«Мой план — кайфовать». Дмитрий Лошагин — о жизни после колонии, продаже лофта и доме у океана

Дмитрий Лошагин уже полгода живет на свободе. В августе он вышел из колонии, отсидев почти девять лет за убийство жены Юлии. После освобождения он продолжает фотографировать и говорит, что преданные клиенты ждали его все эти годы.

Мы встретились с Дмитрием в знаменитом лофте на Белинского, где проходили самые крутые вечеринки города и где случилось убийство, разделившее его жизнь на до и после, и поговорили о продаже апартаментов за 50 миллионов рублей, нежелании быть в отношениях и о том, как скандальное прошлое помогает на свободе.

— Проведете небольшую экскурсию по студии, какие фотографии сейчас украшают стены лофта?

— Те, что еще с тех времен у меня не растащили. Нашел, пыль сдул и повесил. Вот Николь Генри, шикарная джазовая певица из Майами, несколько раз выступала в моем джазовом клубе для ВИП-клиентов. Также частым гостем был американский консул. Была у меня такая золотая восьмидесятка, то есть восемьдесят человек, которые имели возможность сюда прийти. Клуб существовал с 2007 года, когда я купил этот лофт, и примерно до 2012-го, когда я переехал жить в Европу.

— А это те самые доски, которые вы научились делать в колонии? До сих пор не все продали?

— Они постоянно продаются. Тоже вид искусства, которым я занимался, будучи в заточении, всё сделано моими руками. Например, наборы продаются по 7,5 тысячи рублей, их немного осталось. Я открыл для себя красоту дерева, и каждая доска — произведение искусства, двух одинаковых нет.

— Когда вам было 12 лет, вы предлагали туристам на побережье Крыма фотографироваться с обезьянкой Алисой...

— Это была моя первая работа, за которую я получал деньги, и их мне хватало на то, чтобы целый год заниматься искусством. То есть я покупал пленку, проявитель и печатал те творческие фотографии, которые наснимал за лето. Все свои деньги, которые я заработал, я заработал на фотографиях.

— Когда начали хорошо зарабатывать?

— Я же в этом городе был пионером рекламной фотографии до того, как с партнером создали агентство «Александри», которое было практически первым в городе. Тогда мы создали первую профессиональную фотостудию. До этого вообще не было понимания рекламной фотографии, и вот шаг за шагом мы развивали эту тему. Потом я пошел в свое направление, Александра ушла заниматься своим агентством. Сейчас оно трансформировалось и находится в Лос-Анджелесе.

— После вашего освобождения прошло почти полгода. Как себя чувствуете?

— Я себя ощущаю прекрасно.

— Вы не бросили занятие фотографией и делали снимки заключенных.

— Какое-то время да. А потом журналисты написали фейковую статью о том, что я хожу с ноутбуком под мышкой по лагерю и зарабатываю по сто тысяч на фотографиях заключенных.

— За то время, что вы были в колонии, изменился ли ваш подход к творчеству?

— Это глубоко внутренний процесс, я его не рефлексировал. Я не выставлял какие-то точки, что сегодня я снимаю так, а завтра так. Фотография — часть моей жизни, поэтому меняюсь я — меняется фотография, но людям это нравится, они приходят, заказывают.

— Сам мир тоже изменился. Что вы чувствовали, когда вышли на свободу?

— Я бы не сказал, что мир сильно поменялся технически. Я ощутил, что мне сейчас нужно снова учиться, чтобы адаптироваться к изменившейся реальности. Например, я посетил несколько семинаров, в том числе по интернет-маркетингу.

— То есть сейчас еще развиваетесь в маркетинге?

— Конечно, я не только сам имею хорошее продвижение, я уже веду пару клиентов и открыл свое агентство. У меня есть узкий круг клиентов, с которыми я работаю. Мне не нужно их больше.

— Пришлось ли закупать новое оборудование? Как сильно обновили технику?

— Я всегда снимал на топовую технику, и она до сих пор сохранила свою актуальность. Студию я, конечно, восстанавливал, потому что за время моего отсутствия ее прямо раздолбили.

— Сколько с вами осталось постоянных клиентов?

— Мои постоянные клиенты все остались со мной. Они ждали меня, они страдали от того, что меня нет, потому что тот уровень фотографии, к которому я их приучил, — к сожалению, ничего подобного в городе не возникло за это время. При безумном количестве возникших фотографов все мои клиенты отражают такую мысль: «Хорошо, что вернулся, можно продолжать работать».

— Чувствовалась конкуренция?

