Место, где всё запрещено: тестируем советскую баню на Вторчермете с корреспондентом E1.RU

Баня на Вторчермете — то самое место, куда решили перебраться многие ветераны приговоренного к сносу комбината «Водолей» на Фрунзе. Банный ревизорро направился вслед за ними в надежде, что опытные люди плохого не посоветуют.

Баня № 11 была частью большого хозяйства города Свердловска, а после распада СССР перешла в частные руки. Она находится на Санаторной, 26, в простом двухэтажном здании под треугольной крышей. О советском быте здесь уже почти ничто не напоминает. Скорее царит дух 90-х: большая часть помещений сдана в аренду, от бани осталось только мужское отделение на втором этаже и парикмахерская.

В отзывах клиенты предупреждают о строгой кассирше, которая, если что не так, может и матом обложить. К счастью, ничего подобного не случилось. Плату здесь принимают только наличными — 400 рублей по безлимитному тарифу для тех, у кого нет никаких льгот.

В качестве небольшой потребительской мести я расплатился крупной купюрой. Кассирша безропотно выдала сдачу и доброжелательно рассказала, куда мне идти, чтобы попасть в единственное отделение, которое по понедельникам, средам, пятницам и воскресеньям принимает мужчин, а в оставшиеся три дня — женщин.

Про традиции дамских парений на Санаторной рекомендую прочитать блестящую колонку специального корреспондента E1.RU в Лондоне Анастасии Ровнушкиной.

Выполнив указание администратора «по коридору на второй этаж направо», я уперся в новенькую дверь из досок с надписью «Баня № 11» и строгим предупреждением: «Вы входите в помещение бани № 11. Фото и видеосъемка запрещены. Администрация».

Ну что ж.

Строгая администрация развесила запрещающие бумаги по всей бане. Из них можно узнать, что в парилке нельзя использовать кофе, мед, кефир, глину, мази, скрабы и иные средства. Закрепленные синей изолентой листы А4 в файликах буквально кричат на гостей с каждой двери и со стен.

Под угрозой штрафа в 500 рублей запрещается красить волосы в банных тазах и использовать пихтовые веники. Интересно, где здесь дежурит полиция пара и как выписывают штрафы.

В раздевалке стоят шкафы из лакированного дерева. Тут же широкая лавочка, на которой проветриваются двое мужчин. Они обсуждают какого-то полковника. Чувствуется близость 32-го военного городка.

Снимаю верхнюю одежду, иду в предбанник. Там тоже чисто — настолько, что кажется, будто попал в операционную. Смущает только легкий запах, который сложно описать. Не противный, просто незнакомый, но к нему быстро привыкаешь.

В помывочной полумрак — стены здесь наполовину состоят из стеклянных блоков, за которыми расположены окна. Душевые кабины радуют белым кафелем и сплошными перегородками. Рядом с ними вход в парную и — нежданная радость — две бадьи для обливания холодной водой.

Потолки в пятнах — на плитах перекрытия облезла краска. На каменных скамейках расставлены блестящие хромом тазы. Народу немного — к полудню пятницы сюда пришли человек двенадцать.

Дверь в парилку встречает указанием вездесущей администрации: для посещения необходимо принять душ! Внизу от руки красными чернилами написана просьба: не трогать вьюшку, не заливать печь водой, не открывать техническое окно в парилке.

— Этими своими неправильными действиями вы лишаете себя пара! Он тупо уходит в трубу! Пожалуйста, поймите правильно! — будто в отчаянии пытается администрация докричаться до каждого стоящего на пороге святая святых гостя.

В небольшой парной еще темнее, чем в помывочной. Пара лавок, вытянутых на каменном полу вдоль стен, сделана из монументальных досок толщиной в ладонь. Дерево еще светлое и очень гладкое. Слева на уровне пола — печная дверца, а под ней стоит таз с пихтовым веником (запрещен администрацией в бане на Санаторной).

Глаза привыкают к сумраку, и я различаю на лавке троих мужчин. Один из них, с длинными волосами, обрамляющими лицо, забрался с ногами. Время от времени он делает глубокий вдох через нос и громко сопит при этом.

