О коронавирусе, бюджетных местах и счетах за границей: интервью ректора УрФУ Виктора Кокшарова

С 2010 года главным вузом Урала руководит Виктор Кокшаров — человек до этого много лет занимавшийся политикой, возглавлявший правительство Свердловской области и даже чуть не ставший губернатором. Сейчас для него и для университета наступили непростые времена — студентов вынуждены были перевести на дистанционное обучение, сами они просят вернуть им деньги, а УрФУ при этом должен каждый год показывать серьезный рост, чтобы оправдывать вложенные в него средства. Мы встретились с Кокшаровым в пустом университете и поговорили обо всем этом и многом другом.

— Тема, которую обсуждает весь мир, — коронавирус. Из-за него вы сначала объявили, что весь УрФУ переходит на дистанционное обучение, но потом передумали и рассказали о переводе только 7000 человек. Как так получилось?

— Нам нужно было время, чтобы полностью перейти на дистант: подготовить все документы, инструкции для преподавателей и студентов, как действовать, подготовить электронные ресурсы. Именно поэтому мы постепенно осуществляли [переход]. На первой стадии у нас перешли иностранные студенты и те, кто обучался на очно-заочном обучении. Сейчас переведены все поголовно.

— Многие студенты не понимают, как будет проходить сессия. Есть ли шанс, что она тоже пройдет дистанционно?

— Какие-то зачеты могут проводиться через контрольно-измерительные материалы, через тесты. Но значительная доля будет проводиться в очном режиме. Там, где можно, мы применим удаленную форму. Но решения пока нет, мы же не понимаем, сколько продлится карантин. Мы рассчитываем, что всё пройдет в установленные сроки.

— Почему университет не изменил цену за обучение? Студенты ведь все практически перешли на заочную форму обучения.

— Это не заочная форма обучения, это другой формат. Дистант, в отличие от заочки, предполагает регулярное общение преподавателя и студента, жесткие сроки выполнения заданий, их проверки, обратную связь. Поверьте, работы у преподавателей в дистанционном формате порой даже больше, чем в привычном. Поэтому оснований для того, чтобы менять стоимость обучения, нет.

— Разве уровень погружения в предмет у студента не меняется при дистанционном обучении?

— Не меняется. Единственное, что сейчас пока страдает, — лабораторные работы. Их мы отнесем на вторую половину семестра, хотя часть тоже можно делать удаленно, там есть виртуальные тренажеры.

— Многие считают, что за дистанционным обучением будущее и скоро мы вообще не будем ходить в университеты. Вы верите в это?

— Нет, ходить-то вы будете. Есть лабораторные работы, есть испытания, их никак не проведешь дистанционно. Но вы правы, за дистанционным обучением будущее. Потому что это удобно студентам, преподавателям. Мы вообще планировали в этом году 20% учебной нагрузки перевести на дистант. А в ближайшем будущем — до 50%. Потому что это снижает контактную нагрузку преподавателям. Они смогут общаться, используя современные средства связи. И преподаватели, и студенты признаются, что это удобно. В принципе за этим будущее, но это не значит, что вообще всё образование надо переводить в дистант, — это невозможно. Ведь образование — это не только освоение учебного материала, но и живое общение. Это социализация, складывание коллектива — здесь человек обретает друзей, любовь, семью. Это же не вычеркнешь.

— Вы были председателем правительства Свердловской области. Оцените меры, которые предлагают сейчас правительство страны и губернатор по коронавирусу.

— Мне кажется, они своевременные и адекватные. Важно ограничить массовые скопления людей, успокоиться, выявить тех, у кого есть признаки коронавируса. Изолировавшись, человек ограничит распространение.

— Но страдают бизнесмены, авиакомпании, я думаю, и вы страдаете.

— Страдаем. Потому что приходится переделывать учебный процесс, это создает огромное количество проблем. Но представьте, если сейчас этого не делать, это достигнет таких же объемов заражения, как в ряде других государств. И мы пострадаем еще больше, и университет пострадает. Один заболевший затрагивает очень много людей вокруг. Мне представляется, что другого выхода нет. Как Китай ввел очень жесткие меры изоляции, почему и победил коронавирус.

— Вы уйдете на каникулы, которые объявил президент?

— Да, конечно. Мы законопослушные граждане и подчиняемся президенту. И пар не будет — студенты уходят на каникулы. С сохранением заработной платы [преподавателей] и стипендий студентов.

— Правительство нанесло налоговый удар по тем, у кого есть деньги за границей. У вас есть там какие-либо сбережения?

— Да упаси боже, зачем? Я всю жизнь живу в России, что мне там делать-то (смеется). Кто хранит заграницей, должны были раньше об этом подумать, наверное.

— Хочется спросить о рейтинге QS — одном из основных рейтингов всех мировых университетов. Мы часто получаем сообщения о том, что УрФУ опять поднялся там на несколько десятков строчек. Это правда настолько важно для вас?

— В мире 20 тысяч университетов. Если какой-то университет входит в первые 400, это уже показатель качества. А если его так учитывают эксперты, он показывает роль и влияние вуза. Для нас это не самоцель какая-то, но мы по нему оцениваем самих себя — на каком месте мы находимся в сравнении с другими российскими университетами. И для научной общественности это показатель, с кем надо сотрудничать. Ну и, наконец, иностранные абитуриенты и их родители смотрят на него.

