«Пришла его пьяная мама и кричала на меня». Екатеринбуржцы поспорили, как учить особенных детей

Читатели E1.RU устроили жаркий спор о том, как и где нужно учить детей с особенностями здоровья. Многих родителей не устраивает, что в классе с их ребенком учится такой школьник, особенно если у него психические отклонения, — он регулярно срывает уроки.

Тяжело приходится и учителям: нужно дать всему классу задания по основной программе, а уроки для ребенка с ОВЗ вести по адаптивной. Уделить внимание каждому в итоге не получается.

Мы собрали несколько разных точек зрения о том, что делать с этой проблемой. Высказались как родители, так и педагоги.

Екатеринбурженка Лариса в 1990-е работала классным руководителем и учителем русского языка у особенных детей. Это было очень непросто, к тому же тогда нашей читательнице было всего 25 лет.

— Когда мне дали этот класс, я заревела, но не сдалась. Времена были сложные, зарплату не платили, но мы работали. Дети мои были сложные в обучении, зато в душе хорошие. Отличались трудолюбием и каждую пятницу мыли парты. Я им праздники проводила. Они любили играть, чай пили с печеньем.

На уроках сначала дети вели себя ужасно, а потом я нашла подход к ним. Им просто нужна была любовь и поддержка. Особенные дети — сложные, родители у них тоже сложные. И не каждый учитель выдержит. У нас раньше ведь и психологов не было.

Программа учебная, кстати, у них была другая, полегче. Они справлялись на троечку. Кто-то даже и лучше, а у кого было совсем плохо, с теми я занималась дополнительно после уроков, по своей инициативе.

Навсегда запомнила мальчика: пьющая семья, ходил в школу в одном и том же свитере рваном, на помойку уже выбрасывать. Пропускал школу, попрошайничал на улице, а по характеру хороший был мальчик. Я с ним после уроков занималась русским языком.

Знаете, какие бы ни были времена, как бы ни била нас жизнь, нужно всегда оставаться человеком! Даже рядом с особенными детьми. Но если ты не можешь работать с ними, лучше честно встать и уйти. Я знаю, это очень тяжело. Либо искать подход. В школе нужны хорошие психологи. Служба поддержки учителя, родителя и ученика. Сейчас школы изменились, но неизменно одно: все хотят добра ребенку. Главное — найти верный путь к этому добру, — подытожила Лариса.

Юлия, другая екатеринбурженка, — репетитор, она занимается с детьми, фактически выброшенными школой. Это ребята с синдромом дефицита внимания (СДВГ), другими расстройствами нервной системы и ментальными нарушениями.

— Таким детям рекомендована адаптивная основная программа, то есть в рамках инклюзии в обычном классе. Это не работает. Педагог с трудом справляется с «Адамсом», с программой, ему не до особенных детей. Они тонут еще в начальной школе, — считает Юлия. — Нужны специальные классы в школах и специально обученные педагоги, система индивидуальных занятий. В советские годы всё это работало, а при нынешнем подходе они вообще не могут окончить школу.

Екатеринбурженка Ника работает в коррекционной школе, и она не понимает, почему родители боятся отдавать ребенка в специальное учебное заведение.

— Люблю деток и свою работу. Наша школа многое дает, в общеобразовательных такого нет. Условия намного лучше: питание, маленькая наполняемость классов, коррекция, реабилитация. У нас даже узкие врачи в школе принимают, всё бесплатно, дополнительные кружки, бассейн, специальные условия и оборудование… — перечислила Ника. — Да, есть сложности, учителя часто болеют, большая нагрузка, домашнее обучение.

Еще одна учительница, Евгения, преподает французский язык в детском центре. В ее группе есть девочка с особенностями психического развития.

— Девочка, несмотря на свой диагноз, очень умная и всё быстро схватывает, однако работать с ней довольно тяжело. Из-за психических особенностей она очень подвижна: постоянно вскакивает, бегает по классу, садится во все углы, ложится на пол. Короче говоря, на одном месте не сидит вообще, — рассказала о своем опыте Евгения.

Также девочка испытывает сложности со сдерживанием эмоций, очень часто кричит, громко смеется или громко расстраивается. С ней сложно выстраивать коммуникацию так, чтобы не будоражить какие-либо чувства. Наш разговор всегда идет в нейтральном тоне.

В связи с этим возникает проблема: так как дети маленькие, я их стараюсь эмоционально хвалить, поддерживать — а девочку эту не могу, и она расстраивается. Могу посоветовать коллегам иметь большое терпение и ко всему относиться через принятие. Это такие же дети, как и остальные, просто к ним надо относиться чуть внимательнее, чуть больше с ними общаться.

Ирина работает учителем математики в небольшой школе Ирбитского района. Она рассказала E1.RU, что с каждым годом особенных детей становится всё больше и больше.