— Конкуренция — миф. У меня ее и тогда не было. У меня нет конкурентов. Я работаю в своей нише, со своей целевой аудиторией, и мои клиенты — это мои клиенты. Они никогда не пойдут к фотографам более низкого уровня.

— Что людей цепляет в вас?

— Я думаю, что всех людей, которые обращаются ко мне, цепляет тот стиль, в котором я работаю, и та картинка, которую я создаю.

— О чем больше всего просят ваши клиенты?

— Человек часто не понимает, что ему нужно. Я вытаскиваю из человека его образ, то, что в него изначально заложено. Я работаю с человеком, и мы убираем с него те облики, которые все мы на себя цепляем и иногда настолько вживаемся в них, что забываем, какие мы на самом деле. Все мои герои показаны с другой стороны.

— Персональная съемка стоит 30 тысяч рублей. Планируете поднимать стоимость?

— Я взял для начала вхождения в работу свои же цены 2012 года. Я их совершенно не индексировал. Люди, которые снимались у меня в 2015 году и платили в два раза дороже, порадовались бы. Я же экономист по образованию и поменяю стоимость, когда только у меня запись превысит два месяца.

— Вы раньше были фотографом конкурса «Мисс Екатеринбург». Директор Светлана Петракова поддерживала вас всё время заключения. Планируете вернуться к этим съемкам?

— Светлана Петракова является моим другом, и мы поддерживаем с ней отношения. Если она ко мне обратится с просьбой поснимать «Мисс Екатеринбург», я, конечно, не смогу ей отказать.

— В лофте вы не живете, а только работаете. Почему решили его продавать? Сложно ли с ним расставаться?

— Я решил для себя, что мне нужно развиваться. Лофт для меня был хорошей площадкой все эти годы, но нужно двигаться дальше.

— 50 миллионов рублей — не завышена ли цена?

— Вот тут много шло обсуждений. Дело в том, что этот объект уникальный. Во-первых, он видовой — это когда прекрасная панорама включена в вашу повседневную жизнь, вы каждый день ходите и смотрите [на нее]. Вы можете в городе назвать какой-либо подобный объект, который сейчас выставлен на продажу? А у уникального объекта не может быть цена такая же, как на квартиру в этом же доме такого же метража.

— Вы уже до этого выставляли лофт на продажу.

— Я его выставил еще в 2012 году, когда жил в Европе. Я уже уезжал из России, и у меня была фирма в Чехии, я работал по всей Европе. Просто были некоторые судебные ограничения, сейчас их нет.

— Как идет работа над книгой о том, как выжить в заключении?

— Пока не обладаю временем и возможностью заняться этим проектом, но он у меня зреет в мыслях.

— О чем мечтаете?

— О доме у океана. Даст бог, исполнится.

— Хотите ли отношения, семью?

— Пока я не готов к отношениям, у меня другие приоритеты.

— Мешает ли ваше прошлое сейчас?

— Вообще не мешает — наоборот, помогает. Я по-другому смотрю на людей, это называется «язык тела», то есть я смотрю, как вы себя проявляете, и делаю свои выводы.

— Этому научились в колонии?

— В том числе. Там просто ты находишься в закрытом пространстве, изолированном, и понимаешь, что это микромир, где всё на ладони. Это здесь, в большом мире, можно кого-то обмануть, кого-то запутать, уйти куда-то, а там это нереально. Там все всех видят и все про всех всё знают.

— Фотограф — это своего рода психолог. Вам помог этот навык в заключении?

— Это больше, чем психолог. Кроме кнопки «шедевр» на фотоаппарате у меня добавилось рентгеновское зрение.

— В будущем хотели бы вернуться к путешествиям?

— Это случится ровно через год. Я отправлюсь куда-нибудь к экватору, к островам заниматься дайвингом. Я посвятил этому много лет. Люблю это состояние невесомости.

— О каких проектах думаете сейчас?

— Это то же самое, что художник ходит у своих пустых холстов и рассказывает: «А вот здесь будет лошадь». Это глупо. Можно смотреть в социальных сетях, я всё публикую. Хотя нет, не всё, я снимаю гораздо больше, чем имею возможность показывать. Хочешь насмешить Бога — расскажи ему о своих планах. Мой план — кайфовать. Просто кайфовать. Я этим занимаюсь каждый день. Например, сегодня с утра я кайфовал в спортзале.

Не так давно Дмитрий Лошагин выставил на продажу свой лофт за 50 миллионов рублей. О том, как он выглядит изнутри, мы показывали в этом материале. Дмитрий провел в колонии больше восьми лет и не раз пытался выйти на свободу раньше срока. О том, как это было, можно посмотреть здесь.

Всё о скандальном деле Лошагина мы собирали в специальном разделе.