Уральский колорит

День России удачно подарил любителям туризма очередную «трёхдневку» выходных в июне: возможность не только «подогнать» бесконечные домашние дела, но и выкроить время для знакомства с родным краем. Новым объектом для ознакомления 13 июня был выбран расположенный в живописной долине реки Серги природный парк «Оленьи ручьи».

Как важная природоохранная территория, парк «Оленьи ручьи» обрёл официальный статус в 1999 году. У истоков стояла студенческая дружина 70-х годов, а собственно формирование парка состоялось в 90-е годы. («Благодаря» государевым пиарщикам, их ныне принято считать «провальными»; однако общественная жизнь в ту пору шла довольно активно, развивались многие полезные проекты).

Добраться от Екатеринбурга до парка на автомобиле можно часа за полтора (в зависимости от плотности движения на дорогах, время в пути может варьироваться). У входа на парковую территорию (селение Бажуково) — большая автостоянка, сплошь запруженная автомобилями. Люди приезжают семьями и целыми группами, увешанные рюкзаками и прочей туристической амуницией. Впрочем, мы, располагая временем на один день, взяли с собой лишь питьё и еду. Главный конфуз дня — мы, наивные самодеятельные туристы, разоблачившиеся до «формы номер один» (бейсболка, шорты и сланцы на босу ногу) в лучах жаркого летнего солнышка, спокойно прошагали по тропинке возле шлагбаума, даже не заметив мелкое и невнятное объявление о том, что вход на территорию парка вообще-то платный (да и сумма-то какая-то небольшая, в окрестностях 100 рублей). Узнали об этом уже на маршруте, когда увидели у других туристов карту-схему парка. В результате «произвели расчёт» уже на выходе из парка, приобретши заодно и карту (теперь уже на память), и CD-диск с красотами местной природы.

Собственно, допущенная нами оплошность имела и свои плюсы: мы двигались не по определённой тропе, а ориентировались по месту, руководствуясь лишь встреченными дорожными указателями и (в большей степени) собственным чутьём, что внесло несомненный шарм в прогулку. Последующая проверка по карте показала, что мы «перескакивали» с маршрута на маршрут порядка трёх раз, в итоге «проложив» свой, нестандартный путь.

Термин «мы», обычно употребляемый мною в путевых заметках, на сей раз нуждается в расшифровке: это «мы» состояло из двух мужских и одной женской особи (эта конкретизация пригодится в дальнейшем повествовании). Причём, особа «слабого пола», боящаяся многих объективных факторов (тросовых подвесных мостов над реками и ручьями, решетчатых трапов над крутыми склонами, тропинок над обрывами по скользким камням с вариативным профилем) внесла свои коррективы в маршрутизацию. Хотя пройденный маршрут, в свою очередь, внёс свои коррективы в её восприятие действительности (что не может не радовать).

…Итак, войдя по просёлочной дороге в лесной массив, мы остановились перед выбором: влево или вправо. Сверни мы налево — и тропа увела бы нас на более длинный маршрут, через Меньшиков лог, скалы «Карстовый мост» и «Священник». Но мы двинулись туда, куда наблюдалось оживлённое движение народных масс — вправо. Не будучи ботаником, не берусь описать всю масштабность местной флоры, скажу лишь, что это многообразно, прекрасно и удивительно. Разнообразные деревья, кустарники, травы и цветы всех сортов и расцветок воистину пленяли взор. Через «Борть» добрались до скалы «Утопленник», где перед нами с высоты огромного обрыва открылась долина реки Серги. Река неглубокая, но живописная, и по ней то и дело проплывали мимо байдарки и катамараны. Уж не помню, до или после, но где-то в этих краях нам пришлось преодолевать множество ажурных металлических трапов, один из которых вёл под замечательными, нависшими «домиком» над головой скалами. Женская часть нашего «мы» в ужасе попискивала, но логическое рассуждение о том, что это единственный путь, другого просто не существует, побуждало её двигаться дальше.

Дальше мы пробирались по наклонной тропе над высоким обрывом вдоль берега реки Серги. Побывали на скале «Ангел», сфотографировались у незамысловатой серой фигурки (судя по следам, кто-то уже успел обломить ей голову, но она была приклеена на место). Это так называемый «Ангел единой надежды», одна из скульптур юной шведской художницы. Множащиеся террористические акты вызвали в мыслях шведки своеобразное озарение: скульптуры ангелов, расставленных в определённых точках земного шара, спасут мир от гибели. В 2005 г. было установлено семь ангелов-хранителей: в Австралии, Канаде, Перу, Мали, Вануату, на Гавайях и на Урале в природном парке «Оленьи ручьи». Всего юная шведка планирует установить на планете 49 ангелов, скульптуры которых изготавливают дети-инвалиды из Швеции. Спасут ли они мир — вопрос, конечно, открытый, но такое подвижничество не может не радовать.

