Досталось на орехах. Как простой сборщик кедровых шишек заработал 9 миллионов — фоторепортаж из леса

В последние недели августа, начале сентября кедровый лес наполняется толпами людей, а маленькие таежные сёла оживают. Здесь проводятся важные операции по переводу кедровых шишек в орехи, а затем и в деньги. Заработанные тысячи — это и дрова, и крупы в мешках, и сено для скота, и, чем черт не шутит, даже новый дом или машина, если шишка уродится хорошей. Для местных, живущих в основном в деревеньках, где почти нет никакой работы, кедрач особенно ценен. Прошлый год был небогат на урожай, но этим летом шишка вернулась. Правда, мелкая, кривая, полупустая, но какая-никакая — уже хорошо. Поэтому сюда, на границу областей, в кедровый лес стекаются сотни авантюристов и предприимчивых людей, которые мечтают обогатиться на шишке. Тут же, в лесу, они ночуют, разбивают палатки, рискуют здоровьем, играют на курсе скупки орехов (почти как на бирже), заключают выгодные и не очень сделки и получают, наконец, те самые заветные деньги. О том, как это происходит и стоит ли риск того — в репортаже из леса журналиста NGS.RU Ксении Лысенко.

Правильную кедру (ударение на последний слог) можно выбирать часами. Одно такое дерево при удачном раскладе принесет три-четыре мешка шишки, а в переводе на орехи — это примерно килограмм или даже больше. Тут как повезет. Поэтому Артем (имя изменено по просьбе героя. — Прим. ред.) уже минут 30 бродит по лесу, щурясь на солнце и время от времени разглядывая верхушки высоких кедров. Глаз у него наметанный, шишки, висящие на высоте 20–30 метров, он всегда разглядит.

Артем — один из немногих «лазовых» ребят. Таких, как он, почти не осталось. Пока остальные ходят в лес, чтобы собирать упавшие шишки, Артем без страховки, при помощи крепких рук и ног, которые обматывает тряпками, как портянками, лезет на кедр и длинным прутом сбивает шишки. Но прежде чем рискнуть и полезть на огромную высоту, он выискивает правильное дерево — крепкое, с пышной хвоей и большими шишками.

— На этот полезу, — решает молчаливый и серьезный Артем, показывая на высокий кедр на солнечной полянке.

Считаные минуты у него уходят на то, чтобы подняться к самой макушке дерева. Высоты, по его словам, он не чувствует, вниз тоже смотрит без страха. Кедровые ветки под его ногами опасно трещат, но Артем не останавливается. Он берет длинный прут и шевелит зеленые ветки соседних кедров. Поляну осыпает дождем из кедровых шишек. Шишка есть и ее много, а значит, Артему повезло. Его ждет хороший улов.

***

Кедра в лесах Сибири совсем немного. По данным Министерства экологии и природных ресурсов, на начало года общая площадь насаждений, занятых кедровой сибирской сосной (а именно так правильно называется кедр), например в Новосибирской области, составляет чуть менее 44 тысяч гектаров. Это семь районов региона.

Жизнь в селах, расположенных в этих семи районах, идет своим чередом, но всё меняется с приходом августа — самого урожайного во всех смыслах месяца в году. Деревни наводняют приезжие охотники за шишкой и ушлые коммерсанты — скупщики кедровых орехов, всюду висят заманчивые объявления о покупке шишки по высокой цене, а в деревне стоит привычный гул машин, обмолачивающих кедровые шишки.

Перед приездом в сёла нам рассказывают, что для шишки сейчас самая лучшая пора — стоит солнечная погода, орехи достаточно спелые, но не перезревшие, часть шишек уже упала на землю, а часть еще держится. Добыть хорошую шишку, богатую на орехи, непросто, а потому килограмм кедровых орехов принимают по 310 рублей — это приличный ценник, как говорят местные. Спустя сутки орехи взлетают в цене. К тому моменту, когда мы въезжаем в село, орехи скупают уже по 330 рублей за килограмм.

Как говорит Фаина (имя изменено), родственница Артема и сборщица шишки со стажем, в прошлом году, когда шишки было совсем мало, орехи принимали по 250–280 рублей. В этом сезоне ценник на орехи стартует с этой отметки.

— 200–300 тысяч за сезон можно спокойно заработать. Но в этом году еще больше будет. Это если кто работать любит, — говорит она, имея в виду простой сбор шишки.

— Но хватка нужна особая. У нас правило есть такое: собрали орехи, нужно сразу же сдавать, не ждать цены побольше. У нас тут парнишка в селе есть, Фарид, он вот орехов набрал, но не сдал. Так они у него все протухли. Опасно еще на сквозняке шишку держать, она портится, потом никому уже не нужна. Весь труд насмарку, — замечает ее супруг Владимир (имя изменено), бывший сборщик орехов.

Он вспоминает, как шишковал в 80-х годах: тоже лез на кедр, разбивал палатки в лесу, заходил в кедрач обходными тропами по болотам, поскольку основные входы и выходы из леса строжайше охранялись.

