О Екатеринбурге, презрении к людям и Ксении Собчак: интервью Леонида Парфенова для E1.RU

Известный журналист, телеведущий, а теперь и Youtube-блогер Леонид Парфенов приехал в Екатеринбург. Здесь в Ельцин-центре он презентовал свой новый фильм «Русские грузины». Он посвящен знаковым грузинским персонам, которые так или иначе повлияли на ход развития русской истории. В перерывах между показами мы встретились с Парфеновым и поговорили с ним о новом фильме, отношении к Екатеринбургу, о свободе и политике.

— Вы сняли фильм о русских грузинах и отношениях между ними. Есть знаменитая цитата Зиновия Гердта о том, что, когда вы снимаете подобное кино, вы «собираете незабудки на минном поле». Как получилось, что отношения между нашими странами стали минным полем?

— Зиновий Гердт говорил мне это в начале 90-х об антисемитизме, и это разные минные поля. В случае с «Русскими грузинами» мне как-то вообще без разницы официальные отношения между Россией и Грузией. Я с государством не работаю, отношения к официальным контактам не имею. От того, что уже 12 лет разорваны дипломатические отношения, мне от этого ни горячо, ни холодно, я как ездил [в Грузию], так и езжу, независимо от того, есть или нет прямое авиасообщение. Оно до этого тоже прерывалось на 6 лет, а я все равно каждый год приезжал. Мне много чего не нравится в сегодняшней общественно-политической ситуации, и плохие отношения с Грузией — это 117-й пункт. Ничего, как-нибудь переживем. Эти барьеры не для меня совершенно. Наоборот, устыдиться надо, когда грузинский хор так поет «Бородино», а у нас какие-то разлады из-за облитого неполным стаканом воды пиджака депутата госдумы от КПРФ.

— Вы много раз бывали в Екатеринбурге. Расскажите о своем отношении к нашему городу.

— Оно у меня очень фрагментарное. Я Невьянские иконы у Ройзмана смотрел, фильмы какие-то снимал — здесь эпизод, там эпизод. Тут с Ивановым снимал, тут сам. Здесь вот, в Ельцин-центре, выступал.

Я чувствую, что у меня здесь есть аудитория, которой я зачем-то нужен. Я понимаю, зачем и к кому я сюда лечу. И это очень приятно. Есть такое правило, что в России город не стоит без железа — наверное, так, потому что мой родной Череповец тоже на железе стоит. И там мне тоже кажется, что есть какой-то культ жизни. А очень часто в больших российских городах есть какая-то усталость, даже у молодежи. И отсутствие какого-то интереса просто к жизни. Екатеринбург, мне кажется, не такой, это один из немногих живых городов России.

— У вас здесь не возникает ощущения, что мы чуть свободнее, чем остальная страна? Мы вот находимся в Ельцин-центре, здесь вообще всё про свободу.

— Во-первых, такой Ельцин-центр — он единственный на всю страну. И это тоже очень важно, потому что это столичная функция — генерировать тренды и показывать, как сейчас можно. В Европе такого полно, я всегда привожу пример, что в России такой центр один, а в Испании, в городе Гетария, где родился модельер Баленсиага, так там есть «Balenciaga-центр», вообразите. Это даже архитектурно похоже.

— Вы много лет проработали в телевизоре, теперь делаете ролики на Youtube. Как вы думаете, у телека есть хоть одно преимущество перед интернетом?

— Понимаете, какая штука. Я не вижу никакой разницы между одним и другим. Интернет — это способ доставки на дом. Человека должен интересовать контент, и он находит его, скорее всего, в интернете, даже если раньше он был показан в эфире. Ну и какая разница?

— Как минимум в интернете меньше цензуры.

— Это другое дело, это к ремеслу не имеет отношения. Если что-то делается с цензурой, так мне вообще это неинтересно в принципе. Выгадывать, что тут он играл, тут не играл, а здесь он селедку заворачивал по цензурным соображениям — мне это неинтересно. Мы говорим о контенте, который произведен для того, чтобы показать его зрителю, и никаких других критериев в голове у создателя контента нет. Конечно, есть разные жанры и форматы, конечно, формат блога отличается от фильма. «Русские грузины» — это такой документальный блокбастер, я знаю, какой я там, есть пакет «Намедни», который мы сейчас сняли. С 2004 по 2010 год. И совсем другое дело, сняться для «Парфенона», это жанровые различия.

— Возвращаясь к телевизору — как вы сейчас вспоминаете свой клип с Ксенией Собчак после ее сомнительного выдвижения в президенты?

