Алена Бабенко, актриса: «У меня был долгий и трудный роман с Москвой»

Об актрисе Алене Бабенко заговорили после премьеры картины «Водитель для Веры» Павла Чухрая в 2004 году, в которой она сыграла роль несчастливой хромоножки. Тогда Алене было уже 32 года, и признание ее кинокритики в один голос называли «поздним». Есть ли у самой Бабенко претензии к своей актерской судьбе? За что она себя корит? Об этом и другом….

– Алена, скажите, вы сама считаете свое признание поздним?

– Нет. Вот ребенок начинает выговаривать букву «р», когда у него созревает нервная система. У одних малышей она созревает к двум годам, у других – к семи. У некоторых так и не созревает вообще. Если ко мне это самое признание пришло только в 32 года, как считают кинокритики, значит, именно к этому моменту я созрела как актриса. И я, с одной стороны, даже благодарна судьбе, что у меня не случилось успеха в 20 лет: а вдруг бы я тогда сошла с ума от счастья?..

– То есть никаких претензий к своей актерской судьбе у вас нет?

– «Претензия» – слово странное. Я могу быть недовольна лишь какими-то конкретными ролями, неправильно сыгранными мною же. Знаете, самый грустный момент наступает обычно в конце последнего съемочного дня, когда ты слышишь команду «Стоп, снято!» – и понимаешь, что хорошо бы только сейчас начинать играть кино, что то, то и вот еще то ты мог сыграть иначе, но возможности исправить увиденные только тобою ошибки, увы, нет.

– Алена, фильм «Водитель для Веры» зрители увидели восемь лет назад. Все эти годы образ Веры-хромоножки вас не преследовал?

– Преследовал и преследует по сей день. Но то, что этот фильм и эта роль стали для меня знаковыми, меня ничуть не смущает. Мы многих наших известных советских артистов знаем по их каким-то конкретным ролям. Вот и у меня есть такая роль, по которой меня все узнают. Что в этом плохого? Именно Вера-хромоножка вывела меня на большую дорогу в кино. Это моя первая серьезная роль, она требовала большой концентрации, потому что построена на сдерживании эмоций, процессах, которые происходят внутри и не выходят наружу, а это оказалось для меня не так просто. Но в этом успехе виновата не я, а, прежде всего, Павел Григорьевич Чухрай. И если бы не он, мне было бы не понять, не узнать и не сыграть Веру, так что я горжусь. Скорее всего, что мне выпал Его Величество Случай встречи в профессии с человеком неординарным, ярким, со сложным характером, который научил меня очень многому.

– А сколько Веры в вас?

– Процентов тридцать...

– Алена, когда мэтр отечественного кинематографа Эльдар Рязанов доверил вам роль Генриетты Вульф в фильме «Андерсен. Жизнь без любви», те же кинокритики заговорили о том, что, дескать, у ваших героинь всегда что-то не так – либо с судьбой, либо с внешностью.

– Может быть, когда режиссеры смотрят на меня, у них возникает ощущение какой-то жертвенности? А вообще меня не смущает то, что меня так часто уродуют для кадра. Ну и что! Во-первых, я люблю рисковать и экспериментировать. А во-вторых, выбираю то, что мне действительно интересно, не заботясь о том, как я выгляжу на экране с эстетической точки зрения. Ведь именно такие персонажи увлекательно играть – можно исследовать характер человека.

– Я читала, что вы готовили себя к другой жизни, не к актерской: проучились четыре года на факультете прикладной математики и кибернетики в Томске...

– …А до этого я еще мечтала стать ботаником, чтобы в теплице цветы выращивать, ветеринаром, чтобы лечить животных, балериной или певицей, как Эдит Пиаф… Я очень любила танцевать, у нас в доме всегда звучала какая-то музыка. В школе на мне всегда были номера в мероприятиях… А еще в школе хорошо давались математика и физика. Отчасти это от папы, наверное, он же у меня инженер. Вот и поступила на факультет прикладной математики и кибернетики.

– Но ваша мама – педагог по классу фортепиано. Неужели вы не ходили в музыкальную школу?

– Ходила, обязательно! Если честно, поначалу математика казалась мне сухой, но в какой-то момент все структурировалось, и я увидела ее связь со всем, что происходит вокруг. Помню, так увлеклась, что шла по улице, смотрела на птиц, а представляла себе интегральное уравнение и подумала: «Все. Приехали. Кажется, я схожу с ума!»

– Кто же не дал Елене Барановой состояться как математику?

