«Я просто жил себе в радость, не думая вообще о своих родителях». Почему дети сбегают из дома

17 мая в Екатеринбурге пропал 16-летний Виталий, 10 мая — 15-летняя Анна и 11-летняя Мария, 13 мая — 14-летняя Лена, 29 апреля из дома в Сысерти ушла 13-летняя Дарья, днем раньше начали искать 15-летнюю Анастасию, 26 апреля на Уралмаше пропала 7-летняя Настя.

Почти все эти дети, к счастью, найдены живыми, Виталия и Анну еще ищут. Всего с января по апрель, по данным УМВД по Екатеринбургу, полиция и волонтеры занимались поиском 250 детей. Больше половины из них, 128, ушли из приютов, остальные — из дома. Среди «домашних» — половина «бегунков», тех, кто пропадает регулярно. В полиции отмечают, что самой частой причиной ухода они называют желание бесконтрольно проводить время.

«Я радовался, что свободен, не надо мыть посуду, делать домашние дела»

Степану сейчас 26 лет, почти всё детство, с девяти лет, он постоянно уходил из дома:

— Я из благополучной семьи, мама и папа работали, не злоупотребляли спиртными напитками, есть младшая сестра. Но мне было интересно тянуться к тем, кто постарше на 5–10 лет. Родители говорили быть дома в девять, я опаздывал, знал, что, если приду, на меня будут кричать. И оставался ночевать у друзей. Родители искали, переживали. В те моменты я радовался, что свободен, меня никто не контролирует, никому ничего не должен, не надо мыть посуду, делать домашние дела. Я просто жил себе в радость, не думая вообще о своих родителях.

Во время бродяжничества Степан начал употреблять наркотики и выпивать. В 18 лет он с другом пошел пешком в Самару, родители объявили его в розыск, и ориентировку до сих пор можно найти в Сети.

— Когда устал идти, понял, что кроме как родителям некому мне помочь. Я им позвонил, отец с сестрой приехали, наругали меня.

Я много лет не просил прощения у них, думал, поорут и успокоятся. Не было даже такого в голове — подойти, обнять маму, поцеловать, сказать, что люблю. Мне было без разницы.

Два года назад он прошел реабилитацию от наркозависимости, наладил отношения с родителями, собирается создать семью, взять ипотеку.

Сейчас с «бегунками» удается наладить контакт, говорит руководитель поискового отряда «Прорыв» Наталия Лис. Когда ребенок уходит не в первый и даже не в пятый раз, поисковики звонят ему и просят вернуться. Обычно это срабатывает.

Сложнее с теми, кто пропадает впервые, или с «первоходками», как называют их волонтеры. По словам Наталии Лис, чаще всего из дома уходят подростки в возрасте 11–17 лет.

— Причины разные, в основном — соцсети, там есть группы вроде «пропади на три дня». Бывает гиперопека со стороны родителей, когда ребенку предоставляют абсолютно всё, а он в ответ хочет чего-то экстремального или попадает в компанию к тем, кто уходит постоянно, — рассказывает она.

Поиск детей, чья пропажа не связана с криминалом, обычно занимает сутки. Но в большей степени это зависит от того, как быстро к поисковикам обратились за помощью. Получив сигнал, волонтеры объявляют сбор и прочесывают кварталы. Обычно подростков находят в подъездах, заброшенных помещениях, у друзей, на вписках, некоторые даже умудрялись уйти в лес и построить себе шалаш. Когда ребенок оказывается дома, поисковики рекомендуют родителям обратиться к психологу.

К такой помощи прибегла екатеринбурженка Марина (имя изменено. — Прим. ред.), чья 13-летняя дочь в марте ушла из дома. Она говорит, что семья у них благополучная, девочка занималась спортом, вовремя приходила домой, не была ведомой.

— На нее повлияла одноклассница, — рассказывает Марина. — Они увлеклись тиктоком, аниме, я в этом изначально не усмотрела ничего нехорошего. Многие подростки снимают и выкладывают видео. Но дочь начала агрессивно себя вести, стала скрытной, начала врать, хотя раньше делилась секретами (я стараюсь быть больше подругой, чем мамой).

В один из дней девочка ушла в школу, после уроков позвонила маме и сообщила, что поедет ночевать к бабушке. У бабушки она так и не появилась, но хотя бы предупредила ее об этом. Звонки мамы сбрасывала. Той через классного руководителя удалось узнать, у кого она с подругой в гостях.