В парной хорошо: воздух прогрет до сильного тепла, но не обжигает тело. Влажность чувствуется, но вода остается в воздухе, а не выпадает росой на всех поверхностях. Дышится легко. Поддают здесь из тазика с водой ковшиком на длинной ручке прямо в раскрытую дверцу печи с раскаленными камнями. В ответ через эту же дверцу наружу вырываются клубы пара. В такие моменты лучше накрывать голову шапкой или простыней, потому что печет сильно.

К нам присоединяется крупный мужчина с веником. Раньше его возраст уверенно можно было бы определить как предпенсионный, но после реформы 2018 года про таких высоких жизнерадостных толстячков с седыми волосами и энергичными манерами правильно говорить «средних лет».

Он добавил пара и остался стоять перед лавкой, как актер на сцене. Из угла парной раздалось сопение.

— Гена! Это ты, что ли? А чего сопишь — болеешь? — новичок всмотрелся в угол парной.

— Да не. В носу сухо и отекло всё. Надо подышать, — откликнулся длинноволосый спокойным и высоким голосом.

— А я думаю: кто это так сопит? Гена, я думал, ты заболел! Ну понятно, — с облегчением сказал толстячок.

Видно было, что их объединяет только баня на Санаторной, но давно и крепко.

— Гена! А чисто здесь как! Ты, что ли?

— Я. Подмел тут, всё высушил, — тихо подтвердил длинноволосый.

— Вот спасибо тебе, Гена, вот спасибо! Очень хорошо.

Гена смутился и вышел, захватив тазик с остатками воды. Впрочем, уже через минуту вернул полную посудину.

— Вот какой Гена, а! Его уборщицы гоняют, а он ходит и ходит! Убирается тут, подметает. Любит, чтобы чисто было. Однажды стал проветривать — так сильно дверь открыл и закрывал, что оторвал ее совсем.

Похоже, Гена местный домовой, на котором и держится баня № 11.

— Бездомный? — нетактично предположил второй посетитель в тот самый момент, когда Гена возник в дверях с тазиком.

— Гена, а ты где живешь? На Симферопольской? Квартира твоя?

— Там, — подтвердил Гена. — Снимаю.

— А работаешь где? В детском саду?

— Ушел туда, где получше платят.

— В охране?

— Ага.

— А родные у тебя есть? Женщина?

— В другом городе все. Женщина… Да не нужен я им.

— В этой жизни! А в следующей мы еще посмотрим, кто кому не нужен! — приободрил Гену толстячок.

Видел я и настоящую уборщицу. Она пришла минут через сорок. Удивилась пихтовому венику, которым, кстати, так никто и не воспользовался. Проветрила парную, подмела листья, вымыла полы во всех отделениях. И ни словом не обмолвилась про Гену, который в это время с тазиком стирал белье в помывочном отделении.

Сложно сказать, хороша ли бизнес-модель бани № 11, но было бы классно открыть больше парильных отделений в здании на Санаторной. Это место, намоленное поколениями любителей легкого пара. Администрация, хотя и развесила повсюду записки с запретами, содержит хозяйство в порядке.

Пар здесь отличается от того, что в бане на Первомайской и в других, где воду доводят до газообразного состояния в котельной и подают по трубам непосредственно в парилку. Свобода поддавать создает риск, что любители жара опрокинут в печь сразу полный ковшик и будет по-настоящему горячо. Но такое возможно в любой общественной бане.

С помывочно-оздоровительной функцией баня № 11 справляется на ура — сюда хочется вернуться. Из дополнительных услуг в заведении на Вторчермете можно получить массаж и постричься. Не забудьте, что расчет только наличными. А вот если вы захотите попасть в буфет или расслабиться в комнате отдыха, то не выйдет. По крайней мере, я их так и не обнаружил. Но если у вас получится, то расскажите, как там.

Ближе к центру Екатеринбурга находится баня на Первомайской, самая старая и самая известная. С нее банный ревизорро начинал изучать банную культуру. Корреспондент E1.RU побывал и в новейшем заведении в «Космосе», которое начало свою работу с пожара. В некоторых банях мыться совсем не хочется, как, например, на улице Долорес Ибаррури. А в легендарных «Сандунах» можно недорого посетить первый разряд, но только если есть льготы.