Сейчас леса не охраняют, зайти в кедрач и насобирать шишек может любой, поэтому опушка леса исхожена и истоптана. Изредка здесь, как замечает Владимир, устраивают показательные рейды с привлечением полиции и местных лесных инспекторов. В остальном же в лесу царит хаос, чем пользуются некоторые охотники за шишкой.

— Услышите в лесу такой звук, как бензопила работает… Я вначале, как услышал, думал, это лес тут рубят. А это кедротрясы. Из газонокосилок моторы берут, к стволам приставляют, всё вибрирует, и шишка падает. Но это запрещено, можно штраф получить. Дерево потом разрушается и всё. И так кедра мало осталось, — замечает Владимир.

Уловок в деле сбора орехов немало, часть из них — незаконные. К ним прибегают «залетные» охотники за шишкой — неместные, те, кто уверен, что варварским способом смогут за несколько дней насобирать десятки килограммов орехов, а потом продать их по выгодной цене. Удается не всем.

— Наши ребята и из соседнего села сколотили бригады, поехали в другую область собирать орехи. Там они как на вахте живут неделями в лесу, сдают шишки мешками. Честно сказать, каждый год они ожидают, что разбогатеют. Вот в прошлом году один уехал на «Ниве», а оттуда приехал бородатый и без «Нивы». И такое бывает, — делится Владимир. — Но хорошо зарабатывают те, кто орехи обмолачивает. Из нашего села Витька в позапрошлом году заработал 9 миллионов, в первый раз в жизни этим занялся. Он орехи принимает, шишку перемалывает, приезжает фура, и он все орехи туда сгружает. Кому сгружает? Я сам не видел, но говорят, что китайцы орехи скупают. Витька посредник как бы. Сразу же после того сезона построил себе четыре домика и баню — это база теперь. Начал разводить черных бычков особых, фермерством занялся, трактор себе купил.

По его словам, тот самый Витька рискнул и купил специальную установку, обмолачивающую орехи, ее цена — 300 тысяч. Техника себя окупила, а вот остальные, последовавшие примеру предприимчивого земляка Владимира, прогорели, просто потому, что уже в следующем сезоне шишки почти не было.

— А лет пять назад не у нас, а в соседней области, местный чиновник, что ли, завез в лес мигрантов, чтобы те шишковали. Определенная часть ребят взбунтовалась, скандал вырос до области, даже на ТВ что-то показывали. Мигрантов тех выселили, так и чиновника наказали штрафом. Вот такая была история. А так, спокойно можно заезжать, собирать. Иногда на выезде из леса гаишники стоят, отлавливают машины. Потому что машины бегают там какие? «Жигули» покупают по 15–20 тысяч. За сезон убивают, конечно, так как в лес приходится заезжать, — рассуждает он.

Кто идет за шишкой и как рискует

В лес за шишкой отправляются Фаина и Артем, Владимир отошел от дел, да и здоровье не позволяет. Около часа по пыльной проселочной дороге мы едем к кедровым угодьям. Вместо притихшего и радующего своей прохладой леса нас встречает оживленная опушка. Тут и подростки с мешками из-под картошки, рассеянно шарящие по кустам, и деловитые семьи, занятые на сборе орехов. Есть и явные маргиналы, для них шишка — не более чем легкий заработок. У таких орехи принимают неохотно, скорее всего, собранный ими урожай окажется низкого качества.

Пока Артем выбирает кедр и шустро залазит на него, Фаина рассказывает, каким кедрач был еще пару лет назад:

— Шишка была вот такая, в ладонь не вмещалась. А сейчас что? Во, посмотри, — показывает она мне на маленькую упавшую шишку, раскрывает чешуйки — кое-где нет орехов. — Всё повырубали, поуничтожали. Кедры все стареют, я не знаю, как они вообще что-то дают. Над ними еще вот так издеваются, все эти кедротрясы… Вот до чего дошло.

Выросший ценник на орехи ее не особенно радует, к нему она относится скорее с осторожностью:

— 330 рублей за килограмм — это, конечно, хорошо. Нам. Но тем, кто принимает, еще же лучше, ведь так получается? Значит, китайцы готовы платить. У них же ореха такого нет.

Но скоро, убеждена она, буквально через несколько дней или недель, и китайцы перестанут принимать орехи — как только насытят свой спрос. Отсюда в лесах и толпы народу. Так что пока еще есть спрос, пока за шишку предлагают хорошие деньги, урвать свой кусок сюда приезжают многие.

За час Фаина успевает собрать три мешка шишки, а Артем залезть на два кедра. Правда, второй выбран неудачно, шишек с него падает мало. Фаина и Артем решают сменить место и отправляются на следующую полянку — тут шишка покрупнее.

