«Бил стулом и пытался порезать ножом». Учитель из Екатеринбурга — об ужасах работы с особенными детьми

Работа учителем — одна из самых непростых, особенно когда в классе, помимо простых детей, есть ребята с нарушениями здоровья. Иногда это безобидные «речевики», а иногда — ученики с психическими отклонениями.

Часто таких детей не отправляют в спецшколы, а оставляют в обычном классе. Учителю приходится уделять им дополнительное время, занимаясь по адаптивной программе. В это же время другие ребята могут творить полный хаос.

Учительница из Екатеринбурга рассказала о своем опыте работы с особенными детьми и перечислила три важные проблемы в этой сфере. Прочитайте ее анонимную колонку. Далее — от первого лица.

Я учитель начальных классов, у которой в классе одновременно обучается от пяти до десяти особенных детей.

К особенным детям мы относим учеников, прошедших ПМПК и имеющих адаптированную образовательную программу. Для таких детей в школе, помимо учителя, существуют тьютор, дефектолог, логопед, психолог и социальный педагог. Но конечно, большую часть времени ребенок проводит с учителем.

Водили их на занятия вне школы, работали в тесном тандеме с учителем и другими специалистами, а иногда просто жили в школе, чтобы их ребенок учился наравне с нормотипичными детьми.

Остальные родители просто не принимали диагноз своего ребенка, считая, что, если у него есть справка, школа по факту обязана. Никто им не говорит, что для них это тоже работа.

Так и получается, что учителя хотят помочь ребенку, а встречают сопротивление у родителей и остаются один на один с проблемой.

Особенный ребенок — огромная работа для всех взрослых, с которыми он взаимодействует. И только когда эти взрослые начинают работать в тандеме, только тогда мы говорим о хорошем результате.

В основном проблемы поведенческие: такие дети не умеют выражать эмоции правильно (мы встречаемся с агрессией), не могут объяснить, чего они хотят. Любая неудача для них — трагедия. Поэтому в первую очередь мы учим их правильно выражать эмоции, учим усидчивости, терпеливости, трудолюбию, порядку, и только после этого мы можем обучать особенного ребенка.

И вот тут мы встречаем первую сложность. Родители не принимают диагноз, считают, что так и должно быть, а родители других детей вступают с ними в жесткую конфронтацию. В классе начинаются конфликты, вечные жалобы, и учитель тратит 30% своего времени на выяснение отношений.

Вторая сложность — неравенство. У меня в классе от пяти до десяти таких детей, а у моей коллеги — ни одного. И когда в конце года подводят общие результаты обучения, у меня они хуже, а у других коллег — лучше.

Если обычного ребенка можно научить за урок складывать числа, то особенного ребенка и за месяц можно не научить, а значит, сравнивать наши результаты нельзя.

Третья сложность — родители. Они намеренно не видят проблемы, скрывают справки, прячутся от бесед и просто не приходят в школу. И получается, что учитель один против всех.

В моей карьере было всё: особенный ученик и бил меня стулом, и пытался порезать ножом, и кидал петарды, и пытался из окна выкинуть вещи на голову. Почти каждый день в меня плюют, бьют, орут. Здесь только терпение: я понимаю, что они по-другому не умеют, и каждый раз монотонно и кропотливо учу их жить по-другому.

Я считаю, при поступлении в первый класс дети должны проходить отбор, и классы должны формироваться исходя из возможностей детей. Так будет легче и учителям, и детям.

Нормотипичные дети легко усваивают информацию и начинают скучать, а особенные ничего не понимают и начинают психовать. И получается, что учитель выступает в роли клоуна, когда одних надо развлечь, а вторым — объяснить.

Прочитайте, как в Екатеринбурге работают психологи, решающие школьные конфликты. Также мы рассказывали, что делать, если в школе завелся ученик, терроризирующий целый класс.

В городе тем временем не хватает простых учителей, не говоря уже о тех, кто работает с особенными детьми. В некоторых школах из-за дефицита кадров месяцами не ведут некоторые предметы.