«Я деканом не хотел быть, но зачем-то стал»: последнее интервью экс-ректора УрГУ Владимира Третьякова

Экс-ректор Уральского государственного университета, выдающийся ученый и профессор Уральского федерального университета Владимир Третьяков скончался в Екатеринбурге 8 января на 85-м году жизни. За четыре месяца до этого он дал свое последнее интервью журналистам — Университетскому телевидению УрФУ. В память о профессоре мы решили опубликовать полную запись беседы, а в тексте собрали самые яркие моменты разговора.

О позднем СССР и девяностых

— Тогда было время страшно интересное. Время определялось тем, что было бедно, не было ничего. Разрушенные аудитории, все разрушенное, но удивительным образом жизнь шла вперед. И особенно наука. Особенно организационная часть. И многое удавалось сделать, и это почему-то было всем интересно. Это было время, в которое, как ни странно, наука развивалась — и формально, и в плане роста числа докторов — больше, чем сейчас.

Никто тогда не думал о благополучной жизни, она состояла в другом. Главное — это не работа с целью благополучия, а работа с целью добычи знаний и принесения пользы.

Сколько-то дней не выдавали зарплату. У нас был один — сейчас он декан филологического факультета, — он поехал в банк с мешком из-под сахара и привез деньги на факультет в этом мешке.

Что хорошего можно взять из прошлого? Ну вот на «Эхе Москвы» услышал вчера, что нужно сформировать отряды студентов, аспирантов — дружинников, в общем. Вы застали дружинников? Мы были дружинниками. У нас был график, мы ловили бандитов каких-то, хотя не такие уж они и бандиты были — никого не убили. Но мне один раз шарахнули.

О факультете

— У нас были поездки «на картошку» — в Красноуфимск, в совхоз, с 1954 года, и вот их отменили, студентам запретили ездить в колхоз. И тут город попросил помочь, поскольку это их картошка была, и я поговорил с набором [новых студентов]. Ну как поговорил? «Давайте каждое отделение съездит всего на пару дней, вы там познакомитесь друг с другом, а картошку, которую соберем, мы раздадим участникам войны». Народ был совершенно восхищен таким решением. И мы года три-четыре так ездили, пока нас не прищучили с этими поездками — а кто разрешил?

Мы всегда занимали последнее место по успеваемости, наш факультет. Ну, матмех — какое он еще место может занять, кроме последнего? А тут вдруг заняли третье. Меня ректор вызывает: «Вы там приписками занимаетесь?» А мы просто договорились и весь первый курс разбили на пятерки, к каждой пятерке прикрепили старшекурсника, который следил за тем, чтобы они учились, где-то и помогал с заданиями. И вот — третье место. Этому никто не поверил.

Об армии

— Совершенно зря убрали военную кафедру. Абсолютно зря, во всех отношениях. Что делается у нас в армии — просто жуть, слов нет никаких. «Терпилы», «деды» — что это такое? И это мы готовим защитников родины?

О коррупции

— Я поначалу не верил, что такое может быть. Ну, может, кто и своровал — бывает и на старуху проруха, а оказалось… Дальше глядишь и понимаешь, что это с самого верха. Для того чтобы навести порядок, и в армии в том числе, нужно убрать воровство в самом верхнем эшелоне, всю систему поменять.

О нежелательных организациях

— Наш университет первым организовал информационную сеть. Это была сеть, которая связывала практически все научно-исследовательские институты и целый ряд школ. Но где деньги на это брать? Кабели мы сами тянули по канализации, но эти кабели еще надо было где-то достать. И кто нам помогал? Я даже не знаю, можно ли сейчас это говорить. Нам помогал Сорос. Был институт «Открытое общество». А Сорос выступал спонсором. Ему ничего не надо было, он просто приезжал, встречался с Аркадием Чернецким (глава Екатеринбурга на тот момент. — Прим. ред.), приезжал в университет, и у нас организовалось девять современных компьютерных классов. А до этого у нас были немецкие машины, типа арифмометров. А так мы получили современные машины.

О коллегах

— Я практически полмира изъездил, был во всех ведущих вузах. Но это все было поверхностно. А нужно было всех этих людей (известных ученых, преподавателей) тянуть в университет. Но на это не было предусмотрено финансирование. Ну то есть на что-то есть, а на привлечение зарубежных преподавателей деньги никогда не закладывались.

Об объединении вузов

— Мы пришли к выводу, что надо два вуза слить в один и тогда нам дадут много денег. И все. Нам обещали большие деньги, мы прикинули, что их хватило бы нам и на занятия наукой, и на приборы, и на ремонты, и даже что-то строить могли (кампус. — Прим. ред.), и даже начали, все было спроектировано. Но потом случился кризис, и все — по нулям. Обещали по десять тысяч дать, дали по тысяче. И то ладно.

О выборах

— Я же в первых выборах ректора участвовал — это было интересно. Сидит президиум из ректоров-проректоров по учебе, у них уже есть кандидатура, они уже знают, кто и что. А там народ что-то шебутится. А чего он шебутится, когда уже выбрали и выбор известен?

На самом деле, я сам это почувствовал, что вот, ну вторые выборы прошли, у меня тут у самого работы много, я знаю, что сделать нужно. А третьи… Это уже лишковато. Третьи не надо.

— Виктор Кокшаров — хороший парень. Тоже секретарь комитета комсомола бывший. И я тоже бывший. Нормальный парень, знает немецкий хорошо. Кокшаров мне нравится.

Профессор УрФУ и выдающийся математик Владимир Третьяков скончался в Екатеринбурге 8 января 2021 года на 85-м году жизни. В университете он работал с 1963 года. Был деканом математико-механического факультета, с 1993 по 2007 год занимал должность ректора вуза. Владимира Третьякова похоронили 12 января на Широкореченском кладбище Екатеринбурга, проститься с ним пришли сотни горожан. Мы собрали воспоминания сотрудников вуза о профессоре в отдельном материале.