«Ни один человек не должен сидеть за свои мысли»: Миша Козырев — о музыке протеста и арестах рэперов

Журналист, музыкальный критик и продюсер Михаил Козырев, кажется, знает всё о музыке в России и за рубежом. Его страница в Facebook как трибуна для молодых артистов. Заметил Козырев — заметят и все остальные. Миша Козырев организовывал фестиваль «Нашествие», руководил радиостанциями «Максимум», «Наше радио» и «Радио Ultra», а сейчас работает на телеканале «Дождь».

В Ельцин-центре на фестивале «Слова и музыка свободы» в эти выходные он прочитал лекцию о музыке протеста, а потом ответил на наши вопросы о родном Екатеринбурге и последних событиях в музыкальном мире.

— Как часто вы бываете сейчас в Екатеринбурге и замечаете ли, как он меняется? Вообще важно вам это?

— Я прожил здесь в общей сложности лет 25. Это удивительно — когда ты живешь в городе, у тебя на подсознании запечатлена его карта, ты по нему можешь ходить с закрытыми глазами. Как у Жени Гришковца в «Как я съел собаку»: «Идёшь в школу, тьма, звёзды, снег. И ты знаешь, что сейчас повернёшь за угол, и там будет ветер. Повернул за угол — там ветер!» То же самое здесь.

А когда ты уезжаешь, у тебя эта карта разваливается, уходит в какой-то замутнённый блёр. Только короткими приездами ты пытаешься её обратно срастить, а она не сращивается, потому что город очень сильно меняется! Я его в основном вижу из окна такси, пока еду в гостиницу из аэропорта. А там какие-то вообще незнакомые здания, незнакомая линия горизонта… И только в какой-то момент мелькает, например, табличка «Улица Бажова» или «Мамина-Сибиряка», и ты думаешь: «Господи, это же улица, по которой я ходил всё детство!» А её вообще не узнать! Там какие-то небоскрёбы стоят, торговые центры… Вообще ничего не резонирует! Только табличка «Мамина-Сибиряка».

— Это грустно, наверное, осознавать?

— Это очень непросто… Но сейчас, когда я приехал, я поселился в отеле на перекрёстке Ленина и Хохрякова. И сразу думаю: «Хохрякова… Была такая улица, точно!» Пошёл пешком сюда, в Ельцин-центр. И в таких прогулках пешком ты понимаешь, что город — всё тот же. Понимаешь — да, на этом перекрёстке я всегда поворачивал, когда шёл с папой в филармонию, вот он — этот путь, хотя вокруг всё изменилось и стало другим. Но улицы, слава богу, имеют ещё те же названия.

Я помню, что этот район был первым, в котором стали строить высотки. У меня был друг Антон, который жил здесь в высоком доме на улице 8 Марта, и я к нему периодически приезжал в гости. У Антона были привезённые его папой из-за границы виниловые пластинки. Там я впервые познакомился, например, с рок-оперой «Иисус Христос — суперзвезда». А сейчас этот дом совершенно потерялся в череде высотных зданий.

— Вы знаете про все наши громкие события с недвижимостью? Храм собираются строить рядом с драмтеатром, башню снесли…

— Да, про всё это знаю. Кстати, мой приятель Данила Голованов снял клип в тот момент, когда рушили башню. Можно было очень круто это сделать, но у них, к сожалению, не получилось. Хотя всё, что эти ребята (компания Red Pepper Film. — Прим. ред.) делают, мне очень нравится. Они сняли много крутых клипов, которые идут у меня в эфире, я их с удовольствием ставлю.

— Отслеживаете ли вы вообще творчество молодых музыкантов из Екатеринбурга? Например, клип, о котором вы говорите, снимали для группы «Мы», один из её участников — Данил Шейк — тоже отсюда.

— Да, Даня Шейк. Я думаю, что их песня «Возможно», которая прогремела, заслуживала этого. К сожалению, эта песня стала треком, который человек слушал перед тем, как покончить жизнь самоубийством. Но она была мощная. Бывает, что жизнь выдаёт такой глобальный аванс, который надо либо оправдывать, либо ничего не произойдёт. Вот они, мне кажется, этот аванс не оправдали — увы. После этого ничего хорошего я у них не слышал.

— Сейчас многих молодых исполнителей из Екатеринбурга очень хорошо знают в Москве, они собирают там большие концерты, а у нас не очень популярны. Те же «Обе две», OQJAV, даже Монеточку сначала заметили в Москве, а не у нас. Почему так происходит, как вы думаете?

— Мне сложно судить о реальных причинах. Но принцип такой: нет пророка в своём отечестве. Так бывает и в мировом шоу-бизнесе. Когда какая-то группа выстреливает и попадает на все радиостанции, мы в этот момент хлопаем себя по голове и думаем: «Господи, да вот же они! Вот же они, герои современности!» Так произошло, в частности, с группой «Тату». Я путешествовал по Европе, когда песня Not Gonna Get Us («Нас не догонят») звучала каждые 15 минут вообще на всех радиостанциях. И это было потрясающе! Хотим мы этого или нет, но о музыке нашей страны в мире судят по Чайковскому, Рахманинову и группе «Тату». Несмотря на то что пытались выстрелить и Борис Гребенщиков, и Илья Лагутенко, и многие другие группы, а получилось только у «Тату».

