выпить. Друзья отвели его к педагогу из консерватории — чтобы и играть лучше научился, и от алкоголя отвлекался. Но в итоге в консерватории оказался Алексей.

— Мы другу говорили — будем оплачивать тебе занятия, ты только за ум возьмись. Он согласился, сходил пару раз и ушел в запой. Ну а профессор заодно прослушал нас и довольно высоко оценил мои данные, спросил, не хочу ли я поступить в консерваторию. И я, конечно, тут же захотел. Вот так благодаря человеку, которому это не надо, мы с другом-контрабасистом получили по высшему вокальному образованию, — вспоминает Алексей.

Его супруга Юлия — художница, которая продолжает писать, но основное время посвящает детям. В увлечении детей музыкой она полностью поддерживает мужа.

— Я сразу знал, что если у меня родятся дети, то они будут играть — одна на том, другая на том... Коль я сам музыкант — проснулся, распелся, давай заниматься — они за этим всем наблюдали и понимали, что никуда от этого не деться. Так что, наверное, выбора у них не было, — говорит Алексей. — Юля поддерживает все наши начинания, и это очень большой плюс. Если бы супруга была против, не было бы всё так гармонично.

Отец делает важное замечание: не будь у детей таланта, насильно заниматься музыкой их бы никто не заставил. Но так как талант заметили — в шесть лет все пошли в музыкалку.

— Всё равно звезды сошлись. У кого-то музыкальный слух есть, у кого-то нет. Он развивается, конечно, с этим можно что-то делать. Но в шесть лет уже точно всё понятно. Не было бы у Глафиры слуха, какая бы скрипка получилась? Максимум на домру, — говорит Алексей.

Алексей понимал, что для ансамбля нужны высокий и низкий струнный инструмент, поэтому дочкам достались скрипка и виолончель. А куда отдавать мальчика? Отец посчитал, что для парня идеальный выбор — это духовые.

— Платон только родился — мы ему уже флейту купили. Инструмент вообще определяет характер человека, и духовики — они более брутальные. И для мальчика это больше подходит, я решил так. Наверное, это мое субъективное мнение, — рассказывает Алексей. — А флейта — инструмент универсальный, он может играть и в симфоническом оркестре, может играть и джаз, и эстраду. И в армию пойдет служить в музроту. Думаю его еще на саксофон отдать.

В большой семье работает только отец: он много лет играет на улице. Не останавливают даже суровые уральские морозы, наоборот, говорит, чем холоднее — тем больше денег можно заработать.

— Какой-то логики в выборе места нет. Зимой на улице заработки выше. Лучше играть на Плотинке, возле метро, на Вайнера... Во-первых, конкуренции нет. Сейчас выйдешь на Вайнера — на каждом шагу гитарист стоит, а зимой их не так много, — объясняет Алексей. — И в выходные, допустим, лучше платят. Я этим занимаюсь много лет, и у меня уже наработано всё. Я знаю, когда нужно [выходить играть], где и как.

Однажды Алексей взял с собой играть и детей. Хоть людей на улице было немного, заработали они, по словам мужчины, хорошо. Но не обошлось без скандала, после которого Глафира сказала, что больше таким заниматься не будет.

— Женщина какая-то попалась неадекватная. Требовала микрофон, хотела спеть. Потом говорила, что будет жаловаться из-за того, что мы ей микрофон не отдали. Глафира заявила, что она больше в этом не участвует, а она у нас вроде как форвард. Куда мы без нее? Да и не должны дети вроде как работать, пускай у них будет счастливое детство, — говорит отец.

Сам мужчина зарабатывал не только игрой на улице. Во время пандемии коронавируса, когда прохожих стало заметно меньше, он устроился в школу учителем музыки, но с трудом выдержал один год. Алексей признаётся, что ему и так непросто дается общение с людьми, а заинтересовать музыкой десятки детей — задача не из легких.

— Это тяжелая работа. Вообще с людьми общаться тяжело. Когда их много, а если это еще и дети... Не смог я, устал. В конце года просто сказал, что нет, сил моих больше на это нет. Я до сих пор вспоминаю [с ужасом], — признаётся Алексей.

Заработок на улице предсказать невозможно, но на вопрос, выходит ли в месяц тысяч 40 рублей, Алексей уверенно отвечает: «Не меньше точно». Хотя признаётся, что на большую семью этого недостаточно. Но никакой обреченности или жалоб на жизнь в этих словах не чувствуется.

— Мы нуждаемся в деньгах, но это, видимо, такая штука, что от этого не избавиться никак. Но мы получаем пособия, по многодетности там... — перечисляет Алексей.

Живут Платоновы и правда скромно. Это старенькая кирпичная двухэтажка на Шарташе, в которой вместо нормальной канализации выгребная яма, а вместо водопровода — колонка на улице. Вся квартира — 33 квадратных метра, 17 из которых — одна-единственная комната, в которой впятером Платоновы и спят. Вместе с ними живут еще трое: собака Фрея, кошка Молли и ее дочь Валя. Дети говорят, что был еще один кот, но сбежал, и его так и не нашли.

Дом, в котором живут Платоновы, построен в 1963 году и до сих пор не признан аварийным.

— Вроде как обещали [расселить], потом передумали, — говорит Алексей. — Был момент, что пообещали: «И дороги отремонтируем, и канализацию проведем...», и потом — не, ни фига. Чемпионат мира по футболу. Сейчас [спецоперация] как бы. В очередь на квартиру встали, но, говорят, не ждите.

