«Сериал мне посоветовал коллега»: смотрим «Нового папу» со священником Храма на Крови

В числе самых обсуждаемых сериалов последнего времени «Молодой папа» и его продолжение — «Новый папа», рассказывающие о жизни Ватикана и вымышленных понтификах. Главные роли сыграли Джуд Лоу (Ленни Белардо, нареченный Пием XIII) и Джон Малкович (Иоанн Павел III). Мы спросили у старшего священника Храма на Крови Максима Миняйло, какое впечатление на него произвел сериал итальянца Паоло Соррентино и может ли в России появиться подобный сериал о жизни московского патриарха.

— Вы как-то сказали, что за съемками сериала стоит Ватикан. Почему так считаете?

— У меня сложилось такое впечатление, когда я посмотрел первый сезон. Это сериал, который в целом идёт на пользу католической церкви. Поэтому я не исключаю, что она стала его заказчиком и продюсером. В целом получился красивый, талантливый фильм, который привлекает большое внимание к католической церкви и ее истории. В то же время он отвечает на вызовы, с которыми церковь столкнулась в последнее время, и помогает поправить пошатнувшуюся репутацию. Молодой папа [Ленни Белардо] — герой положительный, как и значительная часть его окружения. И под его влиянием люди, в которых раньше превалировали страсть и греховность, становятся лучше.

— В первой и второй частях сериала много внимания уделяется внутренним проблемам католической церкви — педофилия, страсть кардиналов друг к другу, внутренние интриги, эмансипация монахинь, поддержка церкви за счет средств налогоплательщиков. Разве это хорошая реклама?

— Если какое-то явление существует, игнорировать его не получится. Особенно если оно приобретает большие масштабы. Приходится реагировать на проблемы и давать на них адекватный ответ. Мне нравится, что в сериале есть гротеск и язвительность, что проблемы не замалчиваются. Они вскрываются откровенно, и на них следует реакция [со стороны понтифика]. Она подается в духе такого обаятельного консерватизма. Все это внушает приятное и радостное чувство.

— В заставке ко второму сезону монахини танцуют гоу-гоу в неоновом свете, Ленни Белардо идет полуобнаженный по пляжу. Выглядит ли это, на ваш взгляд, как провокация?

— Режиссер может применять провокативные методы, но главное не это, а то, какие выводы сделают зрители, посмотрев всё произведение. Возьмите, например, такую многосюжетную картину, как «Страшный суд», и рассмотрите близко один из ее фрагментов — страдание грешников. Да, художник показывает, как с людей сдирают кожу, как они страдают из-за этого. Но когда мы рассматриваем этот момент, мы не видим всей картины в целом и не можем понять замысла художника. Мы не видим милостивого Бога, не видим протянутой к грешникам руки Божьей Матери и т.д. На мой взгляд, в художественном смысле «Страшный суд» обладает большой ценностью. Все картины, образы, скульптуры, которые появляются, подобраны с большим вниманием и скрупулезностью, каждая несет свой смысл.

— Зачем понадобились провокационные врезки?

— Сериал обращен к большому количеству людей. Режиссеру нужно дать пищу всем, сделать картину смотрибельной. Отсюда набор визуальных образов, которые граничат с рекламными постерами, и это яркие, кричащие картинки. Делая акцент на внешних качествах героя, нам предлагают суррогатный взгляд на человека и священника. Это, конечно, принижает значение служения, которое несет любой священник. Также в сериале не поднимаются серьезные вероучительные и догматические вопросы, за редким исключением нет долгих и содержательных диалогов. Думаю, что это связано с тем, что режиссеру нужно было соблюсти баланс. Он должен показать всю глубину своего личного мнения и в то же время выполнить финансовые и экономические задачи, которые ставят перед ним как перед создателем сериала.

— Во втором сезоне следующим папой становится серый кардинал Войелло. Насколько это закономерно?

— Если следовать управленческой логике, то это вполне закономерно. В сериале он показан неплохим человеком. Он один из тех, кто в первом сезоне преображается под влиянием истинно верующего человека Ленни Белардо. С точки зрения логики такой большой организации, как Ватикан, Вайелло, безусловно, лучше вписывается в систему. Он удобнее, понятнее, но у него есть недостатки: он обременен страстями и пороками.

— Может ли он стать хорошим папой?

— Обычно люди такого склада погружены в повседневную работу, рутину, они оказываются не способны заглянуть за горизонт, как это мог сделать Ленни Белардо. Он сможет обеспечить бесперебойную работу этой «машины», но вряд ли сумеет замахнуться на большие задачи и свершения.

— Насколько сериал про священников интересен самим священникам? Многие ли люди из вашего окружения его посмотрели?

— Значительная часть нашего духовенства, которая интересуется культурой, много читает, смотрит фильмы, уже посмотрела этот сериал. Я сам обратился к нему, потому что сделать это посоветовал мне знакомый священник. Сериал ему понравился, и он сказал, что мне это может быть интересно. Я посмотрел и не пожалел. Есть такое слово — «вкусный», так вот оно применимо к этому фильму. Кроме того, мы не очень хорошо знакомы с жизнью католической церкви, а с помощью сериала можем это сделать. При этом те, кто начал смотреть второй сезон, отговаривают меня это делать. Они говорили, что начинали смотреть и бросали, потому что он получился не таким ясным и понятным.

— Почему образ московского патриарха в «Молодом папе» вышел нелестным?

— Соррентино любит католическую церковь, но не Русскую православную. Московский патриарх предстает в несоответствующем облачении. Мы видим его не в куколе патриаршем, а в клобуке митрополичьем. Он показан как неотесанный мужик. Я думаю, что это всё пережиток холодной войны, отголосок советского времени. Жаль, что режиссер не смог избавиться от этого политического клише.

— Возможен ли подобный сериал о Русской православной церкви в России? С такой же иронией и такой же подачей.

— Я думаю, что если бы кто-то его снял, то он бы хорошо пошел. Тут всё дело, конечно, в режиссере, его почерке и стиле. Я, например, понимаю Соррентино, но сам не стал бы делать многое из того, что он сделал. Но это потому, что у меня как у священника другой взгляд, более строгий. Что касается иронии, то она есть и в «Острове» Павла Лунгина. Это нормально. Проблемы есть везде, просто в каждой церкви разные. Вопрос в том, как их правильно подать. Когда смотришь фильм Соррентино, кажется, что он свою католическую церковь любит. Об этом говорит и сам уровень картины, и то, что он пригласил в нее таких серьезных актеров.

— То есть снимать сериал должен человек воцерковленный?

— Он должен любить церковь, в этом случае возможно сделать хороший фильм. Но это не значит, что он не может ее ругать. Когда мы любим своих детей, мы их ругаем. Говорим с ними об их падениях, грехах, искушениях, но главной целью все-таки ставим их преображение. Любовь ведь и наказывает тоже, не только гладит. Если такой любящий человек возьмется за нашу церковь, то у него всё получится. Почему нет? Он сможет многое рассказать. Мы видим, что люди разучиваются читать, а через сериал они смогут познакомиться с жизнью матери-церкви.

Ранее мы писали о том, сколько туристических агентств и частных гидов получили разрешение Екатеринбургской епархии на работу в Храме на Крови и в монастыре «Ганина яма» после вступления в силу поправок в законы «Об основах туристской деятельности в Российской Федерации» и «О свободе совести и о религиозных объединениях». Также посмотрите, как прошел традиционный фестиваль скульптур около Храма на Крови.