Люди, которые изменили всё: екатеринбуржец променял работу в банке и стабильность на мыльные пузыри

В Екатеринбурге живет один из самых самых первых артистов в стране, кто начал выступать с мыльными пузырями. В нашем городе он был первым, а во всей стране до сих пор единственный (не считая его напарника), кто показывает спектакль от испанского режиссера.

Сейчас Виктору Артамонову 47 лет и он (если не считать всех проблем 2020 года) регулярно гастролирует по стране и за границей. Был даже в Северной Корее, куда так просто и не попасть. А началось всё с работы продавца мороженого в Комсомольске-на-Амуре.

В очередной серии нашего проекта «Люди, которые изменили всё» рассказываем его историю.

— В Комсомольске-на-Амуре, когда мне было около 20 лет, у нас в городе предприниматель открыл магазин, где продавцами были не женщины советского типа, а молодые парни в классических костюмах, белых рубашках и галстуках. Это настолько выстрелило в те суровые годы. Весь город туда ехал, как в кусочек заграницы какой-то, — вспоминает Виктор.

Были в жизни на Дальнем Востоке и армия, и исторический факультет, после окончания которого по специальности Виктор никогда не работал. Всё сложилось и определилось в Екатеринбурге, куда Виктор приехал просто отметить Новый год с семьей брата.

— В 1995 году я уехал на Новый год в Екатеринбург к старшему брату, который сюда тоже попал волею судеб, пытаясь поступить в театральный институт. Тут он осел, завел семью, — рассказывает Виктор. — Я приехал погостить, пожил тут и пытался как-то обосноваться, понимая, что в Комсомольск-на-Амуре я, кажется, возвращаться не хочу. Да и денег не было, чтобы вернуться. Зацепился и всё.

Первые 15 лет жизни в Екатеринбурге Виктор работал в сфере продаж. Сначала с братом в его фирме, потом в других компаниях. Был даже директором банка. Правда, не в стандартом представлении этой должности, а как руководитель и управляющий в структуре, которая только-только появилась, чтобы продавать потребительские кредиты.

При этом первые полгода в уральской столице Виктор жил со своим братом Евгением, его женой и их ребенком в двухкомнатной квартире, что уже в первый месяц начало приводить к конфликтам.

— Через месяц я его жене уже, конечно, надоел. Что логично — я стесняю их в квартире, и никто не был готов, что я буду столько там жить. А прожил я у них долго, чтобы понять, что я остаюсь и что в этой квартире тоже больше оставаться нельзя, потому что уже и конфликты начались, — вспоминает Виктор.

Через столько лет Екатеринбург стал для Виктора уже родным и, как он говорит, это ощущение приходит к нему периодически и особенно сильно, когда он понимает, что в другом городе всего, что было в его жизни, могло не произойти.

Работа в продажах в те годы давала Виктору всё, что только могло быть нужно. Торговые представители хорошо зарабатывали и могли путешествовать. Как минимум по стране.

— Все, кто в те годы из себя хоть что-то более-менее представлял в продажах и умел выстраивать взаимоотношения, они все очень неплохо жили, — рассказывает Виктор. — Я помню один из ярких моментов той моей жизни, когда я устроился региональным представителем в югославскую компанию, которая производила линолеум и ковровые покрытия, мне тут же от компании дали машину, телефон, ноутбук, возможность ездить два раза в квартал в Москву, а раз в полгода мы летали на обучение за границу к ним. В то время для молодого человека это были прям замечательные условия.

И тут всё это отошло на задний план ради творческой деятельности, о которой толком ни у кого в стране тогда и четкого представления не было.

— Мыльные пузыри — звучит еще более непонятно, чем если бы я решил стать певцом или актером, что тоже в обществе часто осуждаемо. Почему-то сразу в ладоши никто не хлопает от радости. И что сразу говорят родители? Что это неблагодарная работа, потому что успешных актеров и музыкантов единицы, а остальные трудятся за смешную зарплату, значит, надо идти в какие-то более стабильные вещи, — говорит Виктор.

Поэтому, когда екатеринбуржец только начал заниматься мыльными пузырями, около шести месяцев он совмещал их со стабильной и всем понятной работой. Родителям о своей новой деятельности Виктор рассказал только тогда, когда уже раскрутился в этой сфере.

А началось всё со случайности — супруга Виктора Мария занималась организацией мероприятия, увидела на «Минуте славы» выступление московской пары Чуйко, которая показывала номер с мыльными пузырями, и предложила Виктору попробовать сделать что-то подобное, потому что москвичей везти в Екатеринбург было дорого, а другой похожий артист жил в Нижнем Новгороде и с ним договориться тоже не получилось.