— Подготовка к таким совмещенным урокам занимает много времени, и всё равно не получается так, как запланировала. Да и учебников не хватает или они не соответствуют программе. Много приходится распечатывать карточек, — призналась Ирина. — Весь урок крутишься как белка в колесе. Тяжело педагогам, работающим с инклюзивными классами.

Екатеринбуржец Анатолий работает учителем истории в школе с углубленным изучением отдельных предметов. В его классе из 28 человек есть два ребенка с тяжелыми нарушениями речи и один с задержкой психического развития.

— Работая уже больше пяти лет, задаюсь одним вопросом: для чего нужна была инклюзия? Пока попробуешь ребенку с особенностями объяснить, казалось бы, элементарные вещи, нормотипичные дети начинают реагировать по-разному: кому-то становится скучно, кто-то начинает отвлекаться и отвлекать других, — поделился с E1.RU Анатолий. — Я учился в этой же школе, у нас был специальный коррекционный класс. Ребятам давали более простой материал, был индивидуальный подход и внимание каждому.

В большинстве своем родители не понимают, почему в обычных школах пренебрежительно относятся к детям с особенностями здоровья, в том числе не выделяют психологов и тьюторов.

— У меня особенный ребенок, он адаптирован, ходит в школу сам, учится средне. И знаете что? Педагогам плевать, какой он особенный, требуют как со здорового, хотя в документах у него прописано нечто иное, — рассказала екатеринбурженка с ником Александровна. — Так прямо и говорят: «Мало ли что вам по закону положено, это так не работает».

— В школе постоянно говорят: «Какой отдельный тьютор? Нет таких у нас! Вот вам логопед и психолог — это ваши тьюторы!» А психолог и логопед говорят: «Мы физически не можем бегать по классам собирать детей на свои занятия — сами должны приходить!» На классного руководителя продленку повесили, она не может 30 детей оставить, чтобы одного отвести, — поделилась читательница E1.RU Надежда Глевицкая. —  У нас в параллели есть такой ребенок, которого мама сопровождает каждый день. Если родители с ним занимаются дополнительно, то ребенок учится вровень с остальными.

Казалось бы, почему бы не отправить ребенка в коррекционную школу? Но в Екатеринбурге, по словам родителей, для таких детей не хватает мест.

— Коррекционные школы переполнены, в обычных становится только хуже, плюс программа сложная для них. И что делать? — задается вопросом Александр Сидоров. — Два года ждали место, а его всё нет. Понизили диагноз, и одно место нашлось. Сижу в школе с документами. Надеюсь, всё хорошо и нас возьмут.

— Мой сын в первом классе на семейном обучении. Решила, что во второй класс нужно идти в школу. Теперь проблема: мест нет, всё переполнено, даже платно. У меня ребенок с особенностями развития, но может посещать и обычный класс, учится по обычной школьной программе, — объяснила екатеринбурженка Маргарита. — Правда, он не сможет быть усидчивым в классе, где больше 20 детей.

С другой стороны, а каково простым детям учиться в классе с особенным ребенком? Особенно, если у него заболевание психического характера и он регулярно срывает уроки.

Например, в 94-й гимназии Екатеринбурга из-за школьника с особенностями уволились несколько педагогов, рассказала еще одна читательница E1.RU.

— Администрация школы никак не решает этот вопрос. Когда один ребенок с ОВЗ в классе, еще можно как-то решать проблемы, но, когда их трое, это уже мешает учебе всего класса, — рассказала Виктория. — У нас постоянно срываются уроки. То один убежит из класса, его ищет учитель, то второй. На контрольных и проверочных крики, вопли, дети отвлекаются, пишут с ошибками. Упала успеваемость.

Если кто-то ест сладости, ребенок с ОВЗ может начать его бить, потому что тот не поделился. Школа только предоставила психолога — один час в неделю, — добавила екатеринбурженка.

— Мне непонятно, почему нормальные дети должны страдать из-за особенных? — не понимает еще одна читательница E1.RU. — Если заболевание ребенка не позволяет ему адекватно вести себя в обществе и получать знания, значит, он должен обучаться в коррекционной школе или на дому. Если у ребенка со зрением, слухом проблемы или с опорно-двигательным аппаратом, он может и хочет учиться в обычной школе — это одно. Но когда у ребенка агрессия, ментальные отклонения, нарушения поведения, он сам не учится и другим не дает.

Правда, порой и сами родители часто перегибают палку.

— В коррекционной школе своя программа, для этого они и созданы. А сейчас любой родитель может сказать, что его ребенок будет учиться со всеми, и точка. Они не хотят видеть, что ребенок отстает, и толкают его в обычную школу. А дети злые, будут издеваться, — считает другая екатеринбурженка.

Прочитайте, как в Екатеринбурге работают психологи, решающие школьные конфликты. Также мы рассказывали, что делать, если в школе завелся ученик, терроризирующий целый класс.

В городе тем временем не хватает простых учителей, не говоря уже о тех, кто работает с особенными детьми. В некоторых школах из-за дефицита кадров месяцами не ведут уроки.