— Мне это не нравилось, я сказал это с самого начала. Я не знаю, зачем ей это было нужно, зачем Шнуров в Думе. Для меня это нелепица, ну окей.

— Вы не пытались спрашивать у нее об этом?

— Послушайте, все взрослые люди. И принимают решение сами — я чего, буду кого-то исправлять? И говорить «негоже так, и без того выборы превращены в балаган, а ты еще дальше снижаешь, до какого-то фиглярства доводишь, это уже просто издевка над понятием политической деятельности, что это за спойлерство», ну для чего? Я чего тут, мать Тереза, мировая совесть?

— Вы пытались как-то себе объяснить, как мы оказались в такой ситуации и в такой стране?

— Каждый из нас должен спрашивать себя, мы все в этом виноваты. Конечно, те, кто делали карьеру в 90-е, как я, виноваты больше. Хочется встать последним в эту очередь. Это каждодневный труд, работа гражданского общества, традиции, отношения людей к жизни, к тому, чтобы с ними считались, с пониманием своих интересов. Это «взрослость» общества, которое нельзя провести тем, что в российский город-миллионник привезут живого Алена Делона и проголосуют за того, кто его привез. Если люди на такое ведутся... Можно втюхивать, только если хавают, я выражаюсь языком ровно тех людей, которые так делают, я вас уверяю, они говорят именно так. Потому что они полны абсолютного презрения к нам.

— Недавно мы здесь же общались с Владимиром Познером, он выразил уверенность, что в 2024 году Владимир Путин оставит свой пост и перестанет руководить нашей страной. Это было до поправок в Конституцию. Сейчас вы с ним согласны?

— Я думаю, что нет. Это пожизненное правление. Не важно, как будет называться должность, мы уже видели этот трюк в 2008-м. Я не верю.

Это единственное, с чем согласны и сторонники режима, и противники. Я думаю, никто это не будет отрицать, включая самого Путина или Пескова. Все эти институты, эта конфигурация созданы под одну фигуру. Более того, в России так было и будет ровно так же, как в прежние разы. Все это рассыплется без этой фигурки.

— В своем фильме вы много внимания уделили роли Сталина. Почему у нас многие пытаются его реабилитировать?

— Не реабилитировать. Понимаете, у нас же нет устоявшихся ценностей. Вы не можете понять, у нас общество к Сталину относится как? Наверное, примерно так, что «был культ, но была и личность». Я не задаюсь вопросом, кто ему симпатизирует. Я понимаю, что такие настроения есть, в том числе из-за сегодняшней ситуации и персоналистской власти. Что в стране хозяин. И привычка, что мы живем в эпоху этого правителя, за той только разницей, что сейчас не существует путинского стиля в архитектуре, а сталинский существовал. Потому что у него было свое представление о прекрасном, а сейчас об этом не парятся, их такие глупости не интересуют.

— Вы ведь за свою жизнь прожили как минимум в четырех разных Россиях. Советская, Россия 90-х, нулевых и сейчас.

— Я думаю, что нулевые и десятые будут потом объединены фигурными скобками. Я сейчас делал эти серии «Намедни» с 2004 по 2010 годы. Когда я стал произносить, я почувствовал, что я говорю про какие-то вещи... Которые вроде современность, это тот же режим, с тем же правителем, но и в нем уже что-то отслаивается на прошлое, он мутирует сам по себе. «Это что, при нас, что ли, уже было?» Вообще время уже очень быстро идет. Я помню, что несколько раз я на ходу вставлял слово «впервые». Кажется, что айфоны были всегда. А не было раньше вот этого интимного общения с гаджетом. Этого родного, тепленького существа, который является ID человека, его не существовало. Эти серии — про нас сегодняшних. «Чего, пленки сдавали куда-то в проявку? Печатали 9 на 12?»

— Какая из этих эпох для вас была наиболее комфортной?

— Я как-то не склонен жаловаться, что мне досталось плохое время и я хочу в 19-й век. Нет у меня ощущения, что тут мне плохо, а тут хорошо. Мне всегда казалось, что это в очень значительной степени зависит от тебя. Если ты хочешь не прогибаться под изменчивый мир, то это от тебя требует усилий, и эти усилия будут всегда, и это нормально.

Ранее Леонид Парфенов высказывался о протестах, которые проходили в Екатеринбурге в мае 2019 года. Он также хвалил творчество уральской певицы Лизы Монеточки и сравнивал ее песню с «Владимирским централом».