— Она подошла ко мне и говорит: «Вить, вот есть такой жанр, посмотри». Но это «Посмотри» не просто так было, она же не со всеми такими предложениями ко мне подходила. Просто она всегда видела, что во мне всегда было какое-то творческое начало. До этого, например, я у нее же подрабатывал Дедом Морозом, в ТЦ «Карнавал» сидел на троне и слушал стихи детей, — объясняет Виктор.

Подумав, Виктор решил связаться с человеком из Нижнего Новгорода и попросил его обучить. Обучение вышло странным, но обошлось в 10 тысяч рублей.

— Вся учеба заключалась в том, что мы в каком-то кафе посидели час-два, ракетками помахали, он мне показал специальный раствор и дал посмотреть какое-то видео. За всё это я отдал около 10 тысяч рублей. 12 лет назад это было немало, — добавил Виктор.

Когда Виктор вернулся домой, он еще какое-то время попрактиковался, разместил объявление, и уже 30 ноября 2008 года у него был первый заказ в Челябинске. 7 декабря того же года Виктор впервые выступил на корпоративе.

Мужчина признается, что тогда он по сути был просто аниматором с мыльными пузырями, но помогло то, что жанр был новым и хорошо продавался.

Погружаться в мысли о том, как его воспринимают друзья и знакомые, у Виктора просто времени не было, потому что сработало всё практически сразу.

— Всё получилось как-то быстро, и не было времени оценивать комментарии друзей и родственников с точки зрения финансовой прибыльности моего нового занятия. Если бы это на меня давило, а я правда долго сидел без денег, то да, — объясняет мужчина.

Главными заказчиками стали компании, которые организовывают детские праздники. Чтобы заказов было больше, Виктор ездил по агентствам и рекламировал сам себя. Тут и пригодился опыт работы в сфере продаж.

— Я сотрудничал с компанией, которая очень активно работала с детской аудиторией, и у них был свой пул клиентов, которым постоянно нужно было что-то новое. То есть для условной Олечки эта компания уже делала день рождения на пять и шесть лет, а на седьмой день рождения нужно что-то новое. И пошло-поехало, — рассказывает Виктор.

Самый расцвет работы с мыльными пузырями пришелся на 2012 год, когда разошлось сарафанное радио. А окружение перестало считать занятие Виктора чем-то странным, когда люди поняли, что на этом, оказывается, можно неплохо зарабатывать.

— Когда начал рассказывать друзьям, что за полчаса мне платят 5 тысяч рублей, то в какой-то момент они поняли, что в течение месяца я делаю это не один раз, умножили это на пять тысяч и поняли, что с точки зрения финансов это уже звучит серьезно, и начали по-другому относиться, — говорит мужчина.

Вспоминая о том, что увлечение мыльными пузырями началось с подачи жены, Виктор говорит, что Мария при этом никогда ему этого не припоминала и не считала, что он должен быть как-то ей за это обязан.

— Она вообще не такая, она уникальная. К тому же, это примитивно и мелочно говорить: «Я тебе помогла». Если бы она так говорила, тогда это была бы и не моя жена, — говорит Виктор.

В конечном итоге шоу с мыльными пузырями переросли в полноценные спектакли. Виктор и его напарник — единственные артисты этого жанра в стране, которые показывают постановку известного испанского режиссера Пепа Боу.

— На сегодняшний день Пеп Боу — это Паваротти или Фрэнк Синатра мыльных пузырей, — говорит Виктор. — В 2012 году мы с женой ездили отдыхать в Испанию и там я увидел его спектакль. Я просто обалдел от уровня и от того, что можно не просто в красивых костюмах пускать пузыри, а показать четко выстроенное часовое представление. У нас такого тогда, да и сейчас, не было и нет. И мне захотелось показывать такое же нашему зрителю в России.

Виктор начал писать на почту коллективу, переводя сообщения через гугл-переводчик. Он просил режиссера встретиться и поговорить, но ни на одно из писем ответа так и не получил. А написал он их три или четыре за полгода. Свел екатеринбуржца с режиссером, как говорит Виктор, случай.

— Месяцев через шесть мы с женой на десять дней поехали в Рим и как раз в эти дни этот испанский режиссер был в Италии со своим спектаклем, но только в небольшом городке в 700 километрах от Рима. Я сказал жене: «Это судьба, надо ехать», — вспоминает Виктор. — Приехали в этот город на поезде, пришли в театр и до спектакля познакомились с режиссером. Достаточно хорошо поговорили.

Екатеринбуржец предложил режиссеру показывать его спектакль в России, но с местными актерами, чтобы испанцам не пришлось тратиться и ездить на гастроли. Идея Пепа Боу заинтересовала. Начались переговоры, которые шли еще около четырех месяцев, когда Виктор с супругой уже вернулся домой.