Перекусив прихваченными с собой бутербродами и квасом на узенькой скалистой площадке со скамейкой, попутно попав под мимолётный игольчатый летний дождик, мы перешли деревянный мостик и двинулись дальше. (К слову, мусор, оставшийся после трапезы, пришлось таскать с собой в пакете весь день: организованные мусоросборники мы как-то не заметили, хотя предполагали, что где-то они есть, а бросить в «окружающую среду» — разумеется, рука не поднялась).

Двигаясь по реликтовому лесу дальше по течению Серги, мы добрались до скалы «Дыроватый камень» (народное название — «Пьющая лошадь»). Действительно, скала причудливой формы напоминает силуэт лошадиной головы, склонившейся к водопою.

Дальше (как теперь явствует из карты-схемы), мы ушли с «малого» экскурсионного маршрута на «большой». На самом же деле мы двинулись дальше вниз по течению Серги, и, восторгаясь красотами природы, добрались до любопытного места. Здесь виднелся длинный подвесной мост (офигительно раскачивающийся во все стороны при каждом шаге по нему), а невдалеке от него — канатная переправа (натянутый над рекой трос, в обиходе именуемый «тарзанка»). Здесь наше «слабое звено» объявило решительный бойкот ненадёжному (с её сточки зрения) подвесному средству преодоления водной преграды. Пришлось сделать небольшой крюк по зарослям и, оставив женскую часть нашего «мы» отдыхать на каменистом пляже, форсировать реку вброд. (К слову, после прохождения всего маршрута сланцам, не выдержавшим перипетий дороги, пришлось сказать «Good bay», но свою функцию они героически исполнили до конца…). «Не скучай, мы недолго!», — ободрительно напутствовали мы женскую часть нашего отряда с другого берега, прежде чем удалиться в заросли. Будущее показало, что женская часть действительно не заскучала: мимо то и дело проплывали эскадры байдарок и катамаранов, а мелководье вынуждало их реализовывать различные экстравагантные способы преодоления излучины. А наше «недолго» затянулось часа на два («с гаком»). Но тогда мы этого не представляли.

Взяв более интенсивный маршевый темп, мы через некоторое время выбрались к смотровой площадке «Пирамида» (действительно высоченная пирамида из брёвен, с которой открывается прекрасный вид на реку). Отсюда же виднеется и скала «Писаница», которая, собственно, и дала название всему природному парку. Дело в том, что ручьёв здесь действительно много. А вот с оленями напряжёнка: не увидали мы ни одного. Зато на скале «Писаница» существуют изображения, сделанные местными племенами более тысячи лет назад: и вот там, действительно, встречаются олени.

Кстати, о местных племенах: Урал — исконная земля ханты, манси, башкир и других «малых» народов. Русские мужички из Новгородских земель с топорами за кушаком появились здесь относительно (в историческом понимании времени) недавно. В немалой степени этому способствовал Ермак Тимофеевич. Хотя и без него «сибирские земли» (за Уралом) активно наполняли беглые ссыльные-каторжные («Иваны, не помнящие родства»), а также старообрядцы. В общем, выражаясь московским сленгом, «понаехавшие тут» в итоге вытеснили коренные народности и стали «титульной нацией». Хотя, по большому счёту, после смешанных браков уже мудрено разобрать, кто тут «местные», а кто «понаехавшие» — у всех характерный «уральский говор» (малоподвижная нижняя челюсть, скупое произношение звуков, никаких там раздольных московско-тамбовских «аканий» и поволжских «оканий»).

…В общем, взбираясь «всё выше, и выше, и выше», после длительного путешествия мы достигли пещеры «Дружба», самой большой в Свердловской области. Внутрь лезть не стали — темно, сыро и холодно, а наша более чем облегченная экипировка не соответствовала ситуации. Постояли в глубине проёма у входа, откуда веет леденящим дыханием. Обратили внимание на табличку памяти погибшего в этой пещере. И двинулись дальше.

