Палестинский учёный в Екатеринбурге: «Женщины в России — главные, они не слушаются мужчин»

Мы продолжаем проект, в котором знакомим вас с иностранными учёными, приехавшими в Екатеринбург из Индии, Японии, Турции, Китая, Польши, Германии, Великобритании. Расскажем о том, зачем они перебираются на Урал, чем тут занимаются, что думают о российском образовании и Екатеринбурге вообще.

Сегодня расскажем о молодом учёном, который приехал в Екатеринбург из Палестины. Как рассказывает Рабайа Фуад, здесь его принимают за кого угодно — турка, серба, но только не за араба.

— Я приехал в Россию очень давно, где-то 15 лет назад, приехал сюда учиться. Сначала в Волгоград, год учил там русский язык, потом окончил бакалавриат, потом магистратуру и уехал домой. Потом приехал в Екатеринбург учиться в аспирантуре УрФУ, стал кандидатом технических наук, сейчас пишу диссертацию, чтобы стать кандидатом политических наук, — говорит он.

Иностранец признаётся, что русский язык давался ему нелегко, он начинал учить его с нуля. И даже сейчас возникают трудности при прочтении научных статей.

Палестинца поселили в старом общежитии на Комсомольской. Сначала в комнату со студентами из стран СНГ, а потом, когда подружился с комендантом, — в отдельную. После аспирантуры он стал снимать квартиру.

— В Палестине мы часто ходим в гости, каждый день — к дядям, тётям, соседям. Соседи для нас как братья, принято каждый день ходить к ним, спрашивать «как дела». А здесь, сколько живу на квартире, не знаю, кто у меня в соседях, — говорит Рабайа Фуад.

Здесь он старается лишний раз не говорить, что он — араб.

— В Екатеринбурге людям не нравится, когда они слышат иностранную речь. Если они слышат, как говорят два араба, настороженно смотрят. Но это нормально, в другой стране надо говорить на родном языке. Я редко на улице говорю на арабском, если говорю, то очень тихо, когда общаюсь с другом. Не потому, что я боюсь, а просто из уважения. Но даже если слышат, то мало кто может разобрать: арабский это или таджикский, — рассказывает палестинец.

Уральцы агрессии к палестинцу ни разу не проявляли, а вот в Волгограде бывало всякое.

— В Волгограде на меня нападали скинхеды, избили тогда, попал в больницу. В другой раз ехал в автобусе, они разгромили салон, но не обратили внимания на меня. А здесь люди подходят ко мне, хотят познакомиться, иногда стою, разговариваю с кем-то, меня спрашивают: «Вы турок или серб?» Не понимают, что араб, — говорит Рабайа Фуад.

За несколько лет жизни в Екатеринбурге он успел его полюбить, нравится гулять по паркам, ездить на озеро Шарташ, очень понравилось на Оленьих ручьях.

— Я научился здесь уважать очередь, читать в транспорте. В Палестине у родителей, соседей принято обсуждать друг друга, говорить, как надо вести себя, а здесь можно жить так, как хочешь. Россия стала для меня второй родной страной. Екатеринбуржцы очень добрые. Когда я только переехал в Россию, мне казалось, что здесь очень холодно. Но сейчас привык, и кажется, что климат Палестины мне уже не подходит, очень жарко. Зимой, когда ездишь на машине, холод не так страшен, — говорит иностранец.

Недавно он перевёз из Палестины свою жену. Она тоже работает в УрФУ, учится в магистратуре.

— У нас разные законы. Многие женщины в Палестине ходят в платках. Моя жена на родине тоже носила платок, а здесь я разрешил ходить без него. Женщины в России — главные, они не слушаются во всём мужчину. Сами расплачиваются в магазине, могут сказать мужчине, что ему нельзя что-то делать: нельзя пить, нельзя курить. А в Палестине мужчина главный. Ещё там родители содержат ребёнка, пока он учится в университете, когда закончит, они могут не работать, они должны отдыхать, и их содержат дети. А здесь работают чуть ли не до смерти и сами помогают детям, а не наоборот, — говорит он.

В России Рабайа Фуад впервые попробовал уху, говорит, что в Палестине не представляют, что можно так готовить рыбу.

— Здесь очень вкусная уха, у нас в Палестине не представляют, что из рыбы можно варить суп, у нас её только жарят или шашлык делают. Мне нравятся пельмени и блины. Что касается продуктов, то кажется, что здесь всё ненастоящее. Красивое, но ненастоящее — фрукты, овощи. Мы больше едим мясо, а здесь больше едят картошку. А настоящую палестинскую кухню можно попробовать в «Аль-Шаме» и «Дамаске», — говорит он.

Напомним, в предыдущих сериях мы рассказывали о китаянке Ян И, которая за 6 лет жизни в Екатеринбурге стала просто Надей, об индийце Азефе Мухаммеде, которому прохожие на улице поют «Джимми, Джимми» и просят сфотографироваться. А ещё о британце Джеймсе Уайте, который называет гречку «адской едой», немце Хансе Висмете, который говорит, что Германия — такой же Грязьбург, только там в парках чище, и итальянце Кристиане Тропеа, который принял салат «сельдь под шубой» за торт.