Дмитрий Дибров, журналист, телеведущий, шоумен, музыкант: «Ребенок обязан быть обласканным и любимым»

Телеведущий Дмитрий Дибров – интересный персонаж, как для любого журналиста, так и для любого читателя. Многое из его ответов можно взять на заметку, а что-то и вовсе цитировать целыми фразами. В интервью нашему изданию Дибров рассказал, почему важно любить свою профессию, как именно нужно воспитывать детей и какие обязанности возложены на супругов в интеллигентной семье.

– Дмитрий, давайте начнем с рабочих вопросов. Вы выбрали журналистику, потому что хотели пойти по стопам отца? Или это было искреннее стремление?

– Конечно, искреннее! Я шел в журналистику, чтобы переделать мир. Это сегодня молодые люди идут в журналистику (вернее в то, что ею называется), чтобы немного подзаработать, чтобы сочинять небылицы обо мне и о других людях.

– Вы уже около 30 лет работаете на телевидении. Как вам удается удерживаться на плаву?

– Некоторые считают, что телевизионная профессия – это понты, идиотический блеск в глазах, внешнее благообразие и имидж, имидж, имидж. Но все это совершенно неважно. Важно любить профессию больше, чем себя самого… Спрашиваете, как 35 лет удержаться на телевидении? Держись подальше от любой пошлости, сколько бы тебе за нее ни платили. Иначе у нас останутся только «пустьговоряты».

– Сегодня на экране много чернухи. Зритель винит в этом телевизионщиков, а те – зрителя. Кто прав?

– Зритель вину на кого угодно свалит, лишь бы не признаваться. А не сам ли зритель, желая засунуть нос в чужую постель, выбирает самые мерзкие телепередачи? Почему он не смотрит исторические каналы? Он что, уже все знает про Черчилля? И про Паскаля? Да его просто не волнует, как строились пирамиды или кто такой де Голль!

– Многие сокрушаются, что телевидение нынче не учит, а потакает низшим инстинктам…

– Культурных людей сегодня столько же, сколько было всегда. Примерно 20% на 80%. Не следует ничего менять для общей гипотезы. Не надо требовать, чтобы все любили одно и то же. Кому нужно, тот и Маркеса прочтет, а кому нет – да и черт с ним. Должен быть выбор.

– Как вы относитесь к тому, что с некоторых пор на ТВ нельзя ругаться матом?

– Как потомственный филолог, как ревнитель и знаток русской лингвистики, я в восторге. Вы, наверное, заметили, что язык, которым я работаю на ТВ, – это переработанный Федор Михайлович.

– Кстати, это правда, что младшего сына вы назвали Федором в честь Достоевского?

– Можно, конечно, приплести сюда моего любимого Достоевского, но это, клянусь, не главное! Просто мне нравится имя Федор: оно очень русское, чистое… В наш кибернетический век как-то тянет к русским корням. Можно, конечно, назвать ребенка Ричардом или, например, Дидье. Замечательные имена! Но для моего сына больше подходит имя Федя.

– А как ваш старший с Полиной сын Саша отнесся к появлению брата?

– Пока он, по-моему, Федю воспринимает как забавную куклу на батарейках. Полечка большая молодец, она обложилась умными книжками и заранее готовила Сашу к появлению младшего брата. Она брала его с собой на УЗИ, и Саша видел братика на мониторе. Так что он его ждал. К тому же, Федор приехал из роддома не с пустыми руками, он «привез» Саше в подарок железную дорогу. (Смеется.) Так что, смею надеяться, когда Федя начнет наступление на Сашино царство, война между братьями не вспыхнет.

– Дмитрий, у вас четверо детей. О пятом не задумываетесь?

– Несмотря на то, что сам я рос единственным ребенком в семье, и, несмотря на то, что моему старшему сыну почти 30, а младшему нет еще и года, останавливаться я не собираюсь.

– Какие у вас отношения с вашими детьми?

– Со всеми разные. Моя дочь Лада – ровесница моей жены Полины, с Ладой у нас особые, очень трепетные отношения. Для нее отец – министр внешних дел семьи.

– Понятно, что отношения с младшими сыновьями еще в стадии формирования, а если говорить о старшем, Денисе?

– Если сын – достойный человек, то с ним обязательно должны рано или поздно возникнуть конфликты, разночтения, как у царя Петра Первого с его сыном. Если же он бегает за тобой в жизни и в мыслях, то это очень плохо. Мой старший сын во мне не нуждается, он работает на телевидении, у него прекрасная семья.

– Значит он не простил вам развода с его матерью?

– Послушайте, если бы развод был таким делом, как порез после утреннего бритья, то это не было бы трагедией. Когда человек бросает семью, он не может оправдываться тем, что он не бросает ребенка, что он будет воскресным папой. Да, если ты честный человек, ты будешь с ним встречаться. Но если при этом ты не будешь с ним жить, то это совершенно другое…

– То есть вы себя вините за то, что ваш старший сын рос без вас?

