Автор «Аванпоста» Егор Баранов: «Часть России выжила, а вокруг нее темнота»

На телеэкраны вышел сериал екатеринбургского режиссера Егора Баранова «Аванпост» (история о катастрофе, в результате которой уцелело только 10% территории России). По сути, телесериал — это расширенная версия фильма, который прошел в кинотеатрах в прошлом году. Мы поговорили с Егором о старом-новом проекте и его удивительной созвучности с коронавирусной реальностью.

— Так совпало, что мир «Аванпоста» очень созвучен современному миру в период карантина. Как вы объясните такие совпадения между вашей художественной реальностью и настоящей?

— Проект разрабатывался очень давно. Ко мне сценарий первой серии пришел больше двух лет назад, я даже не могу предположить, когда возник замысел у Ильи Куликова (автор сценария фильма и сериала «Аванпост»). Тогда никакой речи о коронавирусе не шло. Дальше мы начали разрабатывать мир, углублять его, и мне хотелось, чтобы он был актуален и созвучен с миром сегодняшним. И до коронавируса в обществе чувствовались тревожные тенденции, пандемия просто их вскрыла, показала все, что мы не хотели замечать.

А нам удалось заглянуть под ковер чуть раньше. По сути, мы ничего не предугадали, лишь отразили то, что в обществе и так было: ощущение тревоги, ощущение того, что нас все время пытаются нацелить на какого-то внешнего врага. Но враг эфемерен, мы не можем его ни пощупать, ни потрогать, даже не можем осознать, кто же он на самом деле. Вот это вот преддверие третьей мировой для меня ощущалось и в 2019 году, а в 2020-м оно стало более открытым и очевидным.

— Это ощущение третьей мировой — и есть центральная идея картины?

— По сути, да, но я бы еще добавил чувство человеческой разобщенности. Сейчас все сильно погружены во внутреннюю рефлексию, а человека рядом не слышим и не видим. В первой серии у нас есть постельная сцена, и для меня она о том, как герои пытаются почувствовать друг друга. Но, как только заканчивается процесс, они снова одиноки. Надеюсь, тема тотального одиночества и людской изолированности считывается. Эти темы иллюстрируются и на уровне одного персонажа фильма, и на уровне всей картины: часть России выжила и осталась в отдельном круге жизни, а вокруг нее — темнота. Мы одиноки и как общество, и на уровне одного человека.

— Получается, главным источником вдохновения для вас была реальность?

— Искусство не существует вне истории. Но любой проект несет часть бэкграунда художника. Интонационно я вдохновлялся фильмом «Прибытие» Дени Вильнёва. Мне также хотелось показать фантастику не какой-то далекой от нас, а такой, чтобы в нее можно было поверить. При самых смелых ожиданиях и оптимизме можно предположить, что лет через десять будут летать коптеры и мы будем ездить на электрокарах. Мы делали серьезное кино, хоть и жанровое, но и старались создать убедительную интонацию дня будущего.

— Звучит как общечеловеческая идея. Скажите, ваша картина нашла своих зрителей за рубежом?

— «Аванпост» на самом деле уже довольно уверенно шагает по международному рынку. Премьера киноверсии в России состоялась в ноябре 2019 года, и кино почти сразу добралось до других стран. Фильм продан на 100 территорий. Летом показ отлично прошел в Америке. Так как я здесь нахожусь, я сам наблюдал его в доступе на всех платформах. На IMDb на него много положительных отзывов, даже больше, чем на «Кинопоиске». В формате сериала проект продан пока не везде. Но, в частности, практически одновременно с премьерой в России сериал стал доступен в Германии на платформе Amazon и будет транслироваться как Amazon Original на Европу.

— Создание сериальной версии «Аванпоста» — это следствие пандемии?

— «Аванпост» изначально задумывался как два фильма. Мы делали его той же командой, что и проект «Гоголь». После успеха «Гоголя» как первого сериала в кино мы хотели продолжить такой формат. Но, конечно, с работой над ошибками. Так, частый комментарий от зрителей был о том, что им не нравилась разбивка внутри фильма на несколько серий. Как будто внутри фильма одно кино заканчивается и начинается второе. Мы хотели избежать такого ощущения и сделать одно целое кино, которое абсолютно логично развивается. Поэтому мы предполагали, что у нас сериал будет состоять из шести серий, что будут два фильма, каждая часть будет длиться около двух часов и будет включать в себя по три серии сериала. При таком пути все, что мы заложили, будет донесено до зрителей в кинотеатре. Но потом мы начали монтировать и поняли, что первый фильм дает зрителю недостаточно ответов. Поэтому приняли волевое решение смонтировать два фильма в один. И пришлось пожертвовать тем, чем мы жертвовать изначально не планировали.

Сейчас мы выпускаем расширенную версию, которая идет шесть серий. В ней значительно больше экшена, истории героев объемнее, больше личной драмы, устройства мира, мира будущего. В сериале получилось сохранить все, что мы изначально задумывали.

— Вам самому больше интересно создавать фильмы или сериалы?

— Интересно снимать и то, и другое, лишь бы все получалось таким, каким задумывалось.

— Тем не менее сейчас в мире явно наблюдается перекос в сторону сериалов. Кинотеатры закрыты, люди сидят дома, компании пытаются на это переориентироваться. Скажите, на ваш взгляд изнутри, как пандемия изменила киноиндустрию?

