«Ближайшие 2–3 года буду кайфовать вместе со зрителем!» Основатель «Четверки» — о новой работе

Создатель «Четвертого канала», бывший директор ТНТ, известный телевизионный и кинопродюсер Игорь Мишин ушел в МТС, чтобы снимать там кино, реалити и сериалы. Речь идет о развитии новой видеоплатформы в интернете. Мы поговорили с медиаменеджером о том, что будет с телевидением, как изменится медиарынок и зачем банки и телекоммуникационные компании начинают снимать свои фильмы.

— Это некий тренд, что телеком-бизнес и вообще разные крупные компании запускают свое собственное видеопроизводство, развивают интернет-платформы и видеобиблиотеки?

— Телеком все активнее начинает заходить в контентный бизнес, потому что это неизбежная логика его развития. То есть большинство телекомов обладает удивительными ресурсами для того, чтобы ворваться на поляну медийных развлечений в их новом прочтении — прочтении третьего десятилетия XXI века, когда человек через единую подписку сможет получать десятки медийных развлечений и услуг, начиная от эксклюзивного просмотра любимого сериала и заканчивая приобретением билетов на концерт своего кумира. Это неизбежность для любого телеком-бизнеса. МТС первым объявил, что заходит в производство собственного контента.

— Что именно это будет?

— Ближайшие 18 месяцев я это не комментирую. Некоторые объявляют имена режиссеров, формат, названия сериалов, мы — нет.

— Почему так быстро слилась история с российским авторским кино на ТНТ? Казалось, все так бодро начиналось. Помню, как в 2015 году все обсуждали необычную картину «Орлеан» с Сухоруковым и Ягодиным, которую вы спродюсировали и показали на федеральном канале. Что же пошло не так?

— На каком-то этапе все акционеры приняли решение, что эксперименты со смыслами — это всегда связано с финансовыми рисками. Лучше идти проверенным консервативным путем, три прихлопа, два притопа, типа юмор — наше все. И тогда ставка на смысловые проекты, сериалы и наша рубрика «Открытый показ» были свернуты. В каком-то объеме это перешло на ТВ-3. Но на ТНТ это свернули, поэтому я там больше не работаю.

— У вас ведь есть своя продюсерская компания. Она чем сейчас занимается?

— Она сейчас в законсервированном состоянии. В данный момент идет переходный период, когда все мои наработки — и сценарный девелопмент десятков сериалов, и творческие конкурсы, которые были мной придуманы, и фестивальная история, которую я запускал, — должны стать частью МТС-медиа.

— Вы поддерживаете молодых авторов и смелые эксперименты. Помогли Борису Гуцу снять полный метр на айфон — картину «Смерть им к лицу» про девушку, которая болеет раком и приглашает всех на свои похороны. Для вас такие проекты — это бизнес? Или такое развлечение?

— Это неизвестно. Безусловно, первые мотивы участия в таких проектах — это не бизнесовые мотивы абсолютно. Мне кажется, что каждый влиятельный человек в любой индустрии — в киношной, в медийной — должен тратить какое-то количество энергии и какое-то количество денег, чтобы делиться опытом и создавать условия для роста молодых талантов. Время собирать камни и время разбрасывать камни. Делиться нужно. Я много лет собирал, теперь есть чем поделиться. Любопытно посмотреть, как прокат сложится. Мы не ждем сверхъестественных цифр. Второй момент — такое кино будет очень долго жить на платформах. Как раньше — книжка лежит в библиотеке и ее за годы читают сотни и тысячи разных людей, так и здесь картина будет лежать на ОТТ-платформе и большое количество людей будет ее смотреть.

— Вы следите за тем, что происходит с вашей родной «Четверкой», как вообще живет региональное телевидение?

— Про региональное ТВ я для себя все понял на рубеже 2007–2008 годов, когда было объявлено о создании двух мультиплексов из 20 каналов, где не было места для регионалов. Уже тогда стало понятно, что это принятое решение, что государству не нужно большое количество неконтролируемых региональных ТВ-компаний. В тот момент, когда большинство этих телекомпаний стали либо мэрскими, либо «губерскими», то есть разровняли опасный ландшафт, государство вдруг милостиво разрешило им занять 21-ю и 22-ю кнопки. Для меня это эхо прошедшей войны, никакого реального значения к жизни это уже не имеет. Дело здесь даже не в цензуре, это такая современная политическая парадигма.

— Свобода слова есть в нашей стране, как вы считаете?

— В интернете ее полно, и этого достаточно. На самом деле, это иллюзия, что масса людей нуждается в свободе слова. Все, кто в ней нуждается, уже давно в ней живут. Все эти экивоки на государство и на то, что отстроен эфир центральных каналов. На эту тему так скучно рассуждать. В этой дискуссии нет никакого практического смысла.

— Почему на нашем большом федеральном телевидении так много диванных оппозиционеров, которые кулуарно могут критиковать власть, а потом скалиться в кадр и говорить как положено?

— Потому что это выбор, сегодня эфирное ТВ — по-прежнему основной работодатель, и людям, которые хотят работать на ТВ, больше некуда идти. Это такая сделка. Чтобы быть реализованным в любимой профессии, приходится тратить часть своей энергии на то, от чего тошнит. Все в балансе. Это же иллюзия, что есть непримиримые борцы с режимом во имя чего-то. Все в своем балансе, просто у каждого он разный.

— Вы делаете то, от чего тошнит?

— Я — нет, поэтому нигде долго не работаю. Я думаю, в ближайшие два-три года ОТТ-платформы будут заповедником свободы и экспериментов — и не только в политическом контенте, но в любом, в общечеловеческом. Это будет такая свобода, какая была в середине 90-х на российском телевидении. Мой прогноз: такого кайфа нам года на два-три, поэтому я туда пошел, чтобы очередные два-три года кайфануть, а там посмотрим.