— Почему получилась такая гигантская пропасть в бюджетных местах для гуманитариев и технарей? Журналистам дают восемь бюджетных мест, химикам — в разы больше.

— Это и моя боль, поверьте. Это распределяется федеральным министерством, исходят из того, что стране больше нужны инженеры и естественники, а не гуманитарии. Я тоже не понимаю. Наоборот, я считаю, что сейчас то время, когда журналистика получает очень серьезный шанс для своего развития. Потому что в том объеме информации, в котором человек сегодня находится, ему нужны «поводыри» — те же самые журналисты, которые могут обрабатывать массивы информации и подсказывать ему. Я надеюсь, что ситуация начнет меняться. Я тоже не согласен с тем, что одна из ведущих школ журналистики в стране получает восемь бюджетных мест. Это моя боль, честно говорю.

— То есть вы ничего с этим сделать не можете?

— Пока не можем. Но мы сейчас ведем активный диалог с министерством, я надеюсь, что и предстоящая Универсиада здесь кое в чем поможет, потому что будут нужны специалисты в области СМИ, лингвисты, психологи и другие.

— В вузе уже много лет действует балльно-рейтинговая система, которая лишает преподавателей возможности подходить индивидуально. Если человек — хороший специалист, но не ходит на пары, система просто не даст ему поставить зачет. Вы ведь по-другому учились, вы уверены, что она нужна?

— С другой стороны, тогда была другая крайность — когда студенты прогуливали пары, у них не было знаний, а потом приходили на зачет или экзамен и спрашивали: а за что мне поставили плохую оценку? Балльно-рейтинговая система упорядочивает и действует в основном в бакалавриате. В магистратуре совсем другой порядок, там больше времени на практические занятия, на работу на предприятиях. Я считаю, эта система не является жестким препятствием. Она дисциплинирует и студентов, и преподавателей. Если бы меня спросили, за я или против — я, скорее, за нее. У любого нововведения есть отрицательные черты.

— Многие вопросы, которые я вам задаю, накопились у студентов уже давно, они всё время пишут нам об этом. Насколько студент в УрФУ свободен? Может ли он прийти к вам и высказать недовольство?

— Конечно. Во-первых, у нас есть система обратной связи, есть союз студентов, который собирает мнения ребят. Часто получаем недовольство и стараемся максимально быстро решать. Мы же не для формы работаем, наша задача — дать хорошее образование.

— Если студент напишет в своих соцсетях что-то нелицеприятное про университет?

— Ну и что? Ну, напишет. Нет, если он не нарушает закон, не клевещет, не использует нецензурные слова, а тем более если он напишет правду, мы прислушаемся и пойдем навстречу.

— А если пойдет на митинг?

— Ну, пойдет. Если митинг несанкционированный, он должен понимать, что могут быть неприятности с законом, ну, взрослые же люди. И тогда с ним будет разбираться правоохранительная система. Мы предупреждаем ребят: делайте всё по закону, узнайте, разрешен ли этот митинг хотя бы.

— Если снимут лично про вас какое-нибудь разоблачение?

— Ну, знаете, про меня уже столько всего писали. Ну что теперь делать? На каждый роток не накинешь платок. Когда человек достигает какого-то положения, всегда есть те, кто недоволен.

— Куда двигается университет? Какие задачи на будущее?

— Это серьезная перестройка учебного процесса, учебных технологий. Частичный переход на дистант, использование онлайн-курсов. Нынешняя ситуация — это для нас и стресс, и тест одновременно. В принципе, отклики от студентов и преподавателей позитивные. Живое общение ученика и учителя важны всё равно, передача знаний и компетенций.

— Есть планы по новым общежитиям?

— Есть. Планы грандиозные. К Универсиаде будут построены новые общежития, целый студенческий городок, рядом с аэропортом. В черте города Екатеринбурга. Там будет не меньше восьми тысяч современнейших мест. Мы не стоим на месте. Обязательно будет организован транспорт, этим сейчас город вместе с областью занимаются. Есть договоренность о том, что будут строиться еще и новые учебные корпуса.

— Вопрос как к управленцу — о «Титановой долине». Почему она не взлетела?

— Я бы не говорил, что она совсем не взлетела. Только что там подписано соглашение по созданию завода по производству прокатных валков с инвестициями в несколько миллиардов рублей. Там «Боинг» зашел мощно. Преждевременно говорить, что она не взлетела. А коррупционные моменты — это личный вопрос. Директор приходит и уходит, а предприятие-то создано. Сама «Титановая долина» как особая экономическая зона состоялась.

— Дмитрий Медведев продлил ваши полномочия ректора в апреле 2015 года на пять лет. Лично у вас есть планы?

— Планирую работать. У нас очень большие планы: создание центра мирового уровня, например. Универсиада, которая у нас впереди, там очень большая ответственность университета. У нас грандиозные планы по новым проектам и направлениям. Это всё надо делать, надо, чтобы университет активно проявлял себя на международной арене, завоевывал авторитет, чтобы к нам было престижно и достойно поступать.