Через четверть часа мы дошли до «Большого провала» — карстового ущелья 50-метровой глубины. Спускаться вниз пришлось по скользким металлическим трапам. Обнажённым телом резко чувствуешь границу тепла и холода: только что ты истекал потом, «купаясь» в июньской жаре, но буквально пара ступенек — и ты уже в зябком ореоле зимы, где от твоего дыхания образуется пар. На дне ущелья, среди каменных стен, облепленных мхами и лишайниками, расположились сугробы грязного снега: по отзывам туристов, они не успевают растаять до конца лета. И ты, в шортах и сланцах, выглядишь здесь каким-то индифферентным чужестранцем, чьей-то злой волей внезапно брошенным посреди лета в чертоги зимы. И какое же удовольствие, клацая зубами, подняться по высоченной скользкой лестнице и вновь вернуться в жаркий июньский день!

…Тропа ведёт дальше — на легендарный Миткинский рудник, но здесь уже одним днём не обойтись, парк огромен. Есть в нём ещё и скалы «Лягушка» и «Капитанский мостик», урочище «Дикий запад»… Но пора возвращаться. Обратный путь кажется быстрее: ведь ты уже представляешь, куда идти. Вот уже и навесной мост над Сергой (без «женской части» мы всё-таки прошли через него). А вот и Серга — прохладная чистая вода, обрамлённая россыпями округлых камней-окатышей размером с кулак (вот уж поворчали мы, преодолевая эти россыпи босиком, чтобы добраться до воды и искупаться в прекрасной реке, а затем выбраться на берег).

В обратный путь тоже ориентировались по указателям. Ещё один навесной мост над каким-то оврагом с ручьём («женская часть», жёстко поставленная перед фактом — «или вперёд, или обратным ходом часа три пути» — возмущаясь и дрожа, преодолела его вместе с нами) с шокирующей табличкой на другом берегу — типа, мост аварийный, вот-вот рухнет, и ходить по нему следует осторожно. Оригинальная дорожка, выложенная круглыми спилами деревьев… Короче, к концу дня мы добрались-таки до выхода из парка. Понятно, что осмотрели лишь треть всех его угодий. Но — красота, пейзажи, воздух… Приятная усталость в мышцах… Оно того стоило!

Сюда нас занесло уже на излёте лета, 22 августа, и опять же в ауре государственного праздника — Дня флага России. Что поделать, если мы с вождями и апологетами правящего режима совершенно по-разному понимаем патриотизм и государственность…

Природный парк «Бажовские места» под Сысертью имеет недавнюю историю: официально ему всего два года, хотя работы над проектом начались более 10 лет назад, опять-таки в «трудных 90-х»… Названием парк обязан знаменитому писателю Павлу Бажову, автору легендарных «сказов» о земле уральской (вы, наверное, хоть когда-нибудь слышали про Данилу-мастера, Огневушку-поскакушку, Синюшкин колодец или Кошачьи уши) — именно здесь, в окрестностях Сысерти, он вырос и обрёл своё литературное могущество. От Екатеринбурга (в сокращённом виде традиционно называемом молодёжью «Ё-бургом») около часа езды на автомобиле. Главное — не заплутать, и свернуть, куда надо (а надо — вправо от города). Прибрежная поляна — стоянка автомобилей. Дальше метров 300 пешком по очень скользкой и грязной грунтовой дороге, 30 рублей с человека за вход (и за ксерокопированную схему маршрута), мостик над заросшей речушкой — и вы в парке.

Название уральского города Сысерть, прославившегося благодаря П. П. Бажову, происходит от башкирского «Сис-и-ер» («Туманная земля»). В этих местах очень богат растительный и животный мир. Здесь и лесостепь, и сосновые травянистые леса, и берёзово-осиновые леса, и богатейший травянистый покров. Из животных — медведь, волк, лиса, рысь, кабан, лось, куница, колонок, хорёк, норка, заяц, белка, бобры, ежи… Про птичек я уж не говорю: много и разных.

По кольцевой туристической тропе можно идти налево или направо. Мы свернули направо: чтобы кратчайшим путём добраться до озера «Тальков камень». В соответствии с размерами, парк больше рассчитан на протяжённые конные маршруты. И такие услуги предоставляются: путешествуя на лошадях, можно увидеть развалины старинного Турчаниновского завода, бобровую плотину, затопленный железный рудник, древнюю Иткульскую дорогу, печь древних углежогов, хрустальные копи… Всего не перечесть. Если вы не боитесь встречи с бобрами (нечего улыбаться, в природе эти звери довольно боевиты и имеют приличные зубы, которые оставляют глубокие прокусы на лодыжках не успевших убежать путников), можно прогуляться и по освоенным ими угодьям.