— Мне кажется, насколько пандемия действительно повлияла на индустрию, все мы поймем где-то через год. Повлияла, безусловно, просто масштаб этого влияния разными людьми оценивается по-разному. Я склонен верить, что если мы эту пандемию каким-то образом победим, вернемся к более-менее нормальной жизни, то естественным путем в течение года или полутора кино вернется таким, каким мы его помнили. С той же заполненностью кинотеатров, с тем же стилем съемки, с той же моделью бизнеса. Но сейчас пока видно, что платформы чувствуют себя намного комфортнее, снимать для них надежнее, и поэтому все ориентируются на них.

— Включая Россию?

— В России это и так происходило. У нас только начиналось это движение — появление платформ, новых игроков. Пандемия ускорила процесс. По сути, 2020 год в России и должен был стать годом платформ, только планировалось сделать это как-то помягче. Материалы, проекты, которые выходили на платформах, распределили бы на весь год, чтобы постепенно показывать аудитории. А в итоге из-за пандемии пришлось просто вывалить весь материал за одну весну. И, соответственно, сейчас кризис проектов, их не хватает, чтобы заполнять такое количество платформ. Но это хорошо. Лучше, когда есть спрос, чем когда его нет.

— А в каком жанре интереснее снимать?

— Я в целом люблю жанровое кино. Люблю существовать в неких художественных условиях… Не когда задачей автора является буквально отобразить бытовую реальность. Это тоже путь, просто не мой как кинематографиста. Но любой жанр, любая остросюжетная и приключенческая история, мне кажется, обязана быть наполнена человеческой историей, вторым дном. Смыслом, ради которого вы это рассказываете. Потому что если этого нет, то история пустая. Ее не так интересно делать и не очень понятно, зачем ее делать. А дальше это зависит от истории. Если я понимаю, что ее надо иллюстрировать через жанр фильма ужасов, то, значит, ее надо делать через ужасы. Если это мюзикл — то через мюзикл. Мне в этом плане очень нравится работать в разных жанрах. Нет какого-то одного любимого. Разве что, наверное, сейчас меньше всего интерес лежит в сторону комедии, потому что мне интересно работать с визуальной стороной, с атмосферой, а в комедии это часто очень мешает. Потому что тут очень важно сосредоточиться на актерской игре и других средствах выразительности, которые обычно перетягивают на себя одеяло.

— Вы сейчас находитесь в Лос-Анджелесе. Расскажите, как вторую волну пандемии переживают в США?

— Лос-Анджелес — город довольно специфический, в нем очень сложно почувствовать настрой всего города сразу. По большому счету, это такое большое пересечение шоссе с отдельными районами домов. Выглядит это как огромное содружество деревень. Когда существуешь в Москве, ощущаешь энергию города и находишься с ней на одной волне. В Лос-Анджелесе очень сложно сидеть на самоизоляции среди пальм и кустов в каком-то доме и знать, как себя чувствует весь город. Конечно, бывало неспокойно, был период протестов Black Lives Matter. Действительно, были довольно серьезные столкновения на улицах, перекрытые дороги. Но это давно уже улеглось. Я следил за тем, как деятельность движения освещается в российских СМИ, и меня это очень сильно огорчало.

Это не безосновательно возникшее движение.

Что касается вируса, то здесь ограничения особо не снимались. Поэтому сейчас, при второй волне, жизнь тоже не изменилась. Все уже адаптировались к существованию в масках, привыкли к тому, что часть бизнесов закрыта. Город живет, нет никакой паники. Весной было серьезнее, вплоть до пустых полок в магазинах. Но с августа все спокойно.

— Как ковид повлиял на процесс съемок?

— Я здесь так еще и не вышел на съемки. В основном я сейчас работаю над московскими проектами. Дистанционно, по скайпу. Это не особо удобно. Конечно, я бы предпочел, чтобы все вернулось к тому, что было. Потому что в новых условиях работать сложнее. Дистанционная работа, на мой взгляд, мешает творчеству, так как очень важно чувствовать энергию человека, с которым ты создаешь что-то новое. Это как в театре, когда актер заряжается со сцены от зала. Так же и в любом творческом процессе ты заряжаешься от команды. Чем больше эта дистанция, тем сложнее транслировать энергию.

Что касается процесса, то в целом он здесь почти не начался. На кино еще наложены серьезные ограничения. Какие-то небольшие съемочные группы с малым количеством людей умудряются снимать короткие истории или рекламу. В конце августа мы говорили с местными коллегами, что вот буквально недавно они закончили снимать альманах короткометражек по Zoom про жизнь на удаленке. Это звучало как подвиг. А я подумал: «Отлично. А в России за весну уже сняли десять таких сериалов. А вы придумали только пять историй».

— Какие у вас планы на будущее?

— Мечтаю добраться до Екатеринбурга и встретить там Новый год. Потому что устал уже от перемещений вне родины. 2021 год хочу встретить с родителями в Екатеринбурге.

Перед выходом первой части «Гоголя» мы говорили с Егором Барановым о его работе и о том, как продюсер Александр Цекало предложил ему снять этот фильм. Почитайте. Съемки этого многосерийного фильма на ТЭФИ в 2018 году назвали событием сезона.