Поэтому всё лето семья проводит на даче на станции Таватуй. Там, говорят, и места больше, и огород есть, и баня с водой.

Львиную долю места в единственной комнате занимают музыкальные инструменты. Причем все они активно используются. На вопрос, как к их музицированию относятся соседи, Платоновы, смеясь, отвечают: «Смирились уже».

— Барабан большой, вот таких вот блокфлейт у нас штуки четыре, наверное, просто флейт штуки три, гитара, гиталеле маленькая, бас-гитара, виолончель, скрипка, фортепиано... — перечисляет Алексей. — На даче есть еще пара гитар.

Старинное фортепиано очень бросается в глаза. Это инструмент фирмы Becker 1906 года выпуска, но полностью в рабочем состоянии. Алексей говорит, что оно досталось практически даром — за 5,5 тысячи рублей. Работа грузчиков тоже стоила недорого, а настройщик после общения с мужчиной и прослушивания его записей и вовсе не стал брать денег за работу.

Похожие истории и с другими инструментами. В этом деле у Алексея принцип: «Кто ищет, тот всегда найдет». Главное — делать это заранее, потому что с возрастом инструменты нужно менять на более подходящие по размеру.

— Инструменты стоят денег, да. Мы люди небогатые, но справляемся как-то, — говорит Алексей. — Если ты заранее ищешь, понимая, что через полгода нужен новый инструмент, можно потихонечку смотреть, приглядываться. Вот эту скрипку середины прошлого века мы купили за 20 тысяч, со следующей планируем в 50 уложиться. Виолончель вообще за пять тысяч купили, как-то так повезло. Следующую меньше чем за десятку не нахожу. Хотя виолончель дорогой сам по себе инструмент. Но скрипку нам уже нужно покупать профессиональную, потому что через два года поступать в училище. А виолончель в три четверти еще на два-три года хватит.

Во время учебного года расписание у детей очень плотное. Сначала обычная школа, потом музыкалка, а еще репетиции дома и выступления. Осенью, например, Platonov Band играет на отборочном концерте фестиваля «Улетай», а недавно в Екатеринбурге ансамбль выступал на фестивале «Суровый рок».

При таком загруженном графике сами дети говорят, что успевают гулять и готовы заняться чем-то еще. Аглая признаётся, что хотела бы изучать испанский, а Глафира подсказывает: «А еще конный спорт». Но пока в приоритете у всех музыка.

На вопросы о том, как дается учеба и сразу ли они влюбились в свои инструменты, все отвечают по-разному. Платон, например, говорит, что флейта — это красивый инструмент, на котором очень легко играть, так что он всем доволен.

— Я умею играть на флейте, на кларнете немножко умею и на саксофоне. На кларнете бы хорошо научиться [лучше], — отвечает Платон. — Мне как-то не страшно [на сцене]. Я не понимаю, [как можно бояться]. Я уже много раз был на сцене. Не знаю, сколько раз. Возможно, даже 10.

Из всех детей Платон пока самый титулованный музыкант. Он лауреат многих конкурсов, в том числе международного, который во время пандемии проходил в онлайн-режиме: выступление с концертмейстером записали на видео и отправили жюри. В ответ получили грамоту.

Как так получается, что самый младший обошел сестер, Платон и сам не знает, стеснительно пожимает плечами. А самой талантливой в семье называет свою старшую сестру Глафиру. У 14-летней скрипачки больше всего опыта и самый долгий путь привыкания к инструменту.

— Я помню, как я впервые пошла в музыкальную школу. Вначале у нас были просто уроки сольфеджио и хора, а потом мама меня привела к первому учителю скрипки. Это еще до того, как началась практика по специальности. Помню, что мне было лет 6, — рассказывает Глафира. — Первое время я сильно не любила играть на скрипке. Папа меня просто заставлял это делать.

Принятие пришло через несколько лет. Так что пока Глафира единственная в семье, кто планирует связать всю свою жизнь с музыкой.

— В классе 4–5-м я поняла, что скрипка — это круто. Самостоятельно начала заниматься, — продолжает она. — Я даже не знаю, как это объяснить. Просто круто, когда играешь на скрипке. Мне вообще нравится музыка, а скрипичная музыка — это еще круче. Я точно уверена, что я поступлю вначале в училище, закончу его на отлично, и в консерваторию обязательно.

Аглая говорит, что с рождения знает, какая у нее судьба.

— Наверное, музыкальный инструмент мне выбрали до рождения. А я с рождения знаю, кем хочу стать, — уверенно говорит девочка. — Я всегда мечтала быть актрисой и режиссером. Если я буду играть на виолончели и буду актрисой, это будет еще лучше, и в карьере будет хорошо.

Ну а Платон пока мечтает стать пожарным.

Алексей, слушая о планах детей, улыбается и говорит, что навязывать свое мнение им не будет. Убедить постарается, но не настойчиво.

— Если они вдруг [скажут]: «Не пойду в консерваторию, пойду на бухгалтера», я совсем уж настаивать не буду, — обещает отец. — В любом случае они будут решать сами. Пинками их не загонишь в оперный театр.

Для родителей, которые тоже хотят видеть своих детей музыкантами, у Алексея есть совет: игре на классических инструментах нужно учиться с раннего детства (не позже шести лет), и без музыкального слуха тут никуда, а вот гитару, например, освоить не поздно в любом возрасте.

Послушайте, как играет Platonov Band.

Прочитайте историю отца и двух сыновей, которые выступают на Плотинке. Также недавно мы рассказывали, как музыканты начинают играть на улицах и сколько зарабатывают.