Лидер «Курары» Олег Ягодин: «Если бы не музыка и театр, я бы занимался фигней»

«Курара» появилась в 2004 году, и создателями ее стали музыкант Юрий Облеухов и, пожалуй, самый известный актёр «Коляда-театра» Олег Ягодин.

Олег играет ведущие роли почти во всех постановках Николая Коляды. Он Заслуженный артист России, неоднократный лауреат фестиваля «Браво» и номинант главной театральной премии «Золотая маска». В марте 2014 года Олег Ягодин получил премию «Фигаро» имени Андрея Миронова. Мы поговорили с Олегом о феномене «Коляда-театра», о скандале вокруг постановки спектакля про Башлачева и о том, почему уральская группа не мечтает о всемирной известности.

— О вашем творчестве в «Кураре» слышишь редко. По крайне мере, реже, чем о «Сансаре» и «Смысловых галлюцинациях». Вы специально мало времени уделяете пиару?

— Мы вообще времени пиару не уделяем. Конечно, стараемся говорить о каких-то событиях — выпуск альбома, новая песня. Но, видимо, «Сансару» любят больше (смеется). А если серьёзно, мы и так неплохую планку подняли, о нас уже говорят как о культовом явлении. Кто бы мог подумать лет десять назад, что это произойдёт? А в Екатеринбурге немного групп, которые существуют так долго и продуктивно. Но у нас всегда ближайшие планы — на два дня вперед. Не дольше.

— Вам не хотелось стать всемирно известными музыкантами?

— Всемирной известности мы не хотим. Я не завидую всемирно известным группам. Это надо обладать стальными нервами, чтобы с ума не сойти. Популярность я бы перенёс, конечно, но когда твоё щупло (лицо. — Прим. ред.) узнают на каждом углу, это ужасно.

— Сейчас разве вас не узнают?

— Нет, никто не узнаёт и слава богу. Может, если только в каком-нибудь клубе. Да если и узнают, просто улыбнутся и всё. Но бывают неприятные инциденты: люди впиваются, преследуют, шпионят даже за семьёй. Приходится посылать их подальше.

— А жена не ревнует к поклонницам?

— Она сама актриса, у неё есть свои поклонники. И вообще, что за слово «жена»? Подруга жизни!

— Дочь слушает вашу музыку? (Дочери Олега Алисе три года. — Прим. ред.)

— Она недавно нарыла альбом «Механизмы» и включила свой маленький магнитофончик. Ей очень понравилось бегать и плясать под песню «Да». Три раза подряд послушала её. Я когда-то пел ей колыбельные, это были «адовые» композиции, импровизации. Сам не знаю, похожи они были на колыбельные или нет. Представляете, когда дочь не спит по три дня, уже не задумываешься, что спеть, а просто несёшь всё, что приходит в голову. Но с самых первых дней Ирина (жена Олега Ягодина, актриса «Коляда-театра» Ирина Плесняева. — Прим. ред.) пела ей «Солнечные дни».

— Вы считаете себя уральским достоянием? Критики называют вас уникумом.

— Я не считаю себя уральским достоянием, чего не скажешь о «Коляда-театре» и «Кураре». Мне везёт на людей, всё это благодаря тем, с кем я работаю. В театре — это Коляда. В музыке — гитарист Юра Облеухов, который сильно расширил мой музыкальный кругозор.

— Вы так скромно говорите о своих заслугах. Но вас ведь звали в Москву. Не думали переехать туда?

— Нет. Ни в Москву, ни в какие-то другие города. Мне нравится быть в Питере, когда есть время отдохнуть. Нравится быть на гастролях. Но нигде там нет «Коляда-театра» и «Курары». «Коляда-театр» — один из лучших театров в мире, и находится он в Екатеринбурге. В таком случае, куда мне ехать и зачем?

— Вы замечаете, как в других городах живётся молодым актёрам, музыкантам?

— Хуже, гораздо хуже, чем в Екатеринбурге. До сих пор всё сложно с современными пьесами — многие боятся их ставить, пытаясь избежать скандалов. Есть проблемы с театрами — народ не может привыкнуть к местной драматургии. Подумайте, сколько времени понадобилось Екатеринбургу, чтобы привыкнуть к «Коляда-театру»! Я считаю, нужно мощно «прокачивать» город, продвигать своих режиссёров.

