«Я сейчас выживаю». Интервью с Глебом Самойловым в его день рождения

Фронтмен группы The Matrixx, один из лидеров культовой «Агаты Кристи» Глеб Самойлов 4 августа отмечает свое 51-летие. К группе брата Вадима он присоединился, когда ему было всего 17 лет, а главными хитами «Агаты» стали в том числе и песни, написанные им еще в его 13–14 лет.

В день рождения Глеба Самойлова публикуем интервью с ним о том, как так получилось, что безумная популярность «Агаты Кристи» не обеспечила ему безбедную жизнь, как он справился с пандемией и что самое главное он понял к своим годам.

Полная версия разговора — в видео, а ниже — расшифровка самых интересных моментов.

— Еще несколько лет назад в интервью вы рассказывали, что молодые фанатки до сих пор ездят за вами по всем городам. Сейчас всё так же?

— Пандемия что-то их выкосила. Но сейчас очень много осталось именно людей взрослых и ответственных. Я прожил то лето исключительно благодаря фанатам и их пожертвованиям.

Кто-то скидывал по 10 рублей, кто-то — по 100, кто-то — по 1000.

— В Москве вы живете на съемной квартире. Нет зависти к коллегам по тому же Свердловскому рок-клубу, у которых жизнь в финансовом плане сложилась куда успешнее?

— У нас были другие условия взаимоотношения со, скажем так, инвесторами и партнерами. Мы и во время самых больших гастролей получали всего 35% от концерта — это во-первых. Во-вторых, мы были не готовы к московской жизни, и расходы позволяли себе там чересчур большие.

— В Москве и жизнь дороже. Не думали, может, вернуться в Екатеринбург? Нет вообще ностальгии по этому городу?

— А зачем? Понимаете, я же меньшую часть жизни прожил именно в Екатеринбурге. Больше в Асбесте и гораздо больше в Москве, с 96 года.

А если у меня нет друзей в Москве, то у меня их и здесь тоже нет. Поэтому всё спокойно.

— То есть к 51 году у вас правда нет ни одного друга?

— Человека, с которым я мог бы обо всем поговорить и всё обсудить — нет, конечно. Я человек очень закрытый в этом смысле.

— Не грустно от этого?

— Мне мрачно от этого. Анализировать уже бесполезно, почему так сложилось. Что имею, то имею.

— Здесь же как минимум живет ваш сын. Какие у вас с ним отношения, часто общаетесь?

— Да, он тут живет. Общаемся мы реже, чем хотелось бы и чем это было раньше. Он взрослеет, и, конечно, мы расходимся в разные стороны. И пускай у него будет своя жизнь, свои интересы.

«Вот папа, вот дядя, вот и я тоже буду с гитарой» — это не его мысли. У него другой характер. Он отличный музыкант, как профессионал он лучше и меня, и дяди своего тоже.

— Гордитесь? Вы вообще хотели, чтобы он повторил ваш путь? И назвали его в честь себя.

— Это же не я его научил. Чем гордиться-то? У нас в семье Самойловых ничто не предвещало, что родятся два таких сына — Вадим и я. Ни у кого не было музыкальных наклонностей.

Глеб сам по себе. А назвать его так — это было естественное желание и порыв. Когда решали, как называть, я подумал: «А как я буду родное существо называть каким-то Васей или Петей?». Единственное, что мне пришло в голову, — это имя Глеб.

Первый, а у меня и единственный, ребенок — для папаши это серьезный удар по мозгам. Может быть, я и не соображая, его так назвал. Тем более они родились в один день с Борисом Борисовичем Гребенщиковым.

— Вадим тоже сейчас живет в Екатеринбурге. Вы с ним всё еще не в коннекте, и не отражается ли это на общении Глеба с дядей?

— Да, не в коннекте, но и обсуждать друг друга не хотим. А насчет общения Глеба с Вадимом я не в курсе, но я не запрещаю.

— Глеб — ваш единственный сын, но только в официальных браках вы были трижды. Не бывало ли случаев, когда вам сообщали о том, что у вас еще где-то есть дети?

— Это было в самом начале, примерно в 95 году. Я должен был находиться в Харькове и лет мне должно было быть примерно 12, чтобы стать отцом того, о ком мне писали в письме. В «толстушке» «Комсомольской правды» меня назвали отцом года по таким письмам.

— Вам наверняка часто говорят, что люди выросли на вашей музыке. Как вы к этому относитесь?