Все финальные решения снова принимались в небольшом городке под Барселоной, дома у режиссера. И когда «добро» было получено, Пеп Боу снял в том же городе небольшое помещение, где артисты его театра учили Виктора и его коллегу, как показывать спектакль.

Выпускной экзамен россияне сдавали испанской публике, которая прозвала их русскими медведями.

— Точно помню, что мы не провалились. Зрители благосклонно отнеслись. Нас в шутку называли русскими медведями, потому что мы оба крупные и высокие, а его артисты — худенькие и маленькие, — вспоминает Виктор. — Выступили хорошо для первого раза, но тогда, конечно, мы просто показали заученную игру без погружения в образ. Сейчас мы уже сыграли этот спектакль около 150–160 раз и спокойно выходим в образе, игре и атмосфере.

Право показывать спектакль испанского режиссера обошлось россиянам в кругленькую сумму. Зато в нее вошло обучение и всё для спектакля «под ключ» — реквизит, костюмы, музыка. Даже носки, говорит Виктор, были испанские.

— Когда договор подписывался, евро был 40 рублей, потом подрос до 45. Наш договор был связан с определенной конкретной суммой, а не с авторскими с каждого выступления, потому что он не может контролировать, сколько раз мы выступим с этим спектаклем, — объясняет Виктор. — Рассчитывались примерно с 12-го года по год 16-й. Нам повезло, что этого жанра в стране не было. Первые два года мы вообще активно ездили и могли выплачивать деньги.

Но сейчас в такую же затею Виктор уже не ввязался бы. Говорит, что это слишком дорого.

— Это оказалась очень дорогостоящая затея. Тогда я был в нужный момент, в нужном месте, в нужном настроении и с нужными финансовыми возможностями, то есть мне не пришлось ни у кого занимать. Но сейчас я в такое бы не ввязался, — говорит артист. — Так что новые проекты мы с ним не делали, но не потому что они не нужны, просто и «Клинк» мало еще показан и известен. С ним можно и нужно работать еще не один год, это классика спектаклей с мыльными пузырями.

Но некоторые обвиняют артистов, заявляя, что те не могут говорить, что играют испанский спектакль, если сами русские. На это у Виктора и его напарника давно есть ответ.

— Цирк дю Солей тоже канадский, но там работают и испанцы, и русские, и украинцы, и китайцы. От этого цирк не становится русским или китайским, важна сама структура, кто это затеял, чья идея и кому всё принадлежит, — отвечает Виктор. — Так же и Clinc! — это испанский театр. Отличие только в конце спектакля — мы делаем гигантские мыльные пузыри, потому что русским нужен экшен. Все остальное — один в один. Важна идея, режиссура, музыка. А кто играет — уже неважно.

После стольких выступлений на сцене Виктор признается, что волнение до сих пор никуда не делось. Да, стало слабее, но осталось. А после вынужденной паузы из-за коронавируса и отмены мероприятий нахлынуло с новой силой.

— Мы и сейчас по полной программе хапнули всей этой пандемической истории и последние выступление у нас было 7–8 ноября, и это было одно из лучших наших выступлений, потому что мы сами долго этого ждали и давно не получали такого удовольствия. Следующие будут только 3 и 4 января в «Щелкунчике», тоже после двух месяцев перерыва, и эмоции, наверное, будут такими же, — говорит артист.

Из-за коронавируса в целом в 2020-м с работой у артистов было непросто. Только недавно, признается Виктор, у него сорвался контракт, который закрывал заказами половину декабря.

— 20-й год настолько сильно ударил, что практически нет ничего. Остались единицы тех, кто решает все-таки что-то проводить, — говорит артист. — У меня был большой и серьезный контракт на Севере. В августе еще начали вести переговоры, думали, что всё равно Новый год будет. Заключили с заказчиком, который каждый вечер проводил мероприятия в одном и том же ресторане, но с разными компаниями. Я должен был там проработать с 17 по 31 декабря. Можно было расслабиться и не искать заказы на это время, но недели две-три назад губернатор ХМАО запретила проводить корпоративы, контракт аннулировали и сказали вернуть предоплату.

Ранее мы публиковали истории других екатеринбуржцев, которые кардинально поменяли свою жизнь. Прочитайте, как молодой парень, который работал на заводе, начал делать девушкам маникюр, как другой екатеринбуржец бросил прибыльную работу, чтобы учить детей футболу, и как мужчина в 42 года решил всё бросить, заново пойти учиться и стал биологом, или как бывший офисный работник научился делать ножи, которые теперь покупают по всему миру.

Если у вас или ваших знакомых тоже есть такая история о смене работы, внешности или о переезде, расскажите нам об этом. Пишите на почту julia.zabailovich@gmail.com.