— Давайте поговорим немного о вашей работе в «Коляда-театре». Некоторые считают, что во всех спектаклях у вас одни и те же эмоции, одно и то же выражение лица. Почему?

— Я думаю, им показалось. Пусть больше походят на мои спектакли. Конечно, многие пишут, что я везде одинаковый. Ну и что? Главное — историю передать, а не быть разнообразным. Я рассказываю пьесу и не задумываюсь, какое у меня там выражение лица.

— А какую роль вы бы никогда не хотели сыграть?

— Сыграть можно всё. Опять же — про что играть. Важна тема. Но я, например, не стал бы никогда играть в сентиментальной романтической истории. Или сниматься в сериале. А предложений много — от федеральных каналов. Говорят: «Как, это же копия американского сериала, а вы не хотите!» Я говорю, ну ладно, скиньте. Но всё равно не соглашаюсь, из Екатеринбурга никуда. Перед камерой трудно играть. Перед зрителями в театре — проще и душевнее.

— На повестке спектакль «СашБаш», в которым вы сыграли главную роль. Тяжело ли было переживать всё, что происходило со спектаклем? (Напомним, театральный критик Марина Тимашева написала, что спектакль «Башлачёв. Свердловск-Ленинград и назад» — «это бездарное и гнусное издевательство. Над мёртвым человеком. И над женщиной, которую он любил». После этого постановка была снята с номинации «Золотой маски» из-за конфликта с родственниками Башлачёва. Авторам пьесы пришлось менять название. В начале июня в театре покажут уже обновленный спектакль).

— Ужасно тяжело. Стоило мне зайти в Фейсбук (я вообще-то не люблю соцсети, но тогда мне нужно было рассказать о гастролях в Европе) и тут же я попал на эту переписку. Было смешно. А потом ужасно противно. Дурь это всё, называли спектакль наркоманской историей. Чушь собачья. Получалось так, что все, кто видел спектакль — защищали, а все, кто не видел — ругали. Сейчас мы только начинаем возрождать его уже под другим названием, с другими местами и фамилиями. Родственников Башлачёва зовём на показ неоднократно. Они не приезжают. Возможно, попадём на «Золотую маску» уже в следующем году.

— Недавно ЦСД предложили новый дом на Толмачёва. Сложно ли вам будет расставаться с культовой избушкой на Тургенева?

— Сложно, но что делать. Уже какие-то проекты, планы есть, касающиеся перестройки этого района. Жалко, но неизбежно. На Толмачёва я не был и не знаю, как там. Но в любом месте можно создать уют, правильно говорит Коляда. К новой сцене на Ленина, например, я уже привык. Но с большим удовольствием играю в ЦСД.

— Николай Владимирович периодически злится на журналистов из-за того, что мы будто рассказываем про него только плохое. Просит больше ему не звонить и не писать. Как относиться к таким высказываниям?

— Горячий он. Я не знаю, как вам к этому относиться. Что-то его задело, но это не относится ко всем. Действительно ведь кто-то пишет плохое, а кто-то хорошее. Воспринимайте как выброс эмоций.

— А вам сложно с ним работать?

— Нет, с ним очень легко. Я вообще не помню, чтобы мы когда-нибудь ругались. Так, спорим только.

— Вы думали, чем могли бы заниматься, если бы не музыка и не театр?

— Фигнёй. Да я и до театра занимался фигнёй — продавал шоколадки в костюмах «Кит Кат». За нами бежало 200 человек, отбирали эти шоколадки. Ведущим в клубах работал. А потом понял — всё это меня не интересует. Я хочу заниматься тем, что мне нравится, несмотря на долги, несмотря на то, что денег нет. И тогда я только начинал играть в «Коляда-театре». Всё получилось — через год с любимой работой я поднялся на ноги.

— Что бы вы сделали, если бы вам сказали: бери сколько хочешь денег и трать их, на что хочешь.

— Я создал бы студию звукозаписи и «барчик», где играл бы один винил — у меня море виниловых пластинок, которые нужно пристроить. Бар был бы самым простым — дерево, железо и подушки.