В интересах революции: как печатали листовки и скрывались от шпиков екатеринбургские подпольщики

Ещё в конце 80-х прошлого века в Музей Свердлова водили школьников, рассказывали о героическом прошлом свердловских революционеров, пугали историями про жандармов и ссылки.

Но на самом деле этот миф о революционном городе был полон белых пятен – множество ярчайших представителей этого движения в 37-м году расстреляли, говорить о них было нельзя, поэтому и история выходила довольно скучная. Сейчас, в год, когда отмечают столетие революции, историографы смогли позволить себе намного больше, рассекретили жандармские списки, подняли старые экспозиции советского музея и по-новому высветили для нас два десятка лет, предшествующие революционному перевороту.

Новая экспозиция в Музее истории Екатеринбурга получила романтичное название "Мы с Полярной звезды" – она про людей, которым не жилось обывательской жизнью, профессиональных подпольщиков.

– Первые революционеры Екатеринбурга появились в стенах учебных заведений, – рассказывает научный сотрудник Музея истории Екатеринбурга Евгений Бурденков. – Например, Василий Иванович Обреимов – преподаватель мужской гимназии (сейчас это гимназия № 9). Кружок Обреимова появился на противоходе образовательной реформы. Реформа предлагала жёсткий надзор за учащимися, переход от изучения естественнонаучных дисциплин, которые тогда были передовыми – биологии, физики и так далее, к классическим – старославянскому языку, древнегреческой литературе. Политику как таковую они даже не обсуждали.

Но и это, казалось бы, невинное занятие – критиковать реформу образования – уже уводило в подполье. Впоследствии вокруг Обреимова сформировались крупные ученические кружки, например, кружок Елизаветы Качки.

– Она жила именно в этом доме, где сейчас наш музей, – уточнил Евгений Бурденков. – С ней было множество людей связано, хотя ей тогда было всего около 20 лет. Она была представителем известнейшей в городе фамилии горных инженеров. Вообще все тут – золотая молодёжь, люди с передовыми идеями.

На выставке очень наглядно показано, что всё наше подполье было, как паутина – все кружки переплетены между собой. Историки говорят, что в подполье попадали быстро и надолго, людей оттуда не отпускало.

В экспозиции – небольшой уголок подпольного быта – самовар, чашки.

– Пили чай с баранками. Если зайдут, спросят: что эти пять человек тут делают? – Чай пьют, – объясняет историк. – Тогда было два уровня отдыха, об этом хорошо писал Мамин-Сибиряк. Пили чай, стакан за стаканом, либо пили водку. Собирались, общались. Как сейчас – в смартфонах посидеть.

И, уходя всё глубже, люди теряли даже имена. Чтобы запутать преследователей, подпольные клички часто были "другого пола", известная подпольщица Розалия Землячка (о ней мы писали в материале про "женские" улицы Екатеринбурга) имела кличку Демон, Лидия Михайловна Книпович – Дяденька.

Примечательны и другие подпольные хитрости, к примеру, пароли. Чтобы попасть на конференцию подпольщиков 1917 года, надо было прийти в парикмахерскую, сесть и спросить "Есть новости с Ирбитской ярмарки?". В ответ на это приносили листок с адресом библиотеки Тихоцкой. Там, перерывая периодику, тайный революционер должен был невзначай обронить: мол, что-то не видно "Дружеских речей". Историки понимают всю иронию – черносотенная газета "Дружеские речи", конечно, меньше всего могла интересовать тайного большевика. В ответ на эту реплику в библиотеке давали ещё один адрес – место, где регистрировали на конференцию.

Гордость экспозиции и реплика из музея Свердлова – школа подпольщиков. Такая реально существовала в этом доме, и её действительно организовал сам Яков Свердлов – харизматичный большевик, который буквально "сжёг" Екатеринбург своим пропагандистским пылом. Здесь завешивали окна, на стену прикрепляли портрет Маркса, и Свердлов учил агитаторов. Историки говорят, что это своеобразное "место силы".

Часть революционной экспозиции посвящена листовкам – как их печатали в тайных типографиях, распространяли невиданными десятитысячными тиражами. Чтобы организовать типографию, нужно было заказывать детали частями, находить техников, шрифты подворовывали на "официальных" предприятиях – сложное, кропотливое дело.

Организация, впрочем, хромала – конспиративщики то и дело допускали досадные ошибки, а полиция работала слаженно.

– Огромное количество провалов было, – говорит Евгений Бурденков. – Экспроприировали шрифт, человека поставили "на стрём" и просто забыли его потом забрать. Его арестовали, а за ним – десятки других. Таких историй очень много. На каждого заводили дело.

Следующая глава жизни подпольщика – камера предварительного заключения, крепость или ссылка. Тяжелейшие условия, в которых многие не выживали. На выставке есть несколько фотографий самого Якова Свердлова в ссылке, знаменитая металлическая дверь, в глазок которой открывается вид в камеру, тёмные силуэты заключённых, звук капающей воды.

– Это серьёзное испытание для всякого подпольщика, – заканчивает экскурсию историк. – Люди из этих ссылок сбегали, порой по 300–400 километров проходили пешком. Возвращались и где оказывались? Снова в подполье. И они проходили три-четыре таких цикла. Вы представляете, каким человеком был профессиональный революционер? Он был циничен, категоричен, заряжен на борьбу. Ни имени, ни фамилии, жуткие условия жизни. Это действительно были люди из другого мира, "с Полярной звезды".