Актёр Владимир Гостюхин: «В Свердловске у меня была перспектива оказаться в тюрьме»

В преддверии Дня Победы в Екатеринбург приехал актёр Владимир Гостюхин — презентовать в Ельцин-центре отреставрированный фильм «Был месяц май». Артист, который снялся более чем в сотне фильмов, родом из Свердловска. Мы поговорили с Гостюхиным про кино о войне и про его лихую свердловскую юность.

— Фильм «Был месяц май» — одна из первых ваших актёрских работ, но почему-то вас нет в титрах. Почему?

— В момент съёмок картины я окончил третий курс ГИТИСа, мне предложили поучаствовать в массовке, заработать за лето. Но на меня обратил внимание режиссёр и написал специально для меня роль. Я играл Ныркова, снимался мучительно, делал по 19 дублей, никак не мог понять, что от меня хочет режиссёр. Я думал, он меня вообще прибьёт! Съёмочный процесс затянулся, мы снимали в Кишинёве, а мне уже надо было выходить на учёбу, в дипломном спектакле я играл главную роль. Я всё рассчитал и должен был успеть прилететь в Москву, но внезапно пошёл снег, самолёт не смог вылететь, и я всех подвёл, сорвал спектакль. Меня хотели отчислить, а одногруппники со мной не разговаривали. Я наплёл, что лежал в больнице при смерти с температурой под 40, раздобыл больничный… В итоге меня не отчислили, но, чтобы скрыться, я попросил режиссёра не ставить мою фамилию в титрах. Глупость это была, всё равно все увидели, что я там снимался.

— Как вы считаете, сейчас нужно снимать фильмы о войне, спустя 70 лет с её окончания?

— Нужно снимать, но как можно реже. Если снимать, то надо очень хорошо вложиться. Я не буду смотреть современные фильмы, но если я попадаю на «Они сражались за родину», то я оторваться не могу от актёров, от того, с какой страстью это сделано, как пронзительно. Видно, что человек пропускает это всё через своё сердце, а не просто чтобы отдать дань. Я считаю, что один из лучших фильмов о войне — это «Мы из будущего». Его я могу смотреть раз, два и на третий. Надо придумывать какие-то необычные ходы. Например, недавно я снялся в короткометражном фильме про Екатеринбург «100 шагов», сыграл там ветерана. Там очень оригинальный сценарий, это поразит зрителя. Екатеринбург там представлен очень интересно.

— Часто вспоминаете родину, бываете здесь?

— Я здесь не был уже четыре года, но Свердловск 60-х годов остался в моей памяти навсегда. Здесь для меня всё происходило впервые — я постигал законы дружбы, любви, верности, правды и неправды. И как личность я сформировался здесь, на улицах Свердловска. У меня была даже перспектива оказаться в тюрьме. Я стал здесь одним из самых известных уличных заводил, как тогда говорили, «королей». Имя Гостюха гремело по Свердловску. У меня было 28 приводов в милицию, я был под следствием… Всё было, и я ничего не хочу вычёркивать из своей биографии.

Я вошёл в уличную компанию, которая в какой-то момент взяла верх в городе. У нас были справедливые законы — лежачего не бить, девчонок защищать. Все разборки шли в саду Вайнера. Я был свердловской шпаной. А потом нами заинтересовались уголовники. Я вовремя от этой компании отошёл — увлёкся театром, влюбился, и моя жизнь кардинально поменялась. Театр вытащил меня с улиц, иначе я мог бы оказаться в тюрьме, многие мои товарищи закончили там жизнь.

— В 60-х вы работали электриком на Центральном стадионе…

— Да, мне было 19 лет, я учился в радиотехникуме. Полтора года я даже был главным энергетиком Центрального стадиона, у меня в подчинении было 5 человек. Я провёл как главный энергетик чемпионат мира по конькам. Это было очень ответственно. Весь мир приехал в Свердловск, о котором раньше никто не знал.

— И как всё прошло?

— Это очень смешная история! Вся Европа в то время уже была на автоматике, а у нас этого ещё не было. И поэтому мы придумали сделать два огромных щита, в которые вкрутили обычные лампочки и раскрасили их в разные цвета. И от каждой лампочки мы провели провода к нам в электроцех. Там у нас тоже стояли два щита с перфокартами, на которых выбивались цифры. Перфокарта вводилась, контакты смыкались, и на табло зажигалась цифра. Это целая система, мы полгода к этому готовились! Результаты нам сообщали по телефонам, мы втыкали эти перфокарты, на табло загорались цветные лампочки: красные, чёрные, белые. А в Европе вообще не было ещё цветных табло. Мы настолько быстро это делали, что все иностранцы с ума сходили просто: «Ничего себе у них автоматика, да ещё и цветная!» А у нас никакой автоматики не было, но тем не менее ни одного сбоя.

— Сейчас вы успели посмотреть, как изменился Центральный стадион?

— Я прошёлся по городу, и меня поразил мой район, в котором я вырос и жил. Это окрестности Вечного огня, Центрального стадиона, Медицинского института, улица Московская. Я был просто поражён! Мне очень жаль и очень печально видеть, что сейчас сделали с Центральным стадионом. Это можно было выстроить совершенно в другом месте. В предыдущей реконструкции стадиона даже мой электроцех был сохранён. Стадион был отреставрирован очень разумно и тактично. Сохранён был исторический облик, в то же время он был современный. Зачем надо было опять ломать всё? Это какая-то шизофрения!

Было бы дешевле построить вот это в другом месте, а его в Екатеринбурге полно! Было бы два прекрасных стадиона в Екатеринбурге. Для меня Центральный стадион — это… Я его очень люблю, он мне постоянно снится! Мне там было очень хорошо, я ощутил себя нужным человеком. Из свердловского хулигана я стал превращаться в солидного парня, который получает зарплату и отвечает за что-то, из пацана — в мужчину. Может быть, я слишком личностно отношусь к этой истории, но мне очень жаль стадион.

— Ещё одна дискуссионная тема в городе — строительство храма в центре Городского пруда. Слышали об этом?

— Я слышал и категорически против! Категорически! Нельзя этого делать! Вы понимаете, это уже пафос церкви. Рядом уже есть несколько храмов. Зачем строить храм на храме в центре, в кучу сбивать их? Надо строить их на периферии. Да, это, может быть, красиво, но в этом нет веры в бога, это — амбиции и гордыня. Христос с этим боролся. Я смотрел из номера гостиницы, как красиво сверху пруд сейчас смотрится… Я не судья, конечно, но, на мой взгляд, надо найти место для такого красивого храма где-то на Химмаше или Уралмаше, например.

— И последний вопрос. Вы снялись во многих серьёзных фильмах, в картинах о войне, но большинство зрителей знают вас по сериалу «Дальнобойщики». Не обидно это вам?

— Обидно… Но есть великие актёры, которые в таком же положении. Например, Александр Демьяненко, он гениальный актёр, у него есть потрясающие работы, но он остался в памяти у зрителя как Шурик. Благодаря «Дальнобойщикам» меня дети знают, пацаны. Других актёров моего поколения вообще не помнят, а меня помнят. Это важно, потому что профессия такая у нас — мы должны быть известны.