– По крайней мере, я этим не хвастаюсь. Будь моя воля, я бы запретил молодым людям до 30 лет заходить в загсы и даже в роддомы. Потому что если девушка уже в 19 лет готова к осуществлению главной миссии своей жизни – к деторождению, то мальчику нужно немного еще поучиться. Мужчина сам по себе ничто. Ему нужно научиться строить дирижабли и мосты, писать книги. Да, в свои 22 года я не был готов к супружеству и к отцовству.

– А сегодня?

– Сегодня вполне. К моему отцовству уже примешано нечто дедовское. Я уже не боюсь подложить своим детям мину замедленного действия в виде избалованности. Ребенок обязан быть обласканным и любимым. Любовью и подарками человека не испортишь.

– Значит балуете младшеньких?

– Если ребенок хочет подводную лодку, как можно ее ему не купить? Смею полагать, если у ребенка в детстве все есть и он привык к достатку, то, став взрослым, он не станет обожествлять деньги и стремиться их добыть любой ценой. У него будут другие, более возвышенные цели. К примеру Саша Пушкин. Он ведь был избалован, не нуждался в жилплощади. А кем стал! Величайшим человеком!

– А каких принципов в воспитании детей вы придерживаетесь?

– Детей надо воспитывать. Но только так, как моей отец: он не воспитывал меня никак. Живи сам так, как бы ты хотел, чтобы жил твой ребенок. Вот и все воспитание! Если ты бездельник и малоинтересный человек, то у тебя и сын будет такой же, что бы ты ему ни внушал с ремнем. Наблюдая за отцом, я имел возможность воспитываться самостоятельно. В кабинете у моего отца – декана филфака ростовского университета – в восемь утра машинка стрекотать начинала. Это значило – отец проснулся. Естественно, по вечерам у нас дома собиралась вся донская интеллигенция. И естественно, я старался посидеть с ними как можно дольше и просил не отправлять меня спать.

– Дмитрий, вы часто влюбляетесь в девушек, которые намного младше вас…

– Стоп! Перечислите их по головам, пожалуйста.

– Александра Шевченко и Полина Наградова.

– Но ведь это не так уж и много, не так уж и часто, не правда ли? Любой из ваших читателей влюбляется поминутно и куда как более вульгарно. Однако себя он извиняет, а Диброва – нет. Да, я влюбляюсь, потому что я здоровый человек!

– В одном из интервью вы заявили: «Женщина – это прекрасное тело, которое умеет варить борщ…»

– Да вы с ума сошли?! Какой борщ?! Я ем энергетические творожки! У меня Феденька родился в декабре минувшем! Вот для того я женился, а не ради борщей! А для того, чтобы нанять кухарку, я работаю. Желание постоянно водить жену в рестораны, не боясь ее избаловать, – вот что такое мужество.

– Что входит в обязанности вашей жены?

– Рожать детей здоровыми и достойными русскими людьми. Обязанность жены – сделать все возможное для того, чтобы эти люди при всем прочем были бы еще и образованы. Тогда они смогут говорить на одном языке со своим папой. И еще жена обязана сделать все для того, чтобы мужчина строил мосты и дирижабли. Она должна вдохновлять его!

– А ум в женщине важен?

– Конечно. У моей жены есть высшее образование, но не для того, чтобы перекладывать непонятные бумажки в непонятном обществе. Ее призвание – дом и дети. Работать она не должна.

– Какие обязанности возложены на главу семейства, то есть на вас?

– Я обязан следить за своим здоровьем, чтобы как можно дольше обеспечивать социальное положение жены и детей. Ведь семьей нельзя назвать сожительство двух голодранцев под одной крышей в хрущевке. Глава семейства никогда не может позволить себе расслабиться и бросить весла. Ребенок должен стоять на плечах гигантов, а не на плечах где-то поленившихся людей.

– Дмитрий, читала многие ваши интервью. Почему вы так плохо относитесь к молодежи?

– Я не разделяю людей на молодежь и немолодежь. Я вижу путных и идиотов. Я видел очень достойных людей в возрасте 19 лет. А сколько лет идиоту – это совершенно безразлично.

– Расскажите, если можно, о социальном благотворительном проекте «Москва-на-Дону», в котором вы участвуете.

– Да, есть такой проект – мы еще называемся «станишники». Надо сказать, что в принципе этот проект глубоко благотворительный. Хотя благотворительность, конечно, хороша, когда она непубличная. Отмечу, что участвую в этом не потому, что есть такой проект, – я действительно уверен, что все наше будущее в детях. Если получится их вырастить достойными людьми, можем считать свою роль сыгранной!