Сергей Светлаков рассказал, зачем бегал голым по плацкарту и как готовился к роли гея

Сергей Светлаков стал новым героем YouTube-шоу Ирины Шихман «А поговорить?». Он вместе со своей женой рассказал о романтике в их отношениях, о своих родителях и детях, о молодости в Екатеринбурге, об отношении к Путину и Навальному.

Самый романтичный поступок

— Много поступков, но они все не «телевизионные», я помню только жесть какую-то, которую я делал, мне так хотелось о себе заявить. Покраска головы в синий — это ни о чем. Беготня шесть вагонов плацкарта голым — тоже. Я хотел доказать, что я сильный, что смогу, что нет никакого предела для того, что я могу сделать.

О родителях и отношениях

— У нас в семье не лепетали между собой — по-уральски, по делу. Папа у меня очень интересный человек, он всё время искал себя. Сначала он был помощником машиниста, потом понял, что это не то, играл в театре, потом занимался барабаном, потом пошел в НИИ физики, на нем там ставили опыты. Потом тоже понял, что это не то, и пошел на мукомольный завод. И это оказалось то. «Я должен всю жизнь молоть муку». И когда он маме на 8 Марта принес домой целый мешок тушек голубей, которых наловили на мукомольном заводе, а мы их отварили и ели, на первое и второе были голуби, это был романтичный поступок. Кто может еще таким похвастаться?

— Почему в фильме гей-стори превращается в натуральскую?

— Я это сделал для массового зрителя. История началась с того, что Фонд кино не дал денег: «ребят, у вас там пропаганда, у вас даже телевизор не купит». Поэтому финальная часть была придумана за неделю до начала съемок. Нам важно было получить прокатное удостоверение, продать на телевизионный канал, чтобы люди это увидели, и мы были готовы уже вынуть оттуда это всё, не снимать, не рисковать всем фильмом.

— Как готовился к роли гея?

— Это, конечно, нас окружает, но даже когда мы репетировали, мы разговаривали и с Батрухой, и с Цапником, чтоб это было не нарочито, чтобы чувствовалось легкое комикование, но близкое к жизни, не уходить в «сломанную лапку, ожерелье и диадему».

О молодости в Екатеринбурге

— Был 96–97-й год — наркотрафик с Афганистана пошел через Екатеринбург. И все дворы, все школы, институты — всё было в героине. У нас в институте продавали героин на каждом этаже на переменах. Я приезжаю во двор сейчас, и из 30 ребят, с которыми мы проводили детство, в живых двое. Такое было поколение. Я родился в коммунальной квартире на 3 семьи, в одной из которых жила не очень нормальная женщина, со справкой. Это всё кусочки из моего детства: пятиэтажка, которую строили пленные немцы, в подвале жил художник, который потом повесился, а мы играли в карты на раздевание. Это район железнодорожного вокзала, школа жизни очень хорошая.

О протестах

— Я за справедливый суд, пускай в суде будет доказано, виновен или не виновен. Но то, что люди имеют право высказаться, объединиться, кого-то поддержать — это нормально. Без революций, без крайностей. Тот момент, когда одно перетекает в другое — это страшный момент. Появляются другие люди, которые приходят именно делать революцию. В Белоруссии я принимаю сторону людей с бело-красными флагами, я вижу, в каком мирном формате это всё происходит, люди безоружные, просто доносят свою мысль, свое недовольство, хотят, чтобы их услышали. А та жесть, которая там была, — это за гранью.

О Путине и Навальном

— Если бы выборы были сейчас, я уверен: Путин смог бы честно выиграть. Людей, которым нравится Путин, очень много, особенно в регионах. Я вижу этих людей. Если бы сейчас были бы выборы, я не выбрал бы ни Владимира Владимировича, ни Навальный мне не нужен как президент. Он для меня тоже слишком категоричен, и, если он придет к власти, будет много несправедливого по отношению к тем людям, которые были за прежнюю власть. Жесткий передел собственности, информационного пространства. Я не верю в свободу, равенство, братство, что придет этот человек и будет всё так. Он очень сильный человек и достоин уважения, но я не в его поезде.