– Муж. Я вышла замуж, бросила все, в том числе и учебу в Томске, и уехала в Москву. Хотя первая попытка бегства в столицу случилась еще раньше, после первого курса. Я собрала тогда вещички и поехала поступать в школу-студию МХАТ к Олегу Табакову. Но совершенно бездарно прочитала программу, и меня не приняли. В следующий раз я уже приехала в Москву с мужем, режиссером Виталием Бабенко. Родила сына Никиту, посидела дома, а потом снова «сорвалась» и метнулась поступать во ВГИК. И поступила.

– Сколько тогда было Никите?

– Три года.

– С кем вы его оставляли на время учебы?

– Слава Богу, у нас были бабушки – мама и свекровь, которые мне очень помогали. Конечно, материнская совесть мучила, если вы об этом. Все-таки на факультете прикладной математики и кибернетики в Томске пары заканчивались в три часа дня. А актерская профессия требовала иного: ушел в 8 утра и в 11 часов вечера вернулся. Для меня такие расставания с сыном были тяжелы, я периодически задумывалась – бросить мне учиться во ВГИКе и воспитывать сына, как все нормальные мамы, или остаться и продолжать учебу. Я не шучу, для меня это был самый тяжелый выбор в жизни. Только тогда я стала понимать, сколько сил, оказывается, надо вложить в эту профессию – профессию актера.

– Никита вырос. Сегодня он не упрекает вас в том, что в детстве вы уделяли ему мало внимания?

– Нет, никогда. К счастью, все у нас сложилось хорошо. И я все-таки не могу сказать, что он вырос без моего внимания и участия.

– Где-то слышала, что ваш сын пошел по вашим стопам…

– Да разве по моим? Да, он не математик, не историк, он творческий человек. Да, после школы он прошел операторские курсы во ВГИКе. Но оператор – это же не актер. Самое главное – у оператора «должен быть глаз». Или он есть или его нет. Никите с детства нравилось фотографировать. Думаю, что сегодня он занимается любимым делом. И вполне успешно. Меня это не может не радовать. Сегодня дети рассуждают так: я ничего делать не буду, за меня все сделают мама и папа. Мне эта позиция принципиально не нравится. Особенно она портит мужчин. Мужчина должен стараться добиваться всего сам, а не с чьей-то помощью. Никита тоже так думает. И добивается без моей помощи.

– А как же жертвы родителей во имя детей?

– Согласна. Но к чему бессмысленные жертвы, жертвы без надобности?..

– Ваши родители ради вас многим жертвовали? Вы вот вуз бросили, замуж вышли…

– Жертвовали, а как же! И жертвовали, и переживали всегда. И сейчас переживают. Я маме с папой благодарна за то, что они меня никогда не останавливали. Они знали, что если я чего-то захотела, то я буду этого добиваться всеми возможными способами. К тому моменту, когда я бросила математику, они пережили столько моих выкрутасов, что просто сказали: «Делай что хочешь!».

– Они рады, что вы выбрали именно актерскую профессию?

– Думаю, да. Они первые, кому я обычно звоню после премьеры картины со своим участием. Я до сих пор чувствую себя ребенком и спрашиваю у них: «Ну как?» – в надежде услышать похвалу. Они это знают, а потому хвалят.

– Алена, в марте этого года вы отметили юбилей. К 40 годам сыграли более чем в тридцати картинах и стали одной из сильнейших актрис женской труппы «Современника». Помните, как вас принимали в театральный коллектив?

– О, да! Это был 2008 год. Меня представила коллективу Галина Борисовна Волчек. В зале сидели Кваша, Гафт, Неелова, Яковлева, Чулпан Хаматова – все звезды «Современника». Потом ко мне подошел Валентин Иосифович и поздравил…

– Что вы испытывали?

– Волнительный восторг.

– Говорят, что «Современник» – женский театр…

– Да, я слышала такое. И знала, что там прекрасная сильная труппа. Тем неожиданнее для меня было предложение Галины Борисовны. Она такой человек, что не берет актеров впрок. Актер, пришедший к ней в театр, сразу получает роль. Мне дали роль Маши в «Трех сестрах».

– Эту роль играла и Марина Неелова, и Ольга Дроздова в свое время. Вы с кем-то из них советовались, как надо играть эту роль?

– Да, с Марииной Мстиславовной. Мне глубина ее актерского таланта кажется бездонной.

– Кто еще из актеров или, может, режиссеров для вас примеры для подражания?