Долго ли, коротко ли (вот и я начал гуторить Бажовскими словесами) добрались мы до озера Тальков Камень. Здесь в прошлые века добывали тальк, который шёл на изготовление огнеупорных талько-магнезитовых кирпичей для металлургии. Здесь же, разумеется, в начале века собирались на сходки местные рабочие, намеревавшиеся «замочить в сортире» постылого царя… Высота скал — под 27 метров, глубина озера, образовавшегося на месте бывшего талькового карьера — 32 метра. Вода чистая, зеркало озера не очень большое, блюдцеобразное. Спуск в него метров семь в длину — пологий, затем резкий обрыв в «подводное царство». Но когда переплываешь озеро из края в край и обратно — как-то даже забывается, что под тобой ямина глубиной больше 10-этажного дома, и случись чего — «не достанут»… Тем более что с отвесных скал «рыбками» бултыхаются в затопленный карьер крепкие загорелые тела бесстрашных девушек. А над утёсами, окружающими озеро, вьются дымы туристских костров.

Для многих туристов маршрут ограничивается озером «Тальков камень»: отдохнув и искупавшись, они поворачивают назад. Но нас нелёгкая понесла дальше… То, что мы прошли от входа в парк до Талькова камня, можно считать одной третью пути. Дальнейшие две трети нас привечала старая лесовозная дорога, покрытая не высохшими глубокими лужами от прошедших ранее дождей. Антуража добавляли многочисленные крупные грибы, росшие прямо по обочинам дороги (похоже, их здесь мало кто собирает), а также распечатанные на принтере и упрятанные в прозрачные «файлы» листочки, пришпиленные к стволам деревьев и информирующие путников о жителях здешних мест: лисице, рыси, лосе, бобре… Ни один из этих героев местной фауны (к сожалению или к счастью) нам не встретился.

Зато путешествие по раскисшему грунту выглядело очень впечатляюще. После «близкого знакомства» с очередной грязной лужей пришлось снять осклизлые липкие сланцы (иначе недолго и лодыжку вывихнуть), и дальше путешествовать босиком, решительно чавкая ступнями по холодной и жирной лесной грязи. Не зная расстояния (на схеме километраж, увы, не обозначен), мы не останавливались до тех пор, пока не вылетели на побережье Сысертского пруда.

Схема показывала, что мы находимся в самой дальней точке маршрута. Отсюда начинался обратный путь, но его мы, как ни старались, не смогли увидеть в буйной травяной поросли, затянувшей всё побережье. Видимо, здесь давно уже никто не ходил… После оперативного совещания решили возвращаться тем же путём, что и пришли сюда. Зато обнаружили несколько живописных мест, которые мы опрометчиво «пролетели» по дороге.

Одно из таких мест — Кипящий ключ. Студёная родниковая вода проходит сквозь бревенчатый сруб под навесом, а с песчаного дна сквозь поток воды «бьют» кверху, взвихривая песчинки, словно «кипящие» струи. Оригинальное природное явление, но уж больно зябкая водичка (постояли — знаем)…

За этот день мы, в общей сложности, отмахали километров 12–15… Вернувшись обратно к Талькову камню, мы смыли «грязь и пот странствий», а заодно встретили на бережку местного жителя. Пенсионер регулярно отправляется в здешние места из Сысерти пешком, отдыхает на природе и возвращается домой. По его словам, он пьёт сырую воду из озера Тальков камень. (В принципе, в этом нет ничего сверхъестественного: автор этих строк тоже пил когда-то в полуэкстримальной обстановке сырую воду из озера Таватуй, пропущенную через самодельный марлевый фильтр, чтобы отсеять песок и мелкие биоструктуры типа ряски, плавунцов и т.д. И, собственно, жив до сих пор — ну не считать же это достижением профилактически слопанной таблетки активированного угля).

Этот местный житель показал нам великолепную лесную поляну, сплошь заросшую голубикой. Но пиршество прервали далёкие раскаты грома. Ускоренным темпом ринувшись к выходу (и имея лишь примерную схему), мы залетели на другую тропу, и, только протопав с полкилометра, сориентировались, что идём не туда. Матеря администрацию парка (дорожных указателей явно недостаточно), мы всё-таки выбрались на верный путь и добрались до машины за несколько минут до того момента, как с неба рухнули водопады, увитые слепящими сгустками молний… А вы можете себе представить, с каким рычанием поглощается после такой прогулки кусок сыра, купленный в придорожном сельском магазинчике?