О «дворце Путина»

— Для меня это классное развлекательное кино, контент — оторваться невозможно. Что это есть — это очевидно, это не является каким-то открытием, это было всегда, на протяжении всего существования власти. Она живет другими категориями — дворцами и так далее. Мне это не нравится, но это обычная жизнь. Не нужно смиряться с этим, надо прийти на выборы и голосовать. Чтобы люди, кто чувствует в себе силы и новые идеи, они появились. Не те люди, которые «давайте мы сделаем революцию, а потом будем придумывать, как жить с красной кнопкой, с отношениями в мире и как будем решать экономические проблемы». Я это не слышу сейчас ни от кого. Полощем власть, которая нуждается в переменах, но ничего не предлагаем. Я жду людей, которым я смогу поверить.

О ребенке и предложении

— Я помню этот разговор, когда Тося сообщила по телефону о том, что будет ребенок, я был в неком шоке, сказал, что занят, перезвоню, взял какое-то время. Позвонил брату, надо было с кем-то поделиться. Он спросил: ну что думаешь? Я сказал, что ребенок будет, у ребенка есть папа. Остальное потом как-то сообразим. На Новый год, мы праздновали в Юрмале, был Сеня Слепаков с женой, Илюха Лагутенко с женой и наши местные друзья. Я так рассчитывал на помощь Деда Мороза, заранее по телефону с ним разговаривал: сначала розыгрыши, подарки всем носишь, и она достает, открывает, а там кольцо. И выходит пьяный Дед Мороз, эта скотина из местного театра, у него уже пятая елка, я попал на классику — пьяный Дед Мороз. Развалилось всё. Я выхожу, на колено — стань моей женой. Она была в шоке, начала реветь, не ожидала.

О выгорании на работе

— Это случилось после пятого сезона «Нашей Раши», я потерял сознание на площадке. До этого говорил: я уже не могу, не понимаю значения слов. Мне говорили: надо потерпеть, у нас этот павильон до послезавтра, войди в положение. Я всегда входил в чье-то положение, был классным работником. Без выходных? Ну окей. Я снимал фильм «Джунгли» в Таиланде два месяца, а по выходным прилетал на один день, снимался в «Прожекторперисхилтон» и оттуда же, с площадки, улетал, не заезжая домой. Я входил в положение. И это произошло, какая-то переоценка ценностей. Я лежал пять дней, встать не мог, и мне Цекало классную вещь сказал: «Серёжа, научись говорить нет, иначе ты просто сдохнешь, сгоришь, если будешь входить во все положения».

О родительских ошибках

— Я к ним, наверное, слишком рано начинаю как к взрослым относиться. Мама всё еще сюсюкает и в эту сторону перегибает палку, а я: надо заложить в голову правильные вещи, а то потом поздно будет. Я так боюсь упустить, чтоб какое-то мажорство возникло, они всё равно ведь в каком-то кукольном мире живут, в котором всё есть: игрушки, собственный дом, папу фотографируют, мы куда-то едем отдыхать. Когда возникли предпосылки, мы даже садик поменяли. Начинают дети между собой общаться, и приходит ребенок, говорит: «Папа, а почему у нас нет квартиры в Дубае?» Едем к директору: «Ну, у нас такие дети, это нормально, у них такая жизнь». А однажды мы увидели, как за ребенком подъехал Bentley и вышли автоматчики, мы поняли, что садик не наш. Поменялись, теперь у нас более скромное, но крутое место: садик в коттедже и школа в соседнем.

Также Сергей Светлаков подробно рассказал о том, как встретил свою вторую жену Антонину и почему женился уже через полгода после развода.

Недавно Сергей приезжал в Екатеринбург представлять свой новый фильм, ради которого пришлось практически построить отель. В интервью E1.RU он рассказывал, почему закрылся его ресторан в родном городе и почему вся его семья осталась жить в Екатеринбурге.