«Война отняла у меня всё, теперь я могу потерять и детей»: истории жертв насилия из Екатеринбурга

В кризисную квартиру общественной организации «Аистенок» чаще всего попадают женщины, ставшие жертвами физического и психологического насилия со стороны своих мужей, сыновей или других членов семьи. Недавно мы публиковали рассказ пенсионерки Марины Шиловой и ее внучки Леры, которые сбежали из дома из-за родственника-наркомана. На этот раз предлагаем вам прочитать рассказ их соседок по квартире — Вики из Донецка и Василисы из Екатеринбурга. Каждой из этих девушек нет еще 30, но они уже пережили войну, смерть близких, предательство любимого человека и страх — за себя и детей.

Вика, 26 лет, четверо детей. В «Аистенке» с апреля

Вике было 16 лет, когда она уехала из родного Донецка. После того как умерла её мать, отец женился на женщине, у которой уже была дочь — ровесница Вики. Поладить с мачехой девочка не смогла. Когда ей исполнилось 14, она попросила отца снять для нее комнату. С этого дня началась ее самостоятельная жизнь.

Раз в неделю отец привозил Вике продукты, но она хотела обеспечивать себя сама. Перевелась в вечернюю школу и устроилась продавцом мороженого. По вечерам садилась у окна в своей маленькой комнатке и мечтала, как уедет из Донецка. У Вики уже тогда была цель — посмотреть Россию, а потом и весь мир.

— Я подала заявку на сайт знакомств и начала переписываться с мужчиной из Тюмени — Алексеем. О себе он рассказал, что таксует и занимается ремонтом сантехники. Сначала мы просто общались, а потом он сказал: «Приезжай ко мне!» Мне было 16 лет, я как раз получила паспорт и решила: «Почему бы и нет?» Лёша был намного старше, но тогда меня это не пугало. Так я оказалась в России, — рассказывает Вика.

Лёша сразу окружил девушку заботой, познакомил со своими друзьями. Каждые выходные возил Вику на речку, они вместе гуляли в лесу или парке. Девушка стала обустраивать дом для семейной жизни: купили бытовую технику, сделали ремонт. Через два года Вика забеременела.

— Я испугалась, потому что Алексей — мужчина взрослый, у него уже были дети от первого брака. Я сказала: «Давай сделаю аборт?» Но он ответил, что не нужно. Так появился первый ребенок — мальчик, а затем еще один — девочка, — вспоминает Вика.

Всё изменилось, когда к ним переехала мать Алексея. Вика ей сразу не понравилась. Девушка говорит, что свекровь делала всё, чтобы испортить отношения между ней и мужем. Постоянно на нее жаловалась, говорила, что она плохая хозяйка и мать.

— Свекровь говорила: «Ты знаешь, что у него есть еще один ребенок?» Пыталась меня уколоть. Если я готовила что-то на кухне, она подходила и солила блюдо еще раз, потому что думала, что я этого не сделала, и потом его нельзя было есть. Я ходила и злилась, но знала, что ничего не могу сказать Лёше — он уже был весь на взводе из-за матери, — говорит Вика.

Из-за домашних скандалов Алексей стал позже возвращаться с работы, а потом и вовсе перестал ночевать дома. Мог не показываться два–три дня. Стал выпивать, срываться на Вику. Девушка поняла, что больше жить в доме не может, и ушла.

— Дети остались с отцом и бабушкой, потому что везти их мне было некуда, — объясняет Вика. — Я шла в неизвестность, без вещей и документов. Свекровь спрятала паспорт у себя и отказалась мне его отдавать.

Вика вернулась в Донецк, чтобы проведать отца, которого не видела пять лет. В то время в городе уже начинались военные действия. От некоторых домов ничего не осталось, но дом Вики был таким же, как во времена её детства. Только новый забор появился.

— Когда я приехала, то узнала, что в нашем доме живут другие люди. Меня из него давно выписали, а сам дом продали. Новые хозяева на порог меня не пустили: «Мы собственники, а вы вообще кто?» О том, где отец, они не знали, как и его бывшая жена. Они развелись вскоре после того, как я уехала. В последний раз его видели в больнице. Но куда он отправился потом, никто не знает: «Пропал без вести в связи с войной», — рассказывает девушка.