— Наша музыка, в том числе «Агаты», и моя личная — не только The Matrixx — это всё разные-разные периоды, каждый человек в них может найти что-то свое. Так что два человека, которые скажут, что выросли на «Агате», могут быть людьми с совершенно разными характерами и образами мышления.

— Просто если вслушиваться в некоторые песни, может возникнуть мысль, что не особо-то это и та музыка, на которой стоило расти. Вы просто хотели высказаться или умышленно вкладывали те смыслы, которые можно считать?

— Песни, которые звучат в «Агате Кристи», если брать мой актив, то это песни, которые были написаны, когда мне было лет 13–14. Просто как писалось, так писалось. Я же не знал, что буду звездой, что меня будут слушать. Время другое было.

Это сейчас, если человек начинает заниматься музыкой, он знает, какая у него поставлена цель. А я полюбил музыку в 1978 году и мечтать о ней стал именно в то время. А это было то время, когда невозможно было представить, что я буду когда-то известным.

Вот я ко вторым всегда относился. Первым делом песни, а потом уже всё остальное.

— Вы говорили, что The Matrixx — это как раз то, о чем вы мечтали. А «Агату Кристи» вы при этом воспринимаете как ошибку?

— Это была мечта меня 17-летнего. Потом возникли другие мечты, которые мне уже не догнать. Это уже вопрос того, что у меня не хватит ни времени, ни ума, ни опыта, ни мудрости, ни образования тем более. Но я всё равно продолжаю над собой работать так или иначе.

Я совершил ошибку большую, когда согласился на предложенные нам совместные два концерта «Агаты Кристи» и тем самым наступил на горло собственной группе The Matrixx, которая от этого не оправилась до сих пор. Да и в группе остается всё меньше и меньше людей. Стася ушла недавно — там было много смежных причин, но в первую очередь пандемия, локдаун, отсутствие концертов.

«Агата Кристи» — это очень редкое везение. То, что она вошла в какой-то эшелон русского рока, быстро из него вылетела и в 90-х снова вошла. Я бы один это не потянул. Можно было тогда попытаться и самому выскочить, но так и ускакал бы дальше.

— Насколько сильно становлению «Агаты Кристи» помог Свердловский рок-клуб?

— Свердловский рок-клуб существовал, пока была необходимость консолидироваться, проводить концерты, как-то выбивать их у комсомола и кого-то еще, а уже после 1990 года особой надобности в этом не было. Не надо было кучковаться.

— Какие годы той самой пиковой популярности и безумных тусовок вам запомнились больше всего?

— Это постфактум всё ощущается. Наша популярность началась в Питере, а потом оказалось, что и в Москве «Позорная звезда» стала достаточно культовой, а я ничего об этом не знал очень долго. Здесь-то эти песни не слушали.

Мы жили от одной концертной программы до другой, и времена были такие, что не было мыслей «Заработали, а теперь можем позволить себе такой эксперимент, другой». Нет.

Но на нас поставили крест достаточно быстро, после альбома «Декаданс». Слишком он был не для людей.

Тусовки тогда тоже были редкими достаточно и заканчивались тем, что как неопытный человек я быстрее всех нажирался и уходил в астрал. Я не тусовочный человек очень давно уже.

— На всех сегодняшних домашних тусовках, если дело доходит до песен под гитару, обязательно поют вашу «Как на войне». Но некоторые поют «беру портвейн, иду домой», некоторые «беру портфель, иду домой». Не обидно, что меняют слова в песне?

— Я спел «портвейн», но когда услышал версию про портфель, мне так понравилось, что я очень пожалел. Если кому-то нравится портфель так же, как и мне, пойте так. Я-то не могу уже, из песни автор слов не выкинет, а народ может.

— К чему на шестом десятке жизни у вас изменилось отношение?

— Я понял, что надежда не умирает последней. Она может умереть гораздо раньше. В этом я, к сожалению, убедился. А сейчас я живу, загадывая что-то только на следующий день. Не дальше.

Живите по совести, пока можете. Вот и всё.

— У вас получается?

— Пока да. Любая секунда может всё изменить, а предсказывать что-то в жизни человека — то же самое, что и в политике.

В июне Глеб Самойлов приезжал в Екатеринбург с сольным концертом. Мы узнали, что обязательно должно быть в его гримерке. А несколько лет назад Глеб Самойлов в прямом эфире отвечал на вопросы читателей E1.RU.

Незадолго до этого случился скандальный корпоратив во Владимирской области, во время которого Глеб вышел пьяным на сцену и не смог спеть ни одной песни. Как рассказали источники E1.RU, Глеб сделал это специально, потому что был против того, чтобы выступать на этом мероприятии.