«Просунул записку через щель»: история любви надзирателя и заключенной в первом концлагере Екатеринбурга

Екатеринбург — один из первых «городов будущего» СССР. Здесь уже в годы становления советской власти появились концентрационные лагеря. Совет народных комиссаров РСФСР снес судебную систему, существовавшую в Российской империи. Ее сменили революционные трибуналы, члены которых в принятии решений должны были руководствоваться «революционной совестью и революционным сознанием» и отправлять на лагерные работы либо расстреливать всех «классово чуждых» и просто не разделяющих большевистские взгляды людей.

Решение об открытии первого концлагеря на 3000 человек в Екатеринбурге власти приняли в 1918–1919 годах. Он так и назывался «концлагерь № 1». Вы много раз проходили или проезжали мимо: сейчас там находятся Северное трамвайное депо, большой магазин и жилой комплекс.

Уже в 1920-м осужденных поселили в сараях кирпичного завода Николаева. Они жили там в холоде и голоде. В день заключенным полагалось от 400 до 600 граммов хлеба и всего одно блюдо на обед и ужин. Мыться можно было только в бане, рассчитанной на 4–5 человек. Можно представить, как редко удавалось попасть туда заключенным при населении лагеря от ста до двух тысяч человек. В таких условиях, под контролем надзирателей и с минимальными шансами на освобождение люди не только выживали, но и сохраняли сердца для любви.

Три любовные истории в екатеринбургском концлагере номер один легли в основу книги екатеринбурженки Татьяны Знак, презентация которой прошла 24 июня в «Ельцин Центре». Эти истории дошли в документах того времени — протоколах допросов. Рассказываем одну из них — про любовь надзирателя и осужденной.

29 ноября 1920 года надзиратель концлагеря Михаил Перцев получил любовное послание от заключенной Елизаветы Кучеловой. Ему был тридцать один год. Вечером 29 ноября красноармеец лежал в бараке караульного помещения и через щель между стенами здания ему передали записку. Там были слова признания.

— Письмо от заключенной Елизаветы Кучеловой я прочитал и постарался письменно ей ответить, что я ее тоже люблю, а больше я ничего не писал, — сказано в протоколе допроса красноармейца Михаила Перцева.

Двадцатилетняя Елизавета Кучелова отбывала шестилетний срок за серьезное преступление — «укрывательство бандитов». Неграмотная девушка во время допроса отрицала свою причастность к истории с посланием.

— Я писем красноармейцу Перцеву не писала и никого не просила писать письмо. А что касается написанного письма красноармейцу Перцеву — это писала Зоя. А я совершенно ничего не знаю, — заявила на допросе Елизавета.

Зое Гаренских был 21 год, срок у нее был небольшой, всего четыре месяца за уничтожение продовольственной книжки. Видимо, никакого резона выгораживать товарку, которая, по понятиям тех времен, пошла против системы, не было. Тем более что сама Елизавета попыталась свалить всё на Зою.

— 29 ноября вечером Елизавета Кучелова попросила меня написать письмо от ее имени красноармейцу Перцеву о том, что она его любит. Я написала, и Кучелова передала его сама в щелочку, — рассказала Зоя коменданту Попову.

Начальнику хватило этих показаний и любовных записок, чтобы круто изменить судьбу своего подчиненного. Перцева за нарушение устава караульной службы, а именно — за любовную связь с заключенной, отправили в особый отдел ВЧК при первой трудовой армии с наказом от коменданта применить к нему самую строгую меру наказания. Туда же и с теми же рекомендациями отправили и Кучелову.

Как сложилась судьба героев этого эпизода дальше — мы не знаем. Но можно предположить. Вот что пишет о Губернской чрезвычайной комиссии в Екатеринбурге Инна Гладкова в книге «Екатеринбургские тайны». Штаб комиссии находился в доме номер 7б по улице Пушкина с 1919 года:

— Под зданием — крепкие глухие подвалы. Подвальные окна зарешечены, во дворе — огромный каменный флигель. Всё здесь хранит страшную тайну минувшего века…. Расправу вели исключительно жестокие люди. Все подвалы дома и его двор были буквально залиты кровью. Еще совсем недавно, когда подвалы переоборудовали под магазин, при перестилке полов нашли много стреляных гильз.

В начале двадцатых годов прошлого века уральцы страдали не только от репрессий, но и от голода. Почитайте интервью с историком и журналистом Максимом Курниковым, который работает над фильмом про это время. На Урале вспоминают о репрессированных в сталинскую эпоху. На месте массовых захоронений на 12-м километре Московского тракта установлен мемориал со скульптурой работы Эрнста Неизвестного «Маски Скорби». Информацию о репрессированных уральцах собирают и в Музее истории Екатеринбурга.