Вика написала заявление в полицию о пропаже. Следующие несколько месяцев жила у подруги в надежде, что появятся новости. Потом оказалось, что выехать в Россию она не может: идет война.

— Это было жуткое время. Районы, в которых мы росли, когда были маленькими, оказались стерты, — рассказывает Вика. — А когда я все-таки вернулась в Тюмень, оказалось, что меня там тоже никто не ждет. Мать Алексея окончательно настроила сына против меня. Он предложил мне написать отказ от детей, но я не стала.

Документы Вике так и не отдали.

Так Вика оказалась одна в чужой стране — без семьи и документов. Тогда девушке попалось на глаза объявление, что в Екатеринбурге есть социальная гостиница, которая помогает таким, как она.

— Я жила в приюте и ждала, когда восстановят паспорт. Там же познакомилась с Александром, он тоже восстанавливал документы. Он работал неподалеку на стройке сварщиком. Саша сказал: «У меня есть квартира, поехали со мной в Полевской жить», — рассказывает Вика.

Новый год она встретила вместе с Сашей и его мамой, которая, по словам девушки, много выпивала. Но Саше удавалось держать её на расстоянии от новой семьи. Вскоре Вика забеременела.

— Со временем Саша стал ходить налево, много выпивал, пропадал ночами. Закончилось всё тем, что он напился и подрался с молодым человеком, которому диагностировали сотрясение. На суд Саша не пришел, и ему дали девять месяцев строгого режима. Ни я, ни ребенок смягчающим обстоятельством не стали, потому что наши отношения не были зарегистрированы, — говорит Вика.

Мать Саши выгнала Вику из дома с маленьким ребенком, хотя к тому времени она вновь была беременна — ждала дочь. Подруга посоветовала ей обратиться в социальную службу в Полевском. Там сказали, что помочь с жильем не могут, и посоветовали позвонить в «Аистенок». Здесь Вика живет до сих пор.

Первое время Вика думала, что Саша выйдет из тюрьмы и заберет её и детей. Но несколько месяцев заключения его сильно изменили. Он не захотел видеть ни Вику, с которой прожил вместе три года, ни детей.

— Папа от нас отказался. Когда дочка родилась, у него не было никакой реакции. Он даже не приехал, чтобы подтвердить, что это его дочь, когда нужно было делать ребенку документы. Поэтому, когда я оформляла свидетельство, то указала, что я — мать-одиночка, — говорит Вика.

Так Вика осталась с двумя детьми на руках — мальчику чуть больше года, девочке — несколько месяцев. Вскоре сыну поставили диагноз ДЦП, врач сказал: «Он не сможет ходить сам, сядет в инвалидное кресло».

— Даня не ползал, не переворачивался. Он не отталкивался, когда его ставили на ножки, они у него просто подгибались и висели. Позже выяснилось, что поставить его на ноги все-таки можно. Для этого нужны время и занятия со специалистом. Сначала в «Аистенке» к нам приходила девушка-массажист, а теперь я сама с ним занимаюсь, меня научили. Я вижу, что с каждым днем ему лучше, и верю — он будет ходить, — говорит Вика.

В «Аистенке» девушке помогли не только найти массажиста для сына, но и восстановить документы. Вика получила политическое убежище на год. Теперь она хочет найти работу, чтобы обеспечивать себя и детей.

— Я скучаю по детям, которые остались в Тюмени, и боюсь их потерять. Я бы хотела наладить жизнь и начать снова с ними общаться. Когда я приезжала за документами, дочь меня уже не узнавала, — рассказывает Вика.

Девушка говорит, что готова к любой работе. В противном случае ей придется вернуться в Донецк, где у нее нет ни дома, ни родных, которые могли бы ей помочь.

Василиса, 28 лет, двое детей. В «Аистенке» с июня

Василиса попала в «Аистенок» практически сразу после рождения второго ребенка, потому что ей было негде жить. Оставаться в доме с гражданским мужем Алексеем (имя мужчины изменено. — Прим. ред.) она не могла — боялась за свою жизнь и безопасность ребенка от первого брака.