И этого нам показалось мало…

Выскочив из-под завесы дождя, уже в вечернем сумраке мы двинулись в Верхнюю Сысерть — осматривать развалины местной мини-ГЭС советского периода. Увы, она не выдержала экономической конкуренции с единой энергосистемой… А вы висели когда-нибудь в сливном водоводе, удерживаясь за края проржавевшей наклонной трубы и отчаянно улыбаясь объективу фотоаппарата? Нет? Рекомендую!

А какая тёплая вода в Верх-Сысертском пруду — ночью, под звёздами, в отдалённых бликах летней кафешки с пивом и шашлыками… Но вот выбраться на землю по многометровому бетонному откосу с сорокаградусным уклоном (автор этих строк забирался в Верх-Сысертском пруду и в сбросном канале Верхне-Тагильской ГРЭС), не имея ни трещинки, за которую можно зацепиться хотя бы пальцем руки ли ноги — это, скажу я вам, в некотором роде искусство…

А на следующий день понесла нас судьба в другой заброшенный тальковый карьер — на сей раз, в окрестности посёлка Шабры. Несведущему человеку нелегко найти дорогу сквозь промзону: сначала через железнодорожные пути, затем мимо полуразрушенной заводской котельной, дальше по дороге, за поворот, и вот… И вот… Традиционные таблички в стиле «Низ-зя», «Запрещено» и «Опасная зона» мы, конечно, игнорировали. Известный сталкерский принцип: «Нет забора — нет запрета». А забора не было…

Первый спуск — по крутой и длинной дощатой лестнице. Затем — переход по наклонному пандусу, и дальше уже серьёзный спуск на реальную глубину всё по тем же скрипящим дощатым ступенькам, с деревянными же расшатанными перилами. Посмотришь вверх, высота — внушительная. Вот он, заброшенный тальковый карьер.

По каким-то причинам, в отличие от «Талькова камня», руководство карьера не желает его затопления: на дне установлена насосная станция с постоянным дежурным (который, впрочем, не докучал нам, так же, как и мы ему). Грунтовые воды, которые настоящими водопадами прорываются и обрушиваются сквозь стены карьера, регулярно и незаметно откачиваются по трубам куда-то за пределы чаши. Впрочем, водопад действительно студёный и прекрасный: не отказали себе в удовольствии постоять под его хлёсткими ледяными струями, опираясь спиной о каменную стену, поросшую густым влажным мхом.

Все стены глубокой чаши карьера сверху донизу исчерчены на одинаковом расстоянии горизонтальными прорезями, которые, в свою очередь, разрезаны вертикальными пропилами. Впрочем, оборудование, которое оставило такие следы, брошено навечно ржаветь здесь же: две продольных фрезерных машины на узкоколейных рельсах, и вертикальная «цепная пила» на лыжах, наподобие инструмента Фредди Крюгера, но раз в десять побольше. Судя по разводке зубьев этой пилы, один из них непосредственно резал породу, а два следующих разваливали её вправо и влево… и так на протяжении всей цепи. На резцах видны какие-то наплавные коронки из более твёрдого металла. Всё, разумеется, работало от электроприводов (которых, естественно, на месте уже нет).

Также на дне карьера одиноко ржавеет старинный — ещё тросовый — экскаватор фирмы «Warynski». Видимо, он, как и другая тяжёлая техника, похоронили сами себя: целиком поднять их было уже невозможно, а разделывать на металлолом и частями тащить наверх, когда карьер закрыли, не сочли нужным. И кроме них брошено многое: например высоченные тросовые линии с насыпными бункерами, проложенные над карьером.

Экскаватор «Warynski» с другими брошенными агрегатами вполне бы мог составить экспозицию музея под открытым небом. Кстати, идея неплохая: судя по нашим наблюдениям, народ ломится в заброшенный карьер буквально гурьбой, в том числе с детьми (которых некоторые родители учат первичным альпинистским навыкам на удобных для подъёма слоистых пластах талька). А судя по количеству кострищ и кирпичных горок «под шашлыки», здесь и ночью кипит жизнь. Собрать с каждого «по тридцатчику» — глядишь, удалось бы подремонтировать и многометровую лестницу, ступени и перила которой кое-где прямо-таки «гуляют». Но у руководства талькодобычи такой задачи нет, а любители «промышленного туризма» гуляют здесь на свой страх и риск.

«Опорный край державы, её добытчик и кузнец» наверняка скрывает ещё много заброшенных карьеров, шахт, заводов, представляющих историко-культурную ценность. И есть немало желающих окунуться в технологическую атмосферу прошлых лет и даже веков. Равно как сохраняется и немало природных уголков, интересных с точки зрения туризма. И то, и другое вполне доступно тем, кому не сидится дома. Было бы желание…