— Раньше рок-музыка была музыкой протеста, а сейчас молодёжь слушает рэп. Хотя это вообще не про музыку, музыки там мало. Почему это произошло и как долго рэп будет на гребне волны?

— Да, лучшие образцы рэпа — это сейчас и есть музыка протеста с социальным посылом, музыка улиц, музыка больших поэтов. Меня это всё радует. Но я бы не стал сбрасывать рок-н-ролл со счетов. Я не сторонник его похорон. Да и мне вообще несвойственно деление музыки на жанры, я это очень не люблю. Например, мало кто помнит, но в начале на «Нашем радио» звучали даже «Гости из будущего»! Главный критерий любой музыки — это талантливо или нет, и не так уж важно, в каком жанре она сделана.

— А популярная — это обязательно талантливо?

— Нет. Более того, это часто противопоказание. Талантливым вещам сложно стать популярными. Я старался всегда помочь талантливым людям донести свою музыку до своих слушателей, и вижу в этом некую свою миссию.

— Если раньше нужно было охотиться за альбомом своего кумира, отстоять в очереди, чтобы купить заветную пластинку и так далее, то сейчас это всё легко и просто. И для исполнителя: ты записал что-то, выложил на YouTube, и тебя тут же послушали тысячи людей. И для зрителя: интернет полон разной музыки. Не теряется ли ценность музыки из-за этого?

— Это сложный процесс, через который сейчас проходит вся мировая музыка. Раньше все артисты и многие слушатели жаловались на программных директоров на радио, которые служат барьером на пути к музыке, и стремились изо всех сил это заграждение снять, чтобы у артиста был прямой доступ к ушам своих слушателей. Вот этот барьер рухнул, и что мы получили? Это огромное половодье всего, в котором берегов вообще никаких не найти! Графоманства оказалось такое невообразимое количество, что среди него очень сложно найти какие-то жемчужины и вычленить бриллианты…

— Сейчас в рэп-сообществе происходят странные вещи — история с арестом Хаски, прокуратура проверяет песни Оксимирона и даже Монеточки. И если раньше это всё казалось каким-то абсурдом и бредом, то сейчас всё уже становится серьёзней. Стоит уже начинать бояться введения цензуры?

— Я не думаю, что это такой сознательно организованный наезд на рэп-артистов. Я думаю, что это лишь отчаянные усилия региональных силовиков, которые хотят изо всех сил отметиться, типа: «А мы здесь, смотрите, как круто работаем!» А что касается общей тенденции — она мне категорически не нравится. Ни один человек не должен сидеть за свои мысли, тексты или видео.

— Вчера была дискуссия между Васей Обломовым и Кириллом Нечаевым, и Вася тоже говорил о том, что ничего не надо запрещать, пусть артисты пишут что угодно. А Кирилл рассказал, что начал курить, потому что видел, как ковбои курят в фильмах, ему показалось, что это круто, и он тоже решил попробовать. По его словам, это действительно так работает — поёт Хаски про наркотики, его слушают подростки и думают: «О, я тоже попробую». А вы что думаете?

— Я не склонен преувеличивать роль музыкантов в распространении порока. Я думаю, наше общество порочно само по себе, а музыкант — это просто барометр, который отражает это в своих песнях. И уж точно дети не учатся материться на основании песен группы «Ленинград», и не учатся употреблять наркотики на основании какого-нибудь в лучшем случае Хаски, а в худшем — Элджея. Они приходят в класс и видят, как это делают их одноклассники, и думают о том, попробовать им это или нет.

В конечном счёте, решающим фактором служат взаимоотношения с их родителями. Я считаю, что мы, как мамы и папы, несём главную ответственность за то, что могут попробовать наши дети, а что — не могут. И как отнестись к этим пробам. Можно принять, что это путь, на котором неизбежно будут ошибки и дети будут оступаться, но сохранить у детей ощущение того, что они всегда могут к тебе прийти, тебя обнять и понять, что ты всё равно любишь их, несмотря ни на что. Подложить соломку везде, на каждом повороте, конечно, невозможно.

— Хорошо, последний вопрос. Назовите топ-3 молодых современных музыкантов из Екатеринбурга.

— Ох, я так не люблю выстраивать хит-парады, но сейчас подумаю… Наверное, это «Обе две», OQJAV и «АлоэВера». Причем я изо всех сил старался полюбить всех героев фильма «Про рок», но, к сожалению, у них изначально никаких шансов не было, они не завоевали никаких симпатий с моей стороны, увы! Хотя режиссёр талантливый, безусловно!

О чём говорили спикеры на фестивале «Слова и музыка свободы», читайте здесь. Вечером в субботу и в воскресенье прошли концерты рокеров и рэперов. Фоторепортаж с первого — тут. На фестиваль приезжал известный урбанист Илья Варламов. Мы прогулялись с ним по центру города и узнали, что он думает о нашем благоустройстве.