— А что потом? Придут и закрутят гайки?

— Ну, сейчас эти платформы вне правового поля. Но потом их пристегнут к законодательству о СМИ. К 2024 году все нужно будет отстроить. Зачем нам платформы, где идут сериалы про то, как мать благородного семейства одновременно еще и сутенерша. А потом на них, не дай бог, начнут выходить «Шторм», «Шторм-2». И это тоже может не сильно работать в копилку момента. Но я не печалюсь ни по одному из этих поводов. Для меня это все не является трагедией. Надо исходить из того, что традиционных свободных СМИ не осталось в мире вообще. И даже той хваленой телевизионной американской свободы, которая была в 80-е и 90-е, тоже уже нет давным-давно. О чем мы дискутируем? О том, что просто изменился мир, он стал очень сегментированным и любой человек в этом мире может найти свою орбиту существования, по которой может двигаться, не пересекаясь с орбитой, где ему быть неприятно. В этом своеобразии и удовольствие момента. А не в том, чтобы все одинаково были вне цензуры или, напротив, все одинаково были под цензурой. Выбор огромен.

— И вы не переживаете, что через 2–3 года придут и всё зарегулируют или вовсе закроют?

— По этому поводу пусть переживают акционеры, которые вкладывают в это безумные деньги. Это правда огромный риск с точки зрения бизнеса и инвестиций в платформы. Но честь и хвала, что в России находятся люди, которые готовы рисковать и вкладывать в это деньги. Почему бы мне их не поддержать своими компетенциями и своим опытом?

— А они для чего этим занимаются?

— Ну, потому что мы в ближайшие 10 лет станем с вами свидетелями того, как традиционный стриминг эфирных каналов просто умрет как технология. Телевизионной технологии в том виде, в каком она сегодня существует, сто лет. Все перейдет в библиотеки, кроме спорта и новостей, которые нужны здесь и сейчас. А все остальные форматы и жанры программ — хоть кино, хоть реалити — перейдут в сериалы. На моей памяти это вторая возможность поучаствовать в процессе, который принципиально меняет медийный индустриальный ландшафт. Первый раз это было в первой половине 90-х, когда сказали, что можно делать частное телевидение. Что такое частное телевидение? Кто кому платит? Что показывать? Что такое непиратский лицензионный продукт? На старте у нас не было ответов на все эти вопросы, но они появились. Так и сейчас, у ОТТ-сервисов появилась возможность поучаствовать в процессах, которые изменят индустрию в ближайшие три года. Мы сейчас с вами видим, что каждые полгода появляется какой-то новый тренд. Но поверьте, мы сейчас наблюдаем только начало ускорения изменений, это далеко не проектная мощность. Здесь, на ОТТ-платформах, сейчас будет самая яркая схватка амбиций, талантов, денег и технологий. И если ты еще не списал себя в статус путешествующего пенсионера, то самое время в этом поучаствовать.

— Это чисто техническая революция или содержательная тоже?

— В первую очередь содержательная. Правда жизни в ее нелицеприятном варианте невозможна для телевизора не только из-за цензуры, но и потому, что в телевизоре привычка смотрения другая на уровне психографики.

Поэтому появилась новая поляна для общения с аудиторией. Да, на старте с меньшей частью аудитории, здесь без иллюзий. Но когда-то у частной «Четверки» тоже была меньшая аудитория, чем у местной ГТРК, но разобрались за пару лет — кто и что определяет в Екатеринбурге. Так же будет и здесь.

— Если говорить про содержание, что принципиально изменится, это будет разговор про нашу жизнь по-честному?

— Здесь, на видеоплатформах, все будет очень быстро меняться. Скорость изменений будет чудовищно высокой. Это будут в том числе и изменения в плане конъюнктуры зрительских предпочтений — тем, героев, сюжетов, жанров. Все будет с невероятной скоростью меняться. Нас ждет куча разных клевых экспериментов, какие-то будут выстреливать, какие-то проваливаться. Те, которые выстрелят, за ними все бросятся повторять. Но пока их повторили, они уже сошли со сцены и стали неинтересны. Вообще в этом периоде кайфанет зритель, конечно, потому что за его внимание и за его кошелек развернется такая неприкрытая борьба. На эту борьбу будут брошены и финансовые, и интеллектуальные ресурсы, о которых мы сейчас даже подумать не можем. Всего лишь год назад не было никаких прогнозов, как будет выглядеть конкуренция за зрителя на ОТТ-платформах. Как мы будем выглядеть осенью 2020 года — даже бессмысленно представлять, никто не знает.

— Телеком-бизнесы, а кто заходит на этот рынок?

— «Яндекс», «Рамблер», другие IT-компании, традиционные телевизионные холдинги, даже отдельные экосистемы цифровые, которые развивает Сбербанк или Тинькофф банк. Они тоже начинают производить свой контент. И чем дальше, тем этих игроков будет больше. Раньше это были только телевизионные команды, которые вдруг сейчас видят с удивлением, что со всех сторон появляются конкуренты совершенно другой природы и другой породы, к которым никто не был готов.

— А форматы?

— На старте драйверами станут эксклюзивные сериалы. Я думаю, что будут интерактивные формы развиваться — микс из технологий компьютерных игр и сценарного сериального производства. То есть мы станем свидетелями совершенно новых предложений.

Весной этого года в Екатеринбург приезжала актриса Анна Михалкова. Она рассказывала в том числе и о работе с Игорем Мишиным.