«Раньше ты бежал по полю, а теперь оно стало минным»: интервью с Михаилом Козыревым

В конце ноября в Екатеринбург приехал журналист и музыкальный критик Михаил Козырев. Он поучаствовал в Народной премии E1.RU и вручил награду парку Маяковского как лучшему культурному пространству города.

После церемонии мы с Михаилом поговорили о любимых точках города, иноагентстве и желании уехать из России.

— Мы наградили лучший бизнес города, сказали ему спасибо. У вас есть в Екатеринбурге свой фаворит, куда вам больше всего нравится приходить здесь?

— У меня плохо с запоминанием названий, но с учетом той категории, в которой я вручал награду (лучшее культурное пространство. — Прим. ред.), понятно, что я очень болел за «Ельцин Центр». Про другие пространства я и не знал, кроме некоторых, вроде парка Маяковского, но это что-то из детских воспоминаний. Но фаворит у меня был один. Как пошутила [вокалистка группы «АлоэВера»] Вера Мусаелян, я как студент, который выучил один билет к экзамену и на него рассчитывает. Я хочу обозначить свою приверженность к «Ельцин Центру» и тем двум ресторанам, которые там есть: «Барборис» и «1991». Я с удовольствием приезжаю участвовать в их мероприятиях с лекциями и очень люблю там есть, и там реально очень вкусно, радуют семейные рецепты от Наины Иосифовны. В «Барборисе» мы каждый раз очень хорошо сидим, вкусно едим и хорошо пьем.

— Опишите свою эмоцию от выступления Вадима Самойлова. Гнев, разочарование?

— Я бы не очень хотел на эту тему распространяться, потому что я все свои эмоции высказал в тексте, который опубликовал в фейсбуке, и не хотел бы возвращаться к этой теме.

— С одной стороны, мы награждаем бизнес, а с другой — в городе весь год сносят исторические здания под новые торговые центры и общественные площадки. Как вы думаете, можно ли избавляться от прошлого, чтобы город обновлялся?

— Вы знаете, это очень сложный вопрос, на который нет однозначного ответа. Я абсолютный дилетант и лох в области архитектурного планирования и городских пространств.

— Как и мы все.

— Да. Я воспринимаю это с чистого лица каждый раз, восхищаясь умными людьми, которые в этом разбираются, читаю их умные тексты. И каждый раз, когда читаю кого-то из таких мощных специалистов, думаю: «Всё правильно». А потом читаю человека с противоположной точкой зрения и думаю: «Он тоже прав». Поэтому невозможно всё свести к одному простому принципу. Конечно, города нуждаются в осовременивании, обновлении.

С другой стороны, понятно, что классическое и историческое в городе… К нему тоже нужно относиться очень бережно. Поэтому я не могу сказать, что знаю какой-либо рецепт в этом противостоянии. Я не смогу ничего сформулировать. Я могу только говорить, что смотрю на здание, оно мне нравится и я не хотел бы, чтобы его снесли. Смотрю на новое и говорю: «Вот это красиво».

Но когда я говорю о том, что город должен выглядеть современно, я говорю не о торговых центрах. Когда я вижу, что это явно тоже творчество, мне это, как правило, нравится. А если это гигантский безликий торговый центр, обычно это на меня не производит впечатления.

— Михаил, мы в последний раз общались до того, как «Дождь» признали иностранным агентом. Каково это — работать в таком медиа?

— Ты раньше бежал по полю, а теперь оно стало минным. И ты бежишь по минному полю, ты не остановился, продолжаешь делать то, что должен. Мы же вообще не рассматривали вариант закрытия телеканала. Но ты не знаешь, где рванет, с какой стороны ждать подвоха. Будет ли это отказ рекламодателя или партнеров по медиа, по платформам.

— Много рекламодателей от вас ушло?

— Дело в том, что нас спасло то, что мы существуем по подписке, за счет аудитории. Самое страшное было бы, если бы зрители испугались и прекратили нас спонсировать. Но этого не было. Небольшое количество рекламодателей ушло, но эти перемены были незначительны. Другое дело, что ты совсем не понимаешь, чего ждать.

— Правил игры нет.

— Да, вообще никаких. Мы сейчас думаем над новогодней программой и, конечно, с одной стороны, есть зуд оставаться верным себе и провоцировать людей, с другой стороны, каждый раз включается внутренний цензор и он тебе говорит: «Так, стоп. Не станет ли хуже, не перейдут ли они на следующий этап?» То, что они сейчас делают с «Мемориалом» (признан в РФ иностранным агентом в 2014 году. — Прим. ред.). Но самое страшное, с чем сталкивается этот пласт журналистики — это когда человека персонально признают иноагентом. У нас много выпускников «Дождя» (признан в РФ СМИ иностранным агентом в 2021 году. — Прим. ред.), которым такая черная метка прилетела. Я даже не представляю, как им существовать. Это тебе конкретно нужно собирать вещи и на выход из страны. С тебя требуют отчет за любой расход.

— Как думаете, что будет происходить дальше? Иноагентами будут признавать вообще все независимые СМИ и оставят только Первый канал и Russia Today?

— Мне кажется, что процесс постепенного сужения пространства неминуем. Пока ничего не предвещает позитивного поворота, что они вдруг прекратят и отменят этот закон. Другое дело, что, как говорится, в России надо жить долго. Всё, что происходит, эта страна уже видела и испытала. И клеймо «врагов народа», и преследования за несоответствующие партийной линии взгляды.

Что меня лично больше всего обескураживает — это то, как люди, которые сейчас с радостью выслуживаются в государственных СМИ, оттаптываются на этом выделении касты неприкасаемых. Они-то все знают, чем это обычно заканчивается. Они все учили историю. Всё же понятно, всё же повторяется, и их механизмы самооправдания — это для меня вечная загадка. Потому что ни с кем из них я не могу провести такого диалога, посадить их и сказать: «Ты … [офигел] вообще?» Хотя именно так с ними и надо разговаривать. Может быть, есть надежда, что мы увидим сворачивание и этого проекта по стигматизации иностранными агентами.

— Все-таки не пора уезжать, надо пожить и посмотреть?

— Это же очень индивидуальный, личный вопрос. Если бы я сегодня отвечал на этот вопрос коллеге, которому сегодня 25 лет, я бы ответил: «Конечно, вали».

— А если бы вы давали совет своей дочке?

— Что касается детей, всё, что мы делаем, — пытаемся накопить деньги на образование на Западе. Если бы мы видели здесь хорошую перспективу для их жизни, то мы бы, наверное, не стали бы собирать на какой-нибудь западный колледж. Сейчас я очень хочу, чтобы они получили западное образование и сами бы выбирали, где им хочется жить. Но если бы не это чудовищное сужение пространства свободы, которое касается и меня, и моей супруги…

У меня была возможность сравнить жизнь в разных странах и городах. На большей территории земного шара хуже, чем в Москве или Екатеринбурге. Очень многие вещи решаются разумно, много сервисов и культурных, бытовых условий хороши, в сравнении со многими городами Европы. Но это всё перечеркнуто тем, что дышать больше нечем.

— Но вы пока с нами?

— Конечно, куда я денусь.

Почитайте также наше интервью с Михаилом Козыревым, которое мы брали в сентябре прошлого года.