– Эльдар Рязанов. Во время съемок картины про Андерсена я на него смотрела и понимала, что я хоть и младше него, но лентяй, пессимист, лежебока. И такой отчаянной страсти к работе, как у него в восемьдесят лет, я не встречала. Он работает, как будто ему лет двадцать. Я так обрадовалась, когда он меня пригласил: этот человек уже живая легенда! Я не знаю, как нужно сделать, чтобы зрители не уставали смотреть его комедии каждый год. С таким же преклонением я вспоминаю съемки картины «На Верхней Масловке». Я там не работала – я сидела как заколдованная и смотрела, как работают Алиса Фрейндлих и Евгений Миронов. Я училась на картине, не могла заниматься своей ролью, потому что я открываю ее, а у меня уши в их сторону: что они говорят, как общаются, что придумывают в это время. Потрясающе!

– Алена, простите, что спрашиваю, одно время ходили слухи о вашей связи с Мироновым…

– Мне наплевать. Я не обращаю внимания. СМИ независимы и сами по себе. Мы им не нужны. Это такая тенденция в прессе – развлекать людей.

– Вам было неприятно?

– А вы как думаете? Любые сплетни о себе всегда неприятны.

– Ну, хорошо, давайте сменим тему. Вас не обошли стороной разнообразные телешоу. Осенью 2008 года вы вместе с Романом Костомаровым участвовали в проекте «Ледниковый период-2» Ильи Авербуха, весной 2009 года в проекте «Ледниковый период: Глобальное потепление», а осенью того же года – в шоу «Ледниковый период-3» в паре с Алексеем Тихоновым…

– Да, с Алексеем мы, кстати, заняли тогда третье место!

– Алена, а кто был первый, кому вы в 2008 году сказали, что будете участвовать в «Ледниковом периоде»?

– Маме с папой. Мама сразу охнула, сказала: «Ну ты что, Леночка, ты подумай, это же лед, ты же можешь удариться, это же травмы!» И вы знаете, я очень долго и серьезно думала…

– … но за два дня до начала проекта все-таки включились в съемки.

– Перевес оказался на стороне детской и совершенно наивной любви к конькам. Если бы я не сделала этого тогда, то не сделала бы уже никогда, и потом бы жалела и думала об этом. Я же фигурное катание обожала с детства, гоняла по коробке во дворе долгими зимними вечерами допоздна, меня папа не мог затащить домой!

– Ваше участие во всех упомянутых проектах было таким эмоциональным!

– И не говорите! Это у меня лицо такое: на нем сразу отражается все – разочарована я, огорчена или радуюсь. Я пытаюсь бороться с собственной эмоциональностью.

– Но это же игра. Почему вы так переживали?

– Я актер, а актер верит в любую игру и иначе быть не может.

– Алена, а что по ту сторону профессии? Как, например, вы отдыхаете от работы?

– Для меня лучший отдых – в путешествиях. В то время, когда народ переотдыхал везде, где только можно, познакомился со всей мировой культурой, я только начала куда-то выбираться. За один год посетила Францию, Италию, Бельгию и еще где-то была, уже не помню. Большим открытием для меня стал Париж. Во Франции я была в ноябре, но было достаточно тепло, и поэтому Париж мне показался городом, залитым солнцем. В Италии я была летом, была жара.

– С кем вы любите путешествовать?

– У меня все спонтанно получается. Конечно, я беру в охапку сына и еду куда-нибудь.

– Алена, а если говорить о Москве, вы с ней уже сроднились? Считаете себя москвичкой?

– Сейчас уже да. У меня был очень длительный и трудный роман с этим городом. Я тут резко оказалась, у меня тут не было ничего и никого. Шли 90-е годы. Я вообще по характеру такой человек, что тяжело воспринимаю чужую среду. А вообще Москва у меня когда-то ассоциировалась с папиными бесконечными командировками и с привозом оттуда большого количества вкусных конфет, начиная с шоколадных, заканчивая «Мечтой» – круглыми шайбочками в розовой оберточке, которые мгновенно съедались. Они прятались от меня, но я раскрывала все тайники.

– Значит, вы сладкоежка?

– Уже нет, наелась сладостей!

– Вы всегда выглядите отлично: такая стройная, подтянутая! Спортом занимаетесь?

– Нет. И даже на диетах не сижу. Чтобы выглядеть на «отлично» совсем не обязательно себя изнурять физическими упражнениями и ограничивать в еде. Просто нужно любить себя. И тогда все будет хорошо!

– Алена, вы такая простая, держитесь без пафоса, спасибо вам за это!

– Пожалуйста! На самом деле я просто боюсь давать интервью, мне кажется, что я не очень умею складывать слова и формулировать свои мысли. На съемочной площадке я и то меньше волнуюсь!