— Когда Алексей выпивает, то ведет себя непредсказуемо. В такие моменты глаза у него становятся стеклянными. Он может подолгу сидеть и бубнить себе под нос, разговаривать сам с собой. Может замахнуться на меня, разбрасывать мебель по квартире. Мне до сих пор не по себе, когда вспоминаю его дикий взгляд. Самое плохое, что сын, которому шесть лет, должен был постоянно смотреть на этого пьяного мужика, который не мог взять себя в руки и срывался на мне, — рассказывает Василиса.

Алексей приехал с Украины пять лет назад. С Василисой познакомился в продуктовом магазине: она работала приемщиком товара, он был поставщиком. Первое время молодой человек вел себя вежливо, даже галантно. Но вскоре стало понятно, что у него серьезные проблемы с алкоголем. После каждой неудачи на работе он начинал пить и срывать злость на Василисе.

На втором месяце беременности, после очередного срыва гражданского мужа, Василиса переехала к маме в общежитие. Спустя четыре месяца Алексей пришел к ней и предложил поставить штамп в паспорте.

— Это не было предложением руки и сердца. Он сказал, что ему нужна регистрация, а потом мы сможем развестись. При этом он был в легком подпитии. О том, как я себя чувствую, нужны ли мне какие-то фрукты или витамины, даже не спросил, — вспоминает Василиса.

После появления на свет малыша Василиса вернулась к мужу. Брат Алексея и его жена купили для младенца кроватку и вещи на первое время. Денег на это у Василисы не было. Спустя четыре месяца после рождения сына она была вынуждена выйти на работу, чтобы кормить себя и детей.

— Я съехалась с Алексеем после роддома, потому что у меня не было выбора. Последней точкой кипения стал случай, когда он жестко перепил и у него окончательно снесло голову. Он обвинил меня в связи со своим другом, поехал к нему и накуролесил. Я посмотрела на всё это и однажды просто не пришла домой, — рассказывает Василиса.

Первое время Василиса жила у знакомых, а потом переехала на кризисную квартиру «Аистенка». Недавно девушка получила материнский капитал. Деньги решила вложить в жилье. Сейчас она копит на то, чтобы провести в квартиру горячую воду и купить всё необходимое — кровать, холодильник, кроватку для ребенка.

Наталья Бобина, психолог кризисной квартиры «Аистенка»:

— Когда Вика приехала к нам, она была очень напряжена. Ее сыну на тот момент исполнилось 10 месяцев, но весил он всего 4 кг. Мальчик недоедал. Вика сильно нервничала, могла срываться на сына. Мы объяснили ей, что ребенок ни в чем не виноват, и она постепенно успокоилась. Стала вставать к мальчику ночью, если он начинал плакать, и укачивала его.

Вика очень послушная. Если мы говорим, что нужно пойти и что-то сделать, она встает и делает. Даже если на улице холодно, дождь и снег. Она брала ребенка и ехала с ним на массаж, стояла в очередях, чтобы оформить свидетельство о рождении и т. д. Ходила за нужными лекарствами для малыша.

Главная трудность в том, что Вика — не гражданка России. Поэтому дети не могут получать бесплатную медицинскую помощь в Екатеринбурге. Денег на то, чтобы оплачивать сеансы массажа для ребенка, у нее нет. Поэтому сейчас мы говорим с Викой о депортации на родину, в Донецк. Но на авиаперелет нужны средства, которых у нас нет.

У Василисы ситуация более благополучная, потому что у нее есть ресурсы. Это и мама, которая всегда готова поддержать дочь, и закон, по которому она получила материнский капитал как гражданка России. Василиса настроена позитивно, готовится начать новую жизнь вместе с ребенком. Мы видим, что она работает и изо всех сил старается улучшить ситуацию.

Ранее мы писали о том, что екатеринбурженка Наталья стала героиней нового выпуска шоу «А поговорить?» Ирины Шихман. Она рассказала, что вынуждена скрываться вместе с сыном от мужа-бизнесмена, который ее избивал. Она тоже была одной из «клиенток» «Аистенка».