Вообще, таких охотников за шишкой, как Артем, скупщики орехов ценят особенно. Его урожай самый правильный, шишка крупная, орехи свежие и вкусные. С падальника (те шишки, что опадают сами. — Прим. ред.) орехи могут быть несвежими, поэтому Артема и других «лазовых» скупщики заманивают к себе ценами, предлагают выкупить у них орехи подороже. Если в одной точке приема орехов подняли цену, свой ценник подтягивают и другие, чтобы совсем не остаться без орехов. Конкуренция между точками позволяет шишкарям зарабатывать на своем труде.

Однако и рисков у Артема и других «лазовых» немало. Он рассказывает, как однажды, пару лет назад, собирая шишку, решил прилечь под деревом отдохнуть — очнулся уже в больнице. Как оказалось, на него упала мощная кедровая ветка. Он получил открытую рану живота, разорвало брыжейку (орган пищеварительной системы человека. — Прим. ред.), пришлось долго восстанавливаться.

— Ну ничего, живой, — кратко замечает Артем.

Его соседу по селу повезло меньше, в прошлом сезоне тот упал с кедра, когда шишковал, и повредил позвоночник. Лежал в больнице, получил костыли, а сейчас пытается добиться инвалидности. Собирать шишки он уже не сможет.

Сколько еще осталось шишки

К обеду маленькая деревня с десятком точек приема орехов напоминает улей. Сюда заезжают со своим уловом опытные шишкари. К их машинам привязаны длинные прутья, из багажников торчат переполненные мешки с орехами, в воздухе стоит пряный запах смолы.

У ближайшей к кедрачу точки уже выстроилась очередь. Работает обмолачивающая машина, высокий мужчина обливается потом — он пересыпает мешки с шишкой в саму машину, она надсадно гудит, на поддон высыпаются орехи в скорлупе. Рядом с машиной выросли гигантские, будто бы песочные, барханы — это скорлупа. Эти горы тут повсюду, часть осталась даже с прошлых лет.

— Цена от множества факторов зависит, — рассуждает Евгений. — Выход орехов, сухая ли шишка, где, сколько осталось по регионам. Везде же по-разному кедра... Цена устаканивается заранее изначально, в зависимости от того, есть ли шишка на Алтае, в Томской области, в Красноярском крае, в Забайкалье. Допустим, ездили мы весной отдыхать на Алтай, специально с зятем весь Алтай проехали, поняли, что, ага, шишки там нет. А это значит, тут цена будет высокая.

Евгений сам из Новосибирска, но приезжает сюда работать с шишкой. Его точка расположена подальше от кедрача, сейчас здесь нет людей, но стоит десятка два мешков с обмолоченными орехами. Он вытирает пот и залпом выпивает стакан холодного кваса, он только что закончил перерабатывать орехи:

— Те, кто на закупе и на переработке работает, устанавливает такие цены высокие, но это еще ничего не значит. Ты еще в минус можешь уйти. Это хорошо для местного населения, кто ходит сами в лес. Взял пошел, собрал шишку, заработал. Я лично тут в селе знаю двух человек, которые и больше сделали в позапрошлом году. 9 миллионов, по сравнению с тем, сколько они заработали, и рядом не стояли.

Сам он тоже получил доход с переработки орехов в позапрошлом году, но какой именно, не говорит. Тут же уточняет: сумма гораздо скромнее 9 миллионов. В этом году пока предсказать сложно. Шишка, по его словам, будет «переть» еще точно в ближайшие дни, пока стоит сухая, безветренная погода. После первого сильного ветра шишки, а точнее падальника, в лесах будет много, поэтому цена на закупку орехов, скорее всего, упадет. Ну а потом снова — как повезет.

— Это вот тут почему-то кедр с ума сошел, который год уже дает шишку. А вообще, кедр ведь раз в 10 лет плодоносит, а дальше отдыхает. Но опять же, и тайги ведь не осталось. Наше государство забило на все эти природные ресурсы. Раньше тайга два раза в год обрабатывалась от вредителя стабильно. Вон, посмотрите. Видите? Тычки стоят, — он показывает на пару высоких деревьев с ржавого цвета хвоей рядом с его точкой. — Это всё, уже конец кедра. А извини меня, вот этим крайним кедрам лет 400 так точно. Тля жрет. Вон там дальше большая тайга была, но ее всё, уже нет. Если обрабатывать не будут, то нашей тайге года 4–5 осталось.

Он продолжает сокрушаться о вымирающей тайге, пока переставляет мешки с переработанными орехами. Этим вечером он сдаст их скупщикам, ну а дальше собранные сибиряками кедровые орехи, скорее всего, уедут в Китай. Евгений заработает денег.

Артем и Фаина тоже сколько-нибудь заработают. Мы встречаем их на обратном пути, когда они выходят из леса. Несколько часов изнурительной работы, увы, не окупаются.

— Хреново, — грустно говорит Артем, отвечая на вопрос о заработках за день.

Они еще попробуют свои силы завтра. На ближайшие дни их основная работа — в лесу. Там стоит теплая солнечная погода, так что шишка снова может вырасти в цене.