Каменное сокровище Екатеринбурга: Оперный театр, где зарабатывала деньги для фронта Майя Плисецкая

E1.RU представляет седьмую часть проекта, посвящённого «каменным сокровищам» Екатеринбурга — самым красивым и необычным каменным домам, уцелевшим в городе. Ранее мы рассказывали про Уральскую консерваторию, Дом актёра, Дом купцов Коробковых, Дом Бардыгина, «Воинский вокзал» и Дом мукомольного магната Первушина.

Сегодня речь пойдёт о здании Екатеринбургского государственного академического театра оперы и балета на проспекте Ленина. В этом году там идёт 103-й театральный сезон. За более чем вековую историю в Оперном успели побывать и Ким Ир Сен, и Фидель Кастро, и потанцевать молодая Майя Плисецкая.

— В конце XIX века жители Екатеринбурга «болели» оперой, — рассказала корреспонденту E1.RU хранительница музея театра Бронислава Шевченко. — С 1870-х в городе был собственный музыкальный кружок, который ставил собственные постановки, работали одновременно три площадки — «Колизей», Верх-Исетский деревянный театр (он потом сгорел) и дом Маклецкого. Были вокальные залы у Харитоновых, у Злоказовых. Но везде было то маленькое место для оркестра, то акустика плохая, то зрители не помещались.

В итоге о театре задумались и в руководстве города. В прессе объявили конкурс на выбор места и проекта. Театр мог появиться в Историческом сквере, на Вайнера и даже на месте «Колизея». Но в итоге решили строить на Щелковской площади, или как её потом стали называть — Дровяной. И Чехов, и Горький проездом отмечали этот пустырь, на котором паслись козы, а на воде плавали утки. Согласно названию — здесь торговали дровами.

Строить здание решили на манер Венского оперного театра, по проекту будущего главного архитектора Москвы Владимира Семёнова. Рабочее проектирование театра возглавил архитектор Константин Бабыкин. Он молчаливо ходил по стройке с тростью и бил то по стенам, то по кривым дверям и окнам, заставляя нерадивых подрядчиков, которые были и тогда, раз за разом переделывать работу.

Именно ему принадлежит идея разместить на самой высокой точке фасада фигуры трёх муз искусств: одна муза с нотной книгой — Талия, другая — с лирой — Терпсихора, а по центру — муза Мельпомена с горящим факелом в поднятой руке.

Торжественный экстерьер, в котором сошлись и модерн, и классицизм, соответствует и интерьеру. Внутри театр получился изящным и строгим: лёгкие декоративные византийские арки галереи, широко раскрытые ярусы лож, условно перегороженные невысокими барьерами. Крайние к порталу ложи выделялись богатством отделки — лепниной, бархатом.

Здание строили по последнему слову техники — использовали только появившийся железобетон, провели электричество, тогда как во всём Екатеринбурге электричеством тогда освещались лишь одна-две улицы. В итоге стоимость здания получилась, как треть годового бюджета города — 300 тысяч рублей. Некоторые горожане негодовали — водопровода нет, канализации нет, дороги-направления, и тут такой театр.

Но в народе театр полюбили — звали его «Белый лебедь» или «Белый корабль» из-за цвета. А когда его в 50-е сделали зелёным, то стали называть «Свадебный торт».

По легенде, открытие выпало на субботу, и против театра неожиданно выступила православная церковь. Епископ Митрофан заявил, что греховно давать спектакли накануне воскресных и праздничных дней. Но в итоге открытие отстояли.

— Первый состав театра был потрясающим — главный режиссёр театра Александр Альтшуллер, дирижёр — известный итальянец Сильвио Барбини. Солисты — в основном голосистые харьковчане, — рассказала Бронислава Шевченко. — За 5 месяцев сезона было поставлено рекордное количество постановок — 37 опер и дано 143 спектакля. В городе тогда было 80 тысяч жителей, и за один-два дня все интересующиеся оперой и балетом успевали посмотреть постановку, поэтому репертуар приходилось постоянно обновлять.

В годы революции театр хотели закрыть — как пережиток буржуазного прошлого. Но в результате превратили в рупор революционной пропаганды — репертуар сменился на проходные постановки с названиями типа «Броненосец Потёмкин».

По словам хранительницы музея, в годы войны часть коллектива театра ушла на фронт, а остальные работали без выходных. В ту пору в город из Москвы приехала и семья Майи Плисецкой — будущей всемирно известной балерины. По воспоминаниям балерины Алексеевой, 15-летняя Майя пришла в балетный класс и сказала, что хотела бы танцевать в театре, но ей ответили, что пока это невозможно — она лишь ученица.

Однако она участвовала в представлениях в выходные дни — по понедельникам — для фонда обороны и всегда заканчивала номер «умирающим лебедем». Каждое выступление было триумфом, и все сразу почувствовали, что это будет великая балерина. Задатки были видны сразу.

После войны в театр обязательно водили всех высоких гостей города. В мае 1963 года в Оперном был кубинский лидер Фидель Кастро, а в 1984 году в театр приехал лидер КНДР Ким Ир Сен. Он прибыл в наш город проездом на родину из Москвы на своём знаменитом личном поезде. Верхушку местного партийного аппарата во главе с Борисом Ельциным предупредили за сутки до визита. Борис Николаевич, по рассказам, всё пытался выманить корейского лидера из поезда — но поездка на Уралмаш и в баню в Исток его не заинтересовали.

А вот в театр сходить согласился. Но с одним условием — смотреть представление из своего собственного кресла. Из поезда прямо в зал доставили кресло вождя корейского народа, и он всё представление смотрел не вставая. А потом первым зааплодировал и покинул зал.

За два года до приезда самого главного корейца Ельцин пробил в Москве реконструкцию театра. Ему обеспечили ресурсы, а он взял на себя обязательство за два года реконструировать здание.

Он лично в каске бегал по стройке и проводил экскурсии приезжающим делегациям. Рассказывал им, как говорят, совершенно невероятные истории — вплоть до того, что при раскопках фундамента театра нашли клад — и всё в таком духе.

Находки действительно были. Например, когда изучали старинные планы помещений, инженеры нашли тайную комнату. В ней нет ни дверей, ни окон, и для чего она нужна — неизвестно. Не ломая здание, попасть в неё невозможно. По предположениям, она может служить для акустики.

В процессе реконструкции у здания появилось два пристроя и склад для декораций, надстройка в центральной части здания выросла в высоту на 26 метров, что позволило увеличить глубину сцены с 12 до 18 метров, поставить лифт. Благодаря реконструкции появились гримёрки, комнаты для занятий, которые вмещают одновременно до 140 человек и позволяют теперь делать самые современные постановки.

Кстати, именно в ельцинскую реконструкцию в сквере у театра появились великолепные фонари, на которые теперь вешают абажуры.

С тех пор театр переживает период расцвета. К 100-летию, в 2012 году, здание обновили, вернув ему исторический облик.