— Я позвонила той девочке, попросила передать, что, если дочь сейчас же не пойдет домой, я буду вынуждена обратиться в полицию и к поисковикам. Девочка, видимо, испугалась и выпроводила их из дома. Мне пришлось действовать через «Прорыв», ребята быстро отреагировали и ближе к ночи нашли ее в центре города, — говорит Марина.

Мама уверена, что против родителей и друзей ее дочь настроила подруга. После случившегося она настояла на прекращении общения и пошла с ребенком к психологу.

Психолог Мария Розенсон отмечает, что у детей, которые уходят из дома постоянно, причиной может быть и климат в семье, и «синдром бродяжничества», который может диагностировать только врач-психиатр.

А основным мотивом ухода из дома впервые может быть мотив безопасности.

— Были случаи, когда ребенок, получив двойку в школе, испугавшись, не возвращался, а уходил из дома, боясь наказания. Если родители ведут себя адекватно ситуации, не ругаются, не наказывают и он чувствует, что дома безопасно, вряд ли такие инциденты могут повторяться, — считает Мария Розенсон.

Екатеринбурженка Елена поделилась своей историей детских побегов. Она жила в полной семье со старшей сестрой, родители работали, но папа выпивал.

— Я была привязана больше к отцу, а сестра была маминой дочкой. В школе я училась неплохо, но была ленивой. А сбежала из дома первый раз из-за ревности — старшая сестра родила дочку, и всё внимание было привязано к племяннице. Второй раз сбежала из-за того, что хотелось привлечь к себе внимание, потому что у меня с мамой не было душевной близости, откровенных разговоров.

Лидия тоже часто убегала из дома в детстве, но по другой причине:

— Отец избивал. Никто и не искал меня особо, ни школа, ни родители. Убегала зимой босиком, лишь бы побыстрее уйти. В итоге окончательно ушла из дома в 13 лет, пошла работать, еле-еле закончила школу.

Наталия Лис из «Прорыва» вспоминает еще одну историю — в Большом Истоке волонтеры всю ночь искали 13-летнюю девочку, которая ушла в школу и не вернулась. Частный дом стоял у самого леса, рядом заброшенные сады, предположения были самые страшные:

— Было холодно, я попросила маму поставить чайник для волонтеров. Она заходит в дом и видит рюкзак дочки, с которым та ушла в школу. Стали искать в доме, открываем шкаф — она там сидит. Оказалось, пришла домой поздно, испугалась, перелезла через забор и спряталась в шкафу.

Психолог Анастасия Беренова отмечает, что бывают семьи, в которых внешне любят и принимают ребенка, но ему дискомфортно, потому что родители заранее нарисовали картинку идеального сына или дочери.

— Они действительно любят ребенка, но не замечают истинных потребностей, теневых сторон, фокус внимания смещен. И потом скажут: «Нет, точно не было ничего такого». Но просто не хотели смотреть. История, рассказанная волонтерами: хорошая девочка ушла из дома, папа категорически отрицает наличие аккаунтов: «Мы запрещали, она не ослушалась бы!». В полиции пробивают адрес: 8 (!!!) фейковых аккаунтов. Вместо того чтобы вникнуть, идут запреты. Причем еще раз акцентирую внимание — рискованнее не бунтари-нарушители таких запретов, а тихие, послушные дети, которые смиряются с этим, а потом в одночасье срываются. Но виноват всё равно интернет! — говорит она.

По словам психолога Марии Розенсон, важно поддерживать доверительные отношения с ребенком, после побега — обратиться к семейному психологу, вместе с которым попытаться понять, почему это произошло:

— Это вопрос построения доверительных отношений, возможности понять друг друга, не уходить в агрессию, в обвинения, обсуждать в семье сложившуюся проблему. Рекомендация для родителей одна: любите своих детей и не наказывайте их. У ребенка должно быть безопасное место на планете, и лучше, если это семья. Это должно быть место, куда ребенок может приносить любые свои проблемы и быть принятым и понятым.

Ранее мы публиковали интервью со следователем о том, почему пропадают дети, и интервью с полицейскими. Читайте также нашу инструкцию о том, что делать, если пропал человек. Сохраните себе список номеров, по которым нужно звонить в